ОРЕНБУРГСКИЙ ПЛАТОК: ОТ ПОЯВЛЕНИЯ ДО ВОЗНИКНОВЕНИЯ ПЕСНИ

Во всем мире выше всех ценились индийские (из пуха тибетских коз) и русские (из пуха сайгаков) шали и платки. При чем, русские изделия ценились выше индийских аналогов благодаря недосягаемой тонкости и мягкости исходного материала.

Всемирная слава оренбургских пуховых платков берет свое начало в 1861 году, когда уральская казачка Мария Ускова послала несколько пуховых платков на выставку в Лондоне. В сопроводительном письме Мария Николаевна поясняла, что подобные изделия в Оренбургском крае многие женщины изготавливают повсеместно. За представленные в Англии изделия уральская казачка получила медаль, диплом и огромную денежную премию серебром.

Молва о чудо-платках дошла до столицы мировой моды, Парижа, и предприимчивые французы, предвкушая немалую выгоду, закупили почти полторы тысячи коз, пойманных в оренбургских степях. Мало того, что до Марселя доехала живой лишь треть животных, так и те, что выжили, в теплых условиях давали пух очень низкого качества. Не хватало оренбургским козочкам настоящего русского мороза! Не стал русский платок ни Марсельским, ни Парижским, ни Ливерпульским.

Первые письменные упоминания об оренбургских платках относятся к XVII веку. Путешественники отмечали, что в лютые уральские морозы не спасает даже полушубок из овчины, а поддевка из пуха местных коз, которые настолько резвы, что за ними ни одна не угонится, даже в более легкой одежде прекрасно греет. И если кочевники, казахи и калмыки, просто вяжут теплые вещи из пуха быстрых коз, то русские мастерицы украшают изделия затейливыми узорами.

Оренбургские платки имеют настолько тонкую пряжу, что, например, изделие 3,55-3,55 см. можно уложить в гусиную скорлупу или с легкостью продеть в обручальное кольцо.

А знаменитую и многими любимую песню в прекрасном исполнении Людмилы Зыкиной «Оренбургский пуховый платок» написали в конце 50-х годов прошлого века Григорий Пономаренко (музыка) и Виктор Боков (текст):

Текст песни «Оренбургский пуховый платок», на самом деле, не о платке и не о вязании шали, а о безмерной любви к родной маме, которую теплый платок должен согреть, когда нет рядом любящей дочери: