«Вперед, покуда прет»

Мой великий Шаов начинался с визита тощего застенчивого парнишки на студию «Эха Москвы» году, наверное, в 1995-м…Впрочем, уже тогда была написана «Песня  дельтапланериста»… Уже тогда было понятно, что истинный русский интеллигент взялся транслировать свой немалый мозговой багаж всем — тем, кто умственно изыскан, и тем, кто читает по слогам. Они не спорили с Шаовым. Первые оценили красоту игры, талантливое смешивание святого и повседневного, вкрапленные цитаты из любимого и тот факт, что человек говорит с ними на одном языке. Вторые оценили прикольность, отсутствие менторства и… тот факт, что человек говорит с ними на одном языке. И на каком языке! Русский язык Шаова — это, я вам скажу, отдельная песня и глава для грядущих учебников. Он не стесняется назвать себя «чучмеком» и не пририсовывает себе терминаторского силуэта, не делает вид, что он умнее всех. Он невесело смотрит из-под очков на пестрый мир и цепко хватает смешное и страшное. Плюс к тому он музыкален и артистичен. Артистичен беспомощной манерой автобусного очкарика из анекдотов. Обаяние этого образа убойно. Хотя почему образа? Он и впрямь такой…

Однажды Шаов, уже будучи известным артистом, летел в США. Рядом с ним в самолете сидела неземная красотка, и он, по его словам, все 10 часов полета старался не заступить случайно в ее приватное пространство, а вдруг ей это неприятно… Когда самолет сел, девушка грустно сказала: «Вы за всю дорогу мне слова не сказали, а я так люблю ваши песни». Дорогой мой Тимур Султаныч трепетен, застенчив и негромок в частной жизни. Много лет назад на каком- то мероприятии я познакомила его с мамой. Мама посмотрела на этого сироту и говорит: «Можно я вас поглажу?» С тех пор, увидев мою маму, он каждый раз подставляет ей затылок… Он с удивительной и прекрасной жадностью воспринимает любовь к себе. Ему она не надоела. Его зритель и поклонник, наверное, счастливый человек, ибо кумир не суров, а смешлив и внятен. У него на даче до хрипа спорят о судьбах России, но без разговоров поднимают рюмки ярые государственники и отчаянные «национал-предатели».

Его песни слушают те, кто потом принимает нам дурацкие законы. Его дар — быть вполне беспощадным летописцем, при этом он умудряется никого не обижать. Вот это, наверное, самая страшная тайна Шаова — как сказать «Я не согласен» в лицо оппоненту, не теряя при этом благоволения собеседника. Можно, конечно, возразить: его, мол, не слышат… На экране телевизора его и впрямь не увидишь… Однажды, помню, вела я передачу об авторской песне на одном из телеканалов. Меня руководство очень попросило его пригласить, но, замявшись, добавило: только давайте без политики… Пришел мой великий Шаов и пел такие невинные вещи с таким чертовым подтекстом, что начальники смирились. Он на самом деле унылый труженик. Когда он садится ваять очередной альбом, в доме все замирает, ибо идет тяжелейшая и кропотливейшая работа. Однажды и мне посчастливилось участвовать. Это когда вдобавок к песням он затеял крупные формы. Первый мюзикл, точнее, мумузикл, был ярок и печален. Второй тоже требовал вытирания слез. Были это слезы смеха или отчаяния, трудно сказать. Как, впрочем, всегда у Шаова…  Дай ему небо счастья творить легче… Он это заслужил. Ни света, ни покоя, а легкости, какая обманчиво видится нам из зрительного зала. Он ретранслирует нам не только собственный интеллектуальный багаж, но и свою родословную. Дед — основатель ногайской письменности. Мама — директор института, интеллектуал с богатейшим образованием, Роза Хамитовна, ей посвящал стихи Расул Гамзатов, ее тепло вспоминал Михаил Сергеевич Горбачев… 

Вообще хочу сказать, что при всей любви к его творчеству мне абсолютно жалко брошенной им медицины. Ибо он был отличным доктором, это видно в каждой его ноте. Теперь он просто поменял сферу диагностики, и этой сферой стало общество. Высокие словеса, да? А ничего высокого, ибо пациент с удовольствием слушает доктора и смачно поплевывает на его рекомендации. Но это уже наша беда. А у него, на самом деле, все хорошо. Теплый дом, большая семья, беспокойные дети… Неуходящее мальчишество… И вдруг нате, 50! Да разменяем мы этот полтинник за рюмкой, бесценный мой Тимур Султаныч, в хорошей компании, и будем жить дальше. И пусть Муза, что тебя укусила однажды, не оставляет стараний. Вперед, покуда прет!

Нателла Болтянская

журналист