Ночь темна и полна ужаса. И это - будущее России?

«Алые Паруса», если кто не знает, это такой праздник выпускников в Питере. Для них перекрывают Невский, устраивают всякие промо-акции и концерт на Дворцовой площади. Сам я узнал об этом празднике несколько лет назад совершенно случайно: как-то раз наткнулся на видео, где один старшеклассник хорошо поставленными ударами вырубает двух ментов, которые грубо задерживают его друга.

Именно ради такого вот безумства и сцен насилия я поехал ночью в центр Питера. Я знал, что Невский превратится в ад. Около 12 ночи так и случилось. Пьяные дети топтали битое бутылочное стекло и искали ушлых мужичков, чтобы продать свои приглашения на праздник. Пикаперы порхали озорными стайками между одиноких школьниц, толпа дышала на меня водочными парами и махала флагами России, людская река рвалась к Дворцовой, выпускники настолько потеряли связь с реальностью, что временами бросались на оцепление ОМОНа у Зеленого моста. Там проверяли приглашение и обыскивали отмечающих.

Организован досмотр был плохо, началась давка, девушки орали, менты их теснили. Если бы не ленты на груди выпускников, это походило бы на какой-нибудь «Русский марш». Там тоже бывает полно пьяных школьников с триколорами.

Асфальт неприятно прилипал к ногам из-за разлитой газировку, которую школьникам давали бесплатно. Полиция прогоняла с проспекта попрошаек и уличных музыкантов. У одного из фонарных столбов стояла симпатичная худенькая светло-русая девочка. Ее лицо было в крови, а взгляд выражал дикий испуг. Рядом мялся парень. В одной руке он держал окровавленную салфетку, в другой — початую бутылку водки «Журавли». Его помощь и помощь своих подруг девочка с разбитым лицом игнорировала.

— Что с ней? — все же спросил я у ее спутниц.

— Упала на поребрик, отколола зуб, — деловито ответила одна из них.

— Может, вы ее домой проводите? — спросил я.

Отвечать мне ничего не стали, но посмотрели на меня как на идиота. Я расстроенно поплелся в сторону Казанского собора, думая о том, что надо было освоить навыки первой помощи, чтобы быть более полезным этому миру.

От грустных мыслей меня отвлек юный футбольный фанат, который с криком: «Мы чемпионы» бежал в сторону Дворцовой по Невскому. Его лицо было разукрашено в цвета триколора, в руке он держал флаг России.

— Мусора сосать! Москва для москвичей! — надрывался юный петербуржец и бежал, махая флагом мимо кавказцев и азиатов явно не школьного вида.

Полицейские на него не реагировали. У них было более важное дело — парень с гримом зомби, который блеснул правовой грамотностью и проверил документы у старшего в патруле. Теперь он тихо сидел в полицейской «газели» и слушал, как его сосед по клетке материт стражей правопорядка.

— Что здесь происходит? — спросил я у самого толстого полицейского. Я не разглядел его погоны, но решил, что он старший из-за его пышных усов.

— Веселящий газ, — сказал сурово усач.

Интонации у него были как у Хэнка из сериала Breaking Bad. Он стоял у новенького матового спорткара из которого выгружали баллон с закисью азота и воздушные шарики. Водитель машины понуро сидел за рулем. Именно за этого водителя заступился загримированный пацан. Я уточнил у полиции в какой отдел они отвезут зомби, передал эту новость его друзьям и пошел по липкому Невскому на Марсово поле. Начался салют, школьники кричали «Россия», пели под гитары песни группы «Кино» и «Пятница» и заливались водкой.

Одна из самых коротких ночей в году подходила к концу, а я все думал о том, какой будет дальнейшей судьба мальчика с гримом зомби, девочки с отколотым зубом и парня с триколором, который за триста рублей продал свое приглашение на Дворцовую случайным прохожим и с криком «Россия для русских» убежал куда-то в темные переулки центра города.

У метро, которое в этот день работало круглосуточно, пьяные школьники орали государственный гимн, у эскалатора дрались кавказец и азиат совсем не подросткового вида. Окровавленных мужчин растаскивали полицейские.