НАБРОСОК О РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

НАБРОСОК О РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

Давно хотелось посмотреть на некоторые произведения русской литературы, входящих в школьную программу, с точки зрения того «сухого остатка», который остается в коллективном подсознании (и порожден, в свою очередь этим же коллективным подсознанием). Посмотреть нарочито упрощенно исключительно для пущей наглядности ради, учитывая, прежде всего, воспитательную функцию литературы.

Итак, возьмем «Войну и мир» Толстого. Здесь на входе имеем Безухова, у которого куча мировоззренческих и личных проблем, который симпатизирует Наполеону, короче, ищет себя. Его проблемы получают решение только с приходом Наполеоновской армии (новые впечатления, позволяющие найти выход из мировоззренческого тупика, свободная (от Болконского) любимая женщина и т.д.). Вот уж действительно, на примере Безухова: кому война, а кому – мать родная! Все благодаря корсиканцу, при этом Безухов решает: «Бонапарт – плохой!».

В «Преступлении и наказании» Достоевского на входе Раскольников, загнивающий в Петербурге, у которого куча мировоззренческих и личных проблем, который симпатизирует Наполеону. Убивает топором беременную женщину и ее престарелую сестру, сдается на откуп правосудию (больше идти не к кому) и получает возможность выехать по этапу (да еще с эскортом в виде Сони Мармеладовой) из страшного Петербурга: герой получает путевку в жизнь.

Далее возьмем некий обобщенный образ чеховского героя и для наглядности представим следующий диалог.

- Здравствуйте, Вы Герой Чеховский из Садовишенска?

- Он самый, с кем имею честь?

- Красный Комиссар из Бердичева. Видите ли, мы тут силами Ревтрибунала ознакомились с вашими метаниями и, руководствуясь принципами революционного гуманизма, приняли решение Вас расстрелять!

- Дорогой Вы мой человек, спасибо Вам, хоть кто-то обо мне вспомнил! …

И наконец, шолоховский «Тихий Дон». Казачий «раскольник» (по аморалке) Мелехов в результате революционных потрясений впадает в полный мировоззренческий и личностный ступор. Предоставляет решение своей судьбы Ревтрибуналу (больше идти не к кому), в котором Красные Комиссары вместе с тов. Сталиным с удовольствием его того. Понятно, что такая концовка нравилась Сталину, ибо через пару десятков лет он продолжал ставить к стенке Мелеховых, но уже вместе с Красными Комиссарами.

Такая вот петрушка!