Зачем либералы "убивают" старую женщину-Великого русского поэта

1965

Когда отхлынет кровь и выпрямится рот

И с птицей укреплю пронзительное сходство,

Тогда моя душа, мой маленький народ,

Забывший ради песен скотоводство,

Торговлю, земледелие, литье

И бортничество, пахнущее воском,

Пойдет к себе, возьмется за свое -

Щегленком петь по зимним перекресткам!

И пой как хочешь. Выбирай мотив.

Судьба - она останется судьбою.

Поэты, очи долу опустив,

Свободно видят вдаль перед собою -

Всем существом, как делает слепой.

Не озирайся! Не ищи огласки!

Минуйте нас и барский гнев и ласки,

Судьба - она останется судьбой.

Ни у кого не спрашивай: - Когда?-

Никто не знает, как длинна дорога

От первого двустишья до второго,

Тем более - до страшного суда.

Ни у кого не спрашивай: - Куда?-

Куда лететь, чтоб вовремя и к месту?

Природа крылья вычеркнет в отместку

За признаки отсутствия стыда.

Все хорошо. Так будь самим собой!

Все хорошо. И нас не убывает.

Судьба - она останется судьбой.

Все хорошо. И лучше не бывает.

Галина Анастасьева, комментарий к статье ВОЙНА, в блоге Логово Открытых Дверей!! 6 мая 2014, 15:57

Спасибо за стихи Юнны Мориц. Уважаю! Стойкая и честная женщина.

И Поэт!

"Судьба - она останется судьбой".

И сейчас она , а не Быков может называться - Гражданин-Поэт

Демократия погрома

Пятнадцать лет назад просили сербы

Их не бомбить во время Пасхи православной,

Их не бомбить, когда Христос Воскресе.

Но дама с дьявольской улыбкой превосходства

Ответила от имени госдепа,

От имени глобального господства,

Что просьба сербов исторически нелепа,

И, если думать о глобальном интересе,

О демократии, о нравственном прогрессе,

Бомбить на Пасху надо сербов обязательно,

Без этого не будет убедительна

Победа, не бомбящая на Пасху

По той причине, что Христос Воскресе.

На Украине, в Украине (как хотите!)

Славян славяне убивают – где? – в Славянске.

Над перемирием пасхальным хохоча,

Устраивает власть кровопролитье

Лицом госдепа сильно хлопоча!

Победа быть должна кровопролительной,

Без этого не будет убедительной

Победа демократии погрома,

А демократия погрома – праздник скотства!

Но, если думать о глобальном интересе,

Пылая дьявольской улыбкой превосходства,

Кровопролитье – инструмент господства,

Особо – в ночь, когда Христос Воскресе.

Слепотой, глухотой, немотой

Наслаждается запад святой,

Когда мчится в Россию лавина

Мирных беженцев, а Украина

Бьёт по ним, и летящая мина

Абсолютно чиста и невинна,

Где распахнута смерти долина.

И своей глухотой,

И своей немотой

Наслаждается запад святой!

И это тоже важно.

Забывший ради песен скотоводство,

Торговлю, земледелие, литье

И бортничество, пахнущее воском,

Пойдет к себе, возьмется за свое -

Щегленком петь по зимним перекресткам!

Без совести и чести те, в ком она вызывает раздражение.

Нападает ли Мориц на Быкова и Ко? Нет, хотя, как Поэт, она наверняка понимает ничтожность его "творчества" и гражданскую подлость. А страсти уничтожить ничтожество - нет.

Честному и талантливому человеку, как Мориц, не требуются охоты на быковых, пиар-акции для разъяснений, что ее творчество талантливо. Оно просто талантливо.

Много ли людей вообще знало про Быкова, если бы не прекрасное, к сожалению, исполнение М.Ефремова?

Но авторитетом и любимцем народа не станет уже никогда. Это радует.

"Плыл кораблик вдоль канала, там на ужин били склянки..."

Но вот её "Осень" хотелось бы привести:

Осень

Чем безнадежней, тем утешнее

Пора дождей и увяданья,

Когда распад, уродство внешнее -

Причина нашего страданья.

Тоска, подавленность великая

Людей тиранит, словно пьяниц,

Как если б за углом, пиликая,

Стоял со скрипкой оборванец!

Но явлена за всеми бедствами,

За истреблением обличья

Попытка нищенскими средствами

Пронзить и обрести величье.

Во имя беспощадной ясности

И оглушительной свободы

Мы подвергаемся опасности

В определенный час природы.

Когда повальны раздевания

Лесов и, мрак усугубляя,

Идут дожди, до основания

Устройство мира оголяя.

Любови к нам - такое множество,

И времени - такая бездна,

Что только полное ничтожество

Проглотит это безвозмездно.

(1968.)

Это - не побоюсь заявить - поэзия, и независимо от художественных и политических пристрастий читателя, она останется в первую очередь поэзией.

А ведь вырос, сучонок, на стихах Юнны Мориц...

И разве это про осень?

Поэт - всегда философ и провидец.

---

Но явлена за всеми бедствами,

За истреблением обличья

Попытка нищенскими средствами

Пронзить и обрести величье.

Во имя беспощадной ясности

И оглушительной свободы

Мы подвергаемся опасности

В определенный час природы.

А мы запомним их всех и на выборах любого уровня пусть сидят в своих смешных и ничтожных трех процентах и тонут в своем дерьме. И пусть эти ничтожества визжат о каруселях, о вбросах, о нелегитимности. Нас позабавят.

Я не замерзла, эта дрожь

улыбки и полыни,

ей грош цена, но этот грош

в такой чеканят сини!

Допей вино и дай огня

все курят в этой чайной.

Не возвращайся без меня

в края, где наши тайны.

Ведь незаметный порошок

я сыплю с ворожбою

тебе не будет хорошо

с другими, как со мною:

не та у них нега и злоба,

и струны не те дрожат,

и мы это знаем оба,

пройдя этот скушный ад.

В развалинах мерцает огонек,

Там кто-то жив, зажав огонь зубами.

И нет войны, и мы идем из бани,

И мир пригож, и путь мой так далек!..

И пахнет от меня за три версты

Живым куском хозяйственного мыла,

И чистая над нами реет сила

Фланель чиста и волосы чисты!

И я одета в чистый балахон,

И рядом с чистой матерью ступаю,

И на ходу почти что засыпаю,

И звон трамвая серебрит мой сон.

И серебрится банный узелок

С тряпьем. И серебрится мирозданье.

И нет войны, и мы идем из бани,

Мне восемь лет, и путь мой так далек!..

И мы в трамвай не сядем ни за что

Ведь после бани мы опять не вшивы!

И мир пригож, и все на свете живы,

И проживут теперь уж лет по сто!

И мир пригож, и путь мой так далек,

И бедным быть для жизни не опасно,

И, господи, как страшно и прекрасно

В развалинах мерцает огонек.

Не лей мне своего вина

Оно меня трезвит!

Ты недостаточно хмельна,

Хотя пьяна на вид.

А в звонком черепе моем

Такой гуляет хмель,

Что с ним вдвоем

Свое споем

И даже сев на мель!

Не потому я не напьюсь,

Что стыд - лежать в пыли,

А потому, что не боюсь

Остаться на мели.

А потому, что мой бокал

Ни разу не пустел,

И не хрусталь, а хмель сверкал,

Как бог того хотел.

Кто влил, тот знает для кого

И сколько - чтоб до дна!

Я пить не стану твоего

Трезвящего вина,

А потому что не указ

Мне планка суеты

И брать не стану напоказ

Столь низкой высоты,

А потому что не вкусна

Мне банка пустоты,

Я пить, любить и петь сильна,

Ведь я же умереть должна!

Не я бессмертна - ты!

Меняй как хочешь имена,

Ты - Суета Сует,

Ты недостаточно хмельна,

Хотя пьяна на вид!

Ты недостаточно хмельна,

Хотя на вид пьяна.

Я пить не стану твоего

Трезвящего вина.

В ЧАС РАССВЕТНЫЙ

Под этим снегом спит моя земля,

моя трава и мой цветок заветный.

Как волны за бортами корабля,

сугробы наплывают в час рассветный.

Фонарь во мгле мерцает маяком,

и мачтою скрипит под ветром тополь...

Переплываешь сквер одним рывком,

захлебываясь вьюжистым потоком.

И в этой зыбкости, в болтанке штормовой,

ведя за ручку сонного ребенка,

ты задеваешь звезды головой,

чтоб знал, как хорошо с тобой, как звонко,

как ничего не страшно, как светло,

как нежно, как таинственно, как свято!..

Как сердце высоко твое цвело

над снеговыми безднами Арбата...

Как пело, как серебрянно мело,

как весело, как плавно вы летели,

как сердце высоко твое цвело

и улыбалась боль в крылатом теле.

Метель прозрачна для меня,

как звонкое стекло.

Далекий лепесток огня,

с тобою мне светло.

Клубятся вихри, свищет мрак,

завьюжило пути...

Но разве ты не вещий знак,

надежда во плоти?

Стихии ветер ледяной

вгрызается, как рысь.

Отрада жизни, свет сквозной,

на путника струись!

Не дай отчаяться тому,

кто, твой вдыхая свет,

проходит, как трава сквозь тьму

и светится в ответ.

Воздай ему,

не будь жесток!

И твой, быть может, лепесток

его усилий след...

NB! Эти хворобы, конечно, от непосильных забот о благе человечества....

Вокруг Мориц стая бЫков(ых). Быкуют не понимая , что женщина в таком возрасте может и болеть, но это не значит , что над этим надо так ликовать...

А быкам надо дожить до её возраста и что будет с ними и в каком состоянии они будут , только Богу известно. А Он большей шутник. Может шутя и наказать ... И найдутся те, кто будет смеяться и над ними...

У скрипача - смычок и скрипка,

А у поэта - ничего.

Артисту - пьеса и подсказки,

Интрига, слезы и улыбка.

А у поэта - ничего.

У футболиста есть ворота,

Он в них забрасывает что-то.

А у поэта - ничего.

У космонавта есть ракета,

Портрет волнующий поэта.

А у поэта - ничего.

Никто не скажет: "Этот критик

Отпетый пессимист и нытик,

И взгляды мрачны у него,

Расчетливость и блеск холодный,

Ни почвы, ни судьбы народной..."

У критика - душа поэта.

А у поэта - ничего.

Ах, даже ничего такого?!

Душа поэта - у любого,

И что же? Что же? Что с того?

У многих - три души поэта,

И пять, и семь! А у поэта

Стихи ... и больше ничего!

Спасибо!

Юнна Мориц

Малиновая кошка

У Марфы на кухне

Стояло лукошко,

В котором дремала

Домашняя кошка.

Лукошко стояло,

А кошка дремала,

Дремала на дне,

Улыбаясь во сне....

А вот недавно наткнулся на это...

Юнна Мориц

Из цикла "Найухоёмкие сигналы"

Йух знает что!..

Гдепутаты, дутапеты,

пупадуты, пудетаты

путатят тупо:

- Очух работать,

хочу ботарить и таборить

на благобла, гобла, гобла

ликапитазма, пикатализма,

такипализма! Очух свободы

и благососа, и (СОС!) стоянья

гобла, гоблаго! -

и тут как тута

себе кактут... дочитать не смог.

Люди! неужели это её стихи...прошу опровержения!

http://sovuny.livejournal.com/33877.html

А то ,что Вы привели - что-то миленькое простенькое ей даже не очень свойственное.

Она редко бывала проста.

Даже в детских стихах.

У меня уже готов

Для тебя букет котов,

Очень свежие коты!

Они не вянут, как цветы.

Вянут розы и жасмин,

Вянут клумбы георгин,

Вянут цветики в саду,

На лугу и на пруду,

А у меня - букет котов

Изумительной красы,

И, в отличье от цветов,

Он мяукает в усы.

Я несу букет котов,

Дай скорее вазу.

Очень свежие коты -

Это видно сразу!

И то что идет бесконечные разговоры не о чем этим свои в этом стихотворении достаточно точно отмечены....

Другое дело что нас многих коробит грубый язык ,который мы пытаемся приписать той женщине, которая писала о любви и детях, о поэзии и философии.

Ей уже 70 с лишним. И на она стала грубее и жестче. Точнее.