Рассказ ополченца об отходе из Славянска

Сводки от Стрелкова Игоря Ивановича

Рассказ ополченца об отходе из Славянска

В редакцию "Голоса Севастополя" поступил рассказ одного из непосредственных участников боев за Славянск 1-4 июля о том, как осуществлялся прорыв из окружения с ценными для понимания ситуации подробностями. Так же приложено уникальное видео снятое непосредственно во время отхода.

"Недавние заявления Кургиняна и других псевдопатриотов оскорбили бойцов Новороссии и память наших товарищей, погибших в Славянске. Мы не сочли нужным им отвечать, однако для тех, кого эти бесы ввели в смущение, попытаемся объяснить, что произошло на самом деле. Ситуацию в целом уже изложил наш командующий, однако детали будут не лишними.

Почему мы оставили город?

Это тяжелый вопрос для всех ополченцев. Если бы люди не были убеждены, что вернутся, многие не покинули бы родной Славянск, а остались бы умирать там. «Почему я должен уходить со своей земли?!» – общее настроение славянцев. Да, нам было больно покидать Славянск, бросать мирных жителей, которые верили нам. Но отступление было необходимо для сохранения армии – чтобы продолжать борьбу.

Операция готовилась в строгой секретности. Те, кто не был задействован непосредственно в ее подготовке, ничего не знали о готовящемся отходе и готовились принять смерть в городе. Ополченцы звонили, пытаясь поймать еле живую связь, чтобы попрощаться с женами и детьми (по счастью, почти все ополченцы успели вывезти свои семьи): все понимали, что город обречен. Но решимость драться до конца была практически у всех. Готовились к отражению прорывов, к уличным боям и защите центральной части города и штаба.
Для внешнего наблюдателя, вероятно, не очень понятно, почему город был обречен: два месяца успешного сопротивления создали ощущение его неприступности. Однако в первых числах июля ситуация резко изменилась. Отчасти это было закономерным результатом парашенковских «перемирий», за время которых украинские войска перегруппировались, подтянули огромное количество бронетехники и тяжелой артиллерии. В дополнение к минометам и «Гвоздикам» подошли тяжелые 152-мм гаубицы «Акация» и самоходные 240-мм минометы «Тюльпан», а также 300-мм установки залпового огня «Смерч», намного более мощные, чем применявшиеся до этого 122-мм «Грады». Вследствие этого эффективность огня заметно возросла. Если Семеновку методично ровняли на протяжении полутора месяцев, то Николаевку и Николаевскую ТЭЦ раскатали «Смерчами» и «Тюльпанами» за два дня. Огневая мощь и общая численность украинской группировки (более 15 тыс. чел.) достигли критической точки и кардинально превысили наши возможности даже в обороне. Таким образом, «наши силы сравнялись», как говорят московские брехуны.

Вторая причина частная, но сыгравшая роковую роль. Это предательство нескольких командиров во главе с «Минером», прикрывавших ключевое направление обороны – со стороны Николаевки, через которую проходила последняя дорога, связывающая Славянск с внешним миром. 2 июля «Минер» неожиданно покинул свои позиции и увел свой отряд – более 120 человек, причем это было одно из наиболее боеспособных, обстрелянных подразделений, воевавшее на передовой. Рядовые бойцы не знали, что отход в Енакиево их командир совершил не по приказу Первого, а по своей воле. Поняв что произошло, часть бойцов потом попыталась вернуться, но кольцо блокады уже замкнулось, и пробиться в Славянск сумели лишь 5 человек.

В результате, в Николаевке почти никого не осталось. Было ли предательство «Минера» следствием трусости (видя количество подошедшей бронетехники и артиллерии, он прекрасно понимал всю безвыходность ситуации) или он был куплен, но наступление украинской армии началось сразу же после его ухода. Более того, подходы к Николаевке, которые он должен был заминировать, оказались разминированы, что позволило танкам и бронетехнике беспрепятственно подойти к городу. Снимать подразделения с других участков фронта, где тоже шли бои, не было возможности. Пришлось собирать бойцов из разных отрядов. На блокпост у въезда в Николаевку и бывшую базу «Минера» срочно перебросили группу в 10 человек, к которым присоединились пятеро вернувшихся бойцов «Минера». Утром следующего дня к ним на усиление из города пробилось еще десять человек. Этому небольшому отряду пришлось всю ночь и весь день удерживать позиции под непрерывным артиллерийским и минометным огнем.

Для предотвращения прорыва вражеской бронетехники в соседней Семеновке в ночь со 2 на 3 июля был взорван мост через реку Казённый Торец на стратегической трассе Харьков-Ростов. Ополченцы держали его до последнего, тщетно ожидая помощи из России для перехода в контрнаступление.
В саму Николаевку, на северные окраины которой пришелся основной удар, были направлены наиболее подготовленные подразделения командиров Мачеты и Моторолы, которые обычно выполняли функции разведывательно-диверсионных групп, нанося точечные удары по противнику. Против нескольких десятков бойцов противник бросил танки и другую бронетехнику. Один танк был подбит в первый же вечер, поэтому 3 июля танки и БТРы уже не решились атаковать позиции ополченцев в лоб, но вели огонь с дальней дистанции, вне досягаемости для имеющихся на вооружении у ополченцев РПГ и «мух». Тяжелая артиллерия, минометы и «Смерчи» за неполные два дня разрушили большую часть города, под их огнем подъезды пятиэтажек складывались полностью, до первого этажа.

Потери ополчения в первый день боев составили пять человек погибшими и шесть ранеными, жертвы мирного населения – намного больше (хотя сами ополченцы находились на окраинах, массированному обстрелу подверглись жилые кварталы и ТЭЦ, где ополченцев не было). На второй день Николаевка была блокирована бронетехникой, отряд Моторолы попал в окружение, но все же сумел прорваться к своим. Удерживать позиции дальше не было никакой возможности – танки и артиллерия просто уничтожили бы ополченцев вместе с остатками города. С наступлением темноты 3 июля защитники блокпоста у въезда в Николаевку и остававшиеся на других позициях ополченцы покинули город. На следующий день туда вошли украинские войска, перерезав последнюю дорогу, связывавшую Славянск с «большой землей». Кольцо блокады сомкнулось.
Город был окружен полностью, снабжение боеприпасами стало невозможным. Таким образом, падение Славянска было предопределено, поскольку без удара извне для деблокады города шансов удержать его не было – а то, что Россия не окажет никакой помощи, уже стало всем понятно. Гарнизон был готов стоять до последнего, но руководство неожиданно для всех приняло решение уходить.

Причины было две: сохранить наиболее боеспособную часть армии для продолжения борьбы и спасти город от уничтожения. Если первый пункт для любого вменяемого человека очевиден, то второй требует пояснения.
Поскольку регулярная украинская армия воевать категорически не хочет, а нацгвардия, представляющая собой солянку из убежденных националистов и принудительно набранных призывников, воевать не умеет, боевой дух и соответственно боеспособность украинских частей низка.

Реально на что они способны – это блокировать позиции ополченцев и с переменным успехом защищать самих себя. Спецподразделения, наемники Коломойского и сотрудники ЧВК на штурм города идти также не готовы – это не их специфика, слишком велики потери. В результате, после нескольких неудачных попыток атаковать город, украинская армия отошла на позиции за пределами досягаемости стрелкового оружия ополченцев, и применила свой основной тактический прием – обстрел города из тяжелой артиллерии и танков (артиллерийские расчеты и экипажи танков укомплектованы, главным образом наемниками, которым людей не жалко). Обстрел ведется по площадям с целью уничтожить всех потенциальных защитников города и одновременно озлобить людей против ополченцев.

После разгрома Николаевки массированный огонь был перенесен на сам Славянск, в первую очередь, на густонаселенный район Артема, где вообще не было ополченцев. За 2 дня было разрушено много домов как в частном секторе, так и многоэтажек. Стало очевидно, что в случае дальнейшей обороны города жилые кварталы будут последовательно уничтожены, как это ранее случилось с Семеновкой и Николаевкой.
До войны население Славянска составляло ок. 120 тыс. человек, уехало чуть больше половины жителей. В городе оставалось от 40 до 50 тыс. Эти люди были бы перемолоты вместе с ополчением. Возможно, это послужило последним аргументов в пользу решения командования об оставлении города.
К сожалению, весь город это не спасло. Наши худшие опасения подтвердились: карательные войска, вошедшие в город, начали вымещать на жителях злобу, накопившуюся за два месяца безуспешной осады. Сейчас мы получаем сообщения об арестах и безсудных убийствах активистов освободительного движения, жестких зачистках города в поисках сочувствующих ополченцам. Мужчин отправляют в специальные фильтрационные лагеря для выявления «сепаратистов» и их «пособников». Репрессии и беспорядочный обстрел занятых городов продолжаются.

Успех отхода был обусловлен двумя причинами: точно выбранное время и тщательно разработанная операция по прорыву. Здесь сыграл свою роль военный талант Первого – неожиданный даже для подчиненных маневр застал врага врасплох. Через день было бы уже поздно. Украинские части, занявшие накануне Николаевку, успели бы создать новые блокпосты на восточном направлении – последнем, где еще не были оборудованы позиции украинской армии и где нам удалось пройти.
И конечно, мы обязаны тем, кто прикрывал отход.

Главную роль в спасении армии сыграла бронегруппа, ударившая по ключевому блокпосту на шоссейной дороге из Славянска в Краматорск. Этот блокпост нацгвардии был хорошо укреплен и, главное, пристрелян украинской артиллерией. Именно поэтому бронетехника, нанесшая удар по блокпосту была вскоре накрыта артиллерийско-минометным огнем противника, находившегося вне зоны досягаемости ополченцев. Было подбито 5 единиц бронетехники, в том числе два танка из трех, имевшихся в Славянске: один был сожжен, второй подбит и съехал в кювет, вытащить его не удалось. Однако бронегруппе удалось создать впечатление того, что именно здесь начала прорыв армия Славянска, и сюда было направлено основное внимание противника. Своими жизнями эти ребята спасли всех нас. Вечная им память. (На приложенном видео видны осветительные ракеты над тем местом, где вела бой бронегруппа – в нескольких километрах к северо-западу от маршрута движения основной колонны).

Одновременно с ложной атакой, около полуночи из города скрытно выдвинулись колонны автомашин с ополченцами, членами их семей и местными активистами, которых нельзя было оставлять в городе. Колонны двигались вдоль полей узкими проселочными дорогами, с потушенными фарами. Ошибкой было то, что мы не успели заклеить стоп-сигналы – именно они и видны на видео. Однако маршрут был выбран столь удачно, что этот свет практически не был заметен из-за высоких дорожных обочин, поросших травой и кустарником.
Не все прошло гладко. Голову колонны обстреляла одна из украинских разведывательно-диверсионных групп. Это не Великая Отечественная, линии фронта с окопами здесь нет, а есть укрепленные позиции, украинские блокпосты на всех мало-мальски значащих дорогах и мобильные группы, рассредоточенные на широком пространстве между дорогами к востоку от Славянска, где проходил наш маршрут. Было ранено несколько человек, однако встретив отпор, украинская группа не стала принимать бой и растворилась в зеленке.
В другом случае водитель грузовика случайно включил фары и осветил идущую впереди машину, которая тут же была обстреляна. Иногда машины в темноте налетали на камни или иные препятствия. Большая часть машин – это не джипы, а обычные «Лады» и другие легковушки с невысокой проходимостью. Кто-то выехал на одних ободах, некоторые машины и вовсе пришлось бросить. По дороге нам встретилось более десятка разбитых автомобилей, но большая их часть была расстреляна раньше: мирные жители пытались покинуть осажденный Славянск, но вместо «гуманитарного коридора» их встречал огонь каломойских боевиков…

Весь переход занял 2-3 часа, и еще в темноте отступающие колонны вышли к Краматорску, где и заночевали (в сторону Донецка армия выступила уже утром). Отставшие выходили к городу вплоть до рассвета, им навстречу были отправлены специальные поисковые группы, подбиравшие тех, кто отстал. Сложнее всего было тем, кто защищал наиболее далекую от Краматорска Семеновку (она находится на севере от Славянска, Краматорск – на юге). Эти солдаты прикрывали отход ополчения, имитируя продолжение боевых действий на своих позициях. Лишь когда армия покинула Славянск, они начали отходить, в основном, пешком, так как шансов выехать на автомобиле практически не было. Гарнизон Семеновки вышел к Краматорску только на рассвете. А вот остатки гарнизона Николаевки, остававшиеся на ее южной окраине после падения самого города, сумели выйти к своим лишь три дня спустя.
Некоторые из бойцов отказались покидать родной Славянск. Сначала они создавали видимость присутствия в нем армии, а затем растворились в городе для продолжения борьбы. Некоторые из них погибли, другие продолжают партизанские действия до сих пор. Противник не чувствует себя в Славянске в безопасности и постоянно обстреливает зеленку, опасаясь нападений партизан.

Господь вывел нас из Славянска. Не было тех, кто не молился в пути.
Да, армия спаслась. Но в душе каждого из нас все равно оставалось сомнение в правильности наших действий, особенно после получения сведений о зверствах карателей в оставленных городах. И потому мы глубоко благодарны Кургиняну, снявшему с нашей души страшную тяжесть: та запредельная ненависть, с которой этот как бы патриот России говорил о нашем нечаянном спасении, убедила меня и моих товарищей в правильности принятого Первым решения. Если бес негодует, значит мы, православные люди, крепко ему досадили. Такое шоу у них с похоронами Православной армии Славянска сорвалось! А за Славянск мы еще отомстим. Не обманутым украинским солдатам, а олигархам-русофобам, которые захватили нашу Украину.