Украденная Россия

Последствия либеральных реформ, этой квинтэссенции длящегося вот уже более четверти века национального предательства, делают их тягчайшим преступлением против нашей страны и народа со времен гитлеровского нашествия.

Их стержень — кровавая приватизация: массовый захват общенародной собственности и ее концентрация у «нужных» людей разрушили правовое сознание общества, превратили закон в издевательство и породили бандитский беспредел. На каждом российском кладбище — поля могил, в которых лежит молодежь, выкошенная мечтой о вседозволенности и сладкой жизни.

Россия не забыла приватизационной вакханалии и не смирится с ее последствиями; недаром перед выборами 2012 года Путин, встав перед необходимостью получить реальную поддержку народа, признал несправедливость приватизации и необходимость исправления ее итогов.

Приватизация принесла состояния своим организаторам, но главное — обеспечила их мощной социальной базой: фарцовщики пошли спекулировать заводами и, поднявшись на разрушении их львиной части, стали «офшорной аристократией».

Социальная цена этого была чудовищной: дезорганизованная страна окунулась в ад безысходности и нищеты. Ставшая символом либерального ханжества фраза «у вас ничего не отняли — у вас ничего не было» была наглой ложью втройне: реформаторы отняли у страны уровень и качество жизни (в целом не достигнутые и сейчас), отняли принадлежавшую всему народу собственность, отняли прочно забытые ныне «общественные фонды потребления». Через последние прибыль успешных госпредприятий направлялась на финансирование мощного социального сектора, производившего главную производительную силу страны — культурного и компетентного человека.

Отнявшие у нас эти богатства либералы с блистательной наглостью и энергией пытаются уверить нас в принципиальной невозможности плодов этих «общественных фондов» — бесплатного здравоохранения, образования, жилья и почти бесплатного отдыха. Их животная ненависть к советской истории вызвана не трагичными, а, напротив, светлыми ее страницами.

Приватизация направлялась в неправовое русло сознательно: реформаторы делали новых хозяев своими заложниками, так как любая другая власть отменила бы итоги приватизации как незаконные. Сетуя теперь на «правовой нигилизм», либералы тактично умалчивают, что породили они его сами.

Приватизация разорвала живой общественный организм на ограбленных и ограбивших, если и не сознающих, то ощущающих себя таковыми. И сейчас даже для большинства студентов вузов первая ассоциация со словом «предприниматель» — слово «вор»: это генетическая память, переданная через поколения.

Восстановить социальное единство России необходимо: разорванный организм не может ни развиваться, ни даже просто жить — он может лишь умирать, медленнее или быстрее.

Рефлекторный ответ — национализация — через поколение после катастрофы уже не является универсальным. Принцип «грабь награбленное» разрушителен: грабеж ради общества разоряет страну не хуже грабежа ради личных выгод. Мы знаем на своем историческом опыте: «красногвардейская атака на капитал» укладывает красногвардейцев и капитал в одну братскую могилу.

Восстановление единства нации требует более сложных механизмов. Но такой опыт есть.

После «приватизации по дешевке», проведенной кумиром российских либералов Маргарет Тэтчер, английское общество потребовало справедливости. Инструментом ее восстановления стал «компенсационный налог» в размере разницы между ценой предприятия и платой за него в ходе несправедливой приватизации: у бизнеса забрали подаренное реформаторами, оставив полученную прибыль.

В нашей стране этим налогом надо облагать лишь источники сверхприбылей, в первую очередь объекты залоговых аукционов 1995 года, бывших предельно откровенным преступлением. Государство брало кредит под залог своих лучших активов. Срок возвращения кредита — после президентских выборов: победи не Ельцин, бизнесу вернули бы деньги, а предприятия — государству. Именно залоговые аукционы заставили олигархов поддерживать Ельцина любой ценой, ломая страну.

Но главное в том, что большинство назначенных олигархами бизнесменов давали государству в кредит не свои, а его же деньги — деньги бюджета, размещенные реформаторами в их банках.

Недаром при одном упоминании компенсационного налога либералы теряют от гнева человеческий облик: многие активы не раз сменили хозяев, а как можно сметь наказывать добросовестного приобретателя, купившего у приватизатора (или перекупившего у посредника) заведомо краденый комбинат?

Но покупатель знает, что и у кого он приобретает, — и несет все связанные с этим риски так же, как покупающий у бомжей золотые часы или дорогой телефон. Реальная трудность компенсационного налога — в ущербе предприятиям: ведь на его уплату, даже в рассрочку, придется вынимать деньги из оборота!

Но и тут выход есть — право собственников платить налог не деньгами, а акциями. Это накажет владельцев-«паразитов», проедающих захваченные активы (им придется расставаться со значимой долей имущества), и простимулирует эффективных собственников: если они сильно нарастили капитализацию, полученный ими «подарок», с которым придется расстаться, будет незначительным.

Компенсационный налог — единственный способ укрепить и частную собственность, и справедливость; иного пути к цивилизации просто нет.

А альтернатива одна — революционный передел собственности и срыв страны в новый хаос. Ведь наш народ (зря это кому-то кажется) никогда не смирится с результатом «большого хапка», отдавшим плоды непосильного труда отцов, дедов и прадедов в руки ничем не примечательных (кроме разве что жестокости и самовлюбленности) людей, назначенных миллиардерами. При этом практика доказала: олигарх, каким бы талантливым он ни был, за редчайшим исключением не может эффективно управлять свалившимся на него богатством.

Положение, когда одному принадлежит все, а всем остальным — ничего, порочно. Тем более что олигархи, как правило, не собственники, а временщики. Они могут лишь, дрожа, ждать падения мировых цен на свое сырье и шантажировать государство бунтами при обострении глобального кризиса.

Нужна люстрация: приватизатор или обеспечивавший приватизацию чиновник не может избираться, занимать руководящие должности, работать на госслужбе и преподавать общественные науки.

Компенсационный налог — лишь частный случай реализации базового принципа, позволяющего уйти от ложного выбора между национализацией и приватизацией.

Этот принцип, кстати, закреплен в Конституции безупречно рыночной Германии, согласно которой собственность должна служить обществу и священна, лишь пока она служит ему. Если же она используется во вред обществу, она превращает себя во врага, подлежащего уничтожению.

Задача России не национализация и не реприватизация, но социализация собственности: постановка ее на службу обществу.

Инструмент реализации этого принципа на разрушающихся предприятиях — передача их в управление командам кризисных менеджеров. В случае успеха они должны получать 25% минус 1 акция, чтобы не иметь блокирующего пакета, — а остальное надо передавать работникам. Ведь для формирования нормального общества надо дать людям возможность быть совладельцами предприятий, с которыми они связывают свою жизнь.

Собственность — фундамент рыночных отношений. Без фундамента, на песке нельзя построить ни дом, ни завод — только барак. Да, в нем может быть теплый сортир и занавески на окнах, но он останется бараком, и поколения будут рождаться в нем и проживать жизнь в мечте вырваться из него в нормальный дом, — может, и меньший по площади, но построенный не на песке.

Пока не перестанут рождаться, ибо всякой жизнеспособности есть предел.

Считающим это метафорой стоит вспомнить: дороговизна кредита, удушающего Россию, вызвана не только либеральной политикой властей, но и незащищенностью собственности. Незащищенностью, обусловленной объективно: нельзя защитить то, что несправедливо и в силу этого отвергается обществом.

Лишь реформа собственности создаст цивилизованную Россию — так же, как когда-то либералы другой реформой собственности сделали Россию дикой.