Торжества в Грузии по поводу подписания 27 июня Соглашения об Ассоциации с Европейским союзом завершились. Отшумели красноречивые застольные витии, выдохлось в фужерах недопитое шампанское…
И пришло время трезвого, не одурманенного экстазом «приобщения к Европе» анализа. Сухого, взвешенного и, как показывают цифры, не совсем «лицеприятного».
Начнём с того, что текст грузинского соглашения об ассоциации является типовым и включается в себя как политическую, так и экономическую части. Политическая составляющая во многом декларативна и содержит лишь заявление сторон о намерении придерживаться комплекса демократических принципов во внутренней политике.
В глазах некоторых жителей Грузии наличие такого декларативного соглашения является своего рода «сертификатом» успешности политических реформ. На деле же подписание подобного документа с точки зрения ЕС мало что значит и, во всяком случае, не может служить актом признания партнера демократическим государством. Наличие аналогичных соглашений с Тунисом (1998) и Египтом (2004) отнюдь не мешало европейским странам высказывать претензии к политическому устройству этих стран и даже откровенно поддерживать антиправительственные движения на их территории.
Но – не о политике разговор.
Что ждёт Тбилиси от данного Соглашения об Ассоциации с ЕС (о каком-либо полноценном вступлении Грузии в Евросоюз и речи на сегодняшний день не идёт) в экономическом плане?
В первую очередь – включение в зону свободной торговли (ЗСТ), гарантирующую беспошлинный товарооборот со странами ЕС. Проще говоря – открытие для Сакартвело более чем ёмких европейских рынков сбыта. И, соответственно, наоборот.
Что, по искреннему убеждению грузинского руководства, ниспошлёт на его национальную экономику преференциальную благодать и гарантии последующего процветания в «единой семье европейских народов».
Но так ли это?
Думается, что говорить о возможностях, которые ЕС «откроет для грузинской экономики», просто-напростонекорректно.
Во-первых, Соглашение об Ассоциации полностью открывает не самый обширный грузинский рынок для европейских товаров, конкурировать с которыми местные производители не смогут априори. Этот путь прошли гораздо более сильные в экономическом отношении полноценные (т.е. не «ассоциированные») страны-члены ЕС, такие как Болгария, Венгрия, Румыния и другие. В результате они практически лишились национального производства и национального сельского хозяйства, превратившись в рынки сбыта для западноевропейских промышленных и сельскохозяйственных товаров.
Во-вторых, само понятие «грузинская экономика» в известной степени является фикцией. Максимум, на что в обозримом будущем может претендовать Грузия – это статус транзитно-сервисной страны без собственных производственных отраслей и внятных перспектив развития.
Сегодня Сакартвело – очень бедная республика с высоким уровнем безработицы и нищеты. По величине ВВП, рассчитанной по паритету покупательской способности, она занимает всего лишь 121-е место в мире. А по такому показателю, как ВВП на душу населения (более-менее объективно отражающему уровень жизни людей), – аж 150-е… Причем Грузию опережают такие страны, как Самоа, Бутан, Тонга и Намибия.
По глубокому убеждению самих же грузинских экспертов, не стоит ожидать, что после снятия таможенных ограничений грузинская продукция хлынет на рынки Европы. Основной проблемой для желающих экспортировать станут технические стандарты и действующая в странах ЕС система сертификации продукции.
Формально, рынки объединяются; казалось бы, путь товарам открыт в обеих направлениях – но тут и таится главный подводный камень ассоциации на птичьих правах: «приросший Грузией» единый рынок приемлет лишь ту продукцию, которая соответствует нормам и регуляциям Евросоюза. Что, за редким исключением, означает вывод за скобки грузинских производителей – причем не только в Европе, но и у себя дома!
Как утверждает экономический аналитик Демур Гиорхелиде, «смешно рассуждать об экономических выгодах, которые получит Грузия в результате подписания соглашения с Евросоюзом». По словам эксперта, страна, которая сама импортирует 80% пищевой продукции, ничего не может предложить ЕС:
«Строгие европейские техрегламенты приведут к разорению малого бизнеса. Нам практически нечего предложить Европе. А качественные европейские товары наводнят грузинский рынок, что приведет к потере последних стимулов для местного производства. Сближение с Европой должно стать для правительства не самоцелью, а инструментом для улучшения качества жизни. Правительству надо перейти от пустых деклараций к реальному сближению с ЕС путем внедрения европейских стандартов».
Начальник же департамента по связям с общественностью Агентства по контролю безопасности и качества пищевой продукции Гига Курдованидзе так обрисовал проблемы, с которыми столкнутся грузинские экспортеры на европейском рынке:
«Одной из проблем является то, что грузинской продукции немного. Например, в случае поставок мёда помимо вопроса качества есть и требования Евросоюза к объему его поставок. И лишь при гарантии перманентных поставок в определенных объемах продукцию допустят на рынок. Серьезные проблемы у нас и с ветеринарным контролем, поэтому мы сейчас проводим реформу в этом направлении. Началась полная вакцинация домашнего скота. Если не решить эти насущные проблемы, то об экспорте в Европу можно забыть».
По словам г-на Курдованидзе, существенные проблемы ожидают грузинских фермеров и из-за принятой в Европе системы сертификации продукции. Так, сертификация по стандарту ISO, без которой товар не будет допущен на рынок ЕС, обойдется в круглую сумму – до 15 тысяч евро. Для небольших грузинских предприятий «эта сумма может оказаться неподъемной».
Аналогично обстоит дело и с «исторической и культурной» принадлежностью к Европе, которая, согласно комментаторам из Тбилиси, нашла отражение в подписанном соглашении. Исторический и культурный аспект вопроса понятен: Грузия столетиями являясь совокупностью турецких вилайетов и персидских останов вплоть до момента обращения к российским «оккупантам» с просьбой о протекторате империи, а фактически – спасении от уничтожения грузин как нации.
Современная же Грузия и её политическая элита в полной мере продолжают традиции восточных форм государственной жизни.
Соглашение об Ассоциации с ЕС, конечно, не является доказательством «принадлежности к Европе», здесь грузинская сторона в очередной раз выдает желаемое за действительное. На сегодняшний день соглашения с ЕС, аналогичные грузинскому, имеют такие страны, как Египет, Марокко, Алжир, Иордания и Ливан, которые исторической Европой ни в коей мере не являются.
Очевидно, что для такой депрессивной экономики Соглашение об Ассоциации с Евросоюзом является улицей с односторонним движением, в котором не может быть равноправия. Иными словами, его подписание является политическим актом, призванным закрепить прозападный курс Грузии.
Как в своё время аналогичным образом был закреплён внешнеполитический вектор Турции, превращённой, благодаря сладкоречивым обещаниям Брюсселя о приёме в ЕС (соглашение об Ассоциации подписано аж 20 лет назад!), в форпост НАТО на Ближнем Востоке. Но так в Евросоюз и не принятой…
Впрочем, Сакартвело пока ещё пребывает в эйфорийных «европейских» иллюзиях. Похмелье после которых может оказаться столь же тяжёлым, как у многих бывших стран соцлагеря, в полной мере вкусивших «прелесть» существования в качестве рынка сбыта чужой продукции и поставщика дешёвой рабочей силы в Европу.
Комментарии