Неубитый Славянск, или Перевесит ли наша будущая победа слезинку ребенка?

    В Новороссии мы победим. У меня нет сомнений. И хунту фашистскую будем судить в городе-герое Славянске. Но перевесит ли наша будущая победа слезинку ребенка? Ту самую слезинку, о которой сказал  Иван Карамазов, беседуя со своим братом Алешей, монахом-послушником. Ну, ведь помните, наверное, слова Ивана о том, что он не приемлет Бога, который допускает в этом мире страдания невинных детей ради некой «высшей гармонии».

    Иван говорит: «Понимаешь ли ты это, когда маленькое существо, еще не умеющее даже осмыслить, что с ним делается, бьет себя в подлом месте, в темноте и в холоде, крошечным своим кулачком в надорванную грудку и плачет своими кровавыми, незлобивыми, кроткими слезками к «боженьке», чтобы тот защитил его, – понимаешь ли ты эту ахинею, друг мой и брат мой, послушник ты мой божий и смиренный, понимаешь ли ты, для чего эта ахинея так нужна и создана! Без нее, говорят, и пробыть бы не мог человек на земле, ибо не познал бы добра и зла. Для чего познавать это чертово добро и зло, когда это столько стоит? Да весь мир познания не стоит тогда этих слезок ребеночка к «боженьке»... Пока еще время, спешу оградить себя, а потому от высшей гармонии совершенно отказываюсь. Не стоит она слезинки хотя бы одного только того замученного ребенка, который бил себя кулачонком в грудь и молился в зловонной конуре неискупленными слезами своими к «боженьке»!»

    Все мыслящие русские люди выросли из Достоевского. Картину русской души – равно прекрасную и неприглядную – он показал давно и полно.

Объемно. Нам порой страшно читать себя в Достоевском. Страшно, но надо. Необходимо. Достоевский – это не Гоголь, который «неча на зеркало пенять, коли рожа крива». Достоевский показывает не рожу кривую, а душу. Прямую. Прекрасную. Со всеми изъянами. Беспощадно. И надо иметь смелость глядеть в то зеркало, которое ставит перед тобой Достоевский.

    Вот еще одно зеркало. Поставил его перед нашими лицами не Достоевский. А современная сочинительница, написавшая стихи от имени маленькой девочки, убитой в Славянске. Но мы, выросшие из Достоевского, видим здесь именно его зеркало.

Добрый дедушка Бог, я совсем на тебя не в обиде,
Что меня не сберёг, когда дождь миномётный пошёл.
Об одном лишь прошу: пусть родные услышат, увидят -
Я не плачу в раю, и на облачке мне - хорошо.

Был погожим денёк, солнце ярко и жарко светило,
И порхали стрекозы, слюдой крылышек тонко звеня
Кто представить-то мог, что безумная адская сила
Из песочницы в небо взметнёт не песок, а меня?

Помертвела лицом, вмиг состарилась юная мама.
Поседел и ушёл в тот же день в ополченцы отец.
Я скучаю по ним, но твержу не по-детски упрямо
И святым, и живым, что конец мой – совсем не конец.

Неубитый Славянск над войной свои точки расставит.
Впереди - суд да дело. А пока не рассеялась мгла,
Добрый дедушка Бог, научи, как мне крылья расправить
И укрыть ими город, в котором так мало жила…

    Теперь я опять хочу сказать: мы победим. Но перевесит ли наша победа слезинку ребенка?