«Провинциалка» Глава 5. НУ, ЗДРАВСТВУЙ, НОВАЯ ЭПОХА!

«Провинциалка» Глава 5.  НУ, ЗДРАВСТВУЙ, НОВАЯ ЭПОХА!   

   День был, как новая копейка.

   Блестело всё! Зеркала в потрёпанных и обшарпанных вокзалах. Витрины в выставочных пустотелых  павильонах. Окна в засиженных балкончиками пятиэтажках. Заезженные проспекты и задавленные  тротуары. Замазанная масляными пятнами  гладь реки, пробегавшая по городу в гранитном «корыте». Словом, блеск проникал во все городские подвалы и щели. Даже уставшие от длиннохвостых очередей лица горожан, неутомимо шнырящих в продёрнутых пустотой магазинах, отливали этим блеском, который наводится жиром любой породы. Каменный город будто очищался от серости и архаичной пыли, но причиной этому было не пылающее лучи солнца, зависшее над красными звёздными верхушками в центре города, а огненные пятнышки, роившиеся, словно дикие пчёлы,  на горизонте. 

   За пазухой Ляпти от битвы с профессором «Я и история»  отдыхал двуглавый. Он так посапывал, что узорчатая кофта провинциалки билась, как паруса во время шторма. Мужчины пытались остановить шторм. Ляптя будила орла.

- А с птичкой не хотите? - спрашивала она.

   Возле входа в метро сидел человек из легенды. Провинциалка плохо знала историю, а поэтому и не могла расшифровать легенду. Оставим её. Попробуем разобраться сами.

   Под ребрами легендарного человека сидели сто грамм прусской стали с пушечного завода Круппа, доставшие его в эпоху двуглавого. Правый  бок  был продырявлен английским штыком родного брата, носившего французский френч с большими накладными карманами на груди со сверкающими пуговицами и заатлантические ботинки на толстой ребристой подошве. Левую ногу армейский хирург укоротил, отхватив её до колена после знаменитой встречи на Эльбе.

   Способ существования легендарного человека был гениально прост. Он поднимал протез, словно пограничный полосатый шлагбаум перед узким входом в метро с куполообразной крышей, на которой гнездились разнопёрые дерущиеся голуби и опускал шлагбаум, когда в картуз с потускневшей звёздочкой лился медный ручеек, выскребаемый горожанами из своих карманов. Оплатив шлагбаумный вход, они натыкались на турникетный. Зажатые, словно в западне, они  обкладывали дежурную в строгой суконной синей форме с красной фуражкой: куда смотрит милиция?

- Так я же не милиция, - надрывалась дежурная.

- А ты смени фуражку.

   Ляптя прилипла к габаритной дамочке, чтобы проскочить за её счёт в гранитную нору метро, но размеры дамочки залипли  в проходе. Мало того, что дамочке досталось от дежурной, которая обвинила её в попытках развалить турникетный механизм. Досталось ей и от огорчённой Ляпти, которая прямо заявила, что  от таких телесных форм угрозе подвергается даже существование  эскалатора.

- Костлявая, - взвизгнула дамочка.

- Костлявая, то костлявая, - вздохнула Ляптя, - а вот пронести свои кости через железную ограду не могу.

- Для этого бабки нужны, - вмешалась дежурная, - а кости тут не причём.

- Да где ж их взять?

   После многочисленных  неудачных попыток она остановила свой выбор на легендарном человеке.

- Протез настоящий? Крепкий? Деревянный, железный, жестяной, проволочный, медный, аллюминевый? – поинтересовалась  Ляптя.

   Такие тонкие подробности  были вызваны не простым любопытством, а дальновидностью  провинциалки, уже не раз попадавшей впросак в плутоватом и жульническом  городе.

- Настоящий. Из военного железа.

   Это мог подтвердить собственным горбом администратор медвытрезвителя.

- А рангом повыше? Могут подтвердить?

- Могут, - вздохнул человек, -  только по моему горбу.

- Сколько бабок зарабатываешь?

   В бестолковке Ляпти уже нарисовался чертёж протеза: только потолще и подлиннее, и из рельсовой стали

   Бабок хватало только на протезную починку.

- Так, - сжалилась  Ляптя, глядя на потоки пота, под которым скрывалось лицо  человека, так что трудно было разглядеть его конкретные черты, разве, что оттащить  от турникетов  на солнце и высушить. - Я тебе помогу.

- Чем?

   В городе мыслили только образами бабок.

- Бабки, бабки. Главное идея, - бросила Ляптя.

   От плевка протезного человека над городом вспыхнула радуга.

- Круто, - сказала Ляптя.

   И предложила идею. Плутоватый город нуждался в таком плевке, после которого на его месте осталась бы воронка, как после атомного взрыва.

- Уже хлебнула?  Не мешай бизнесу, а то места лишат.

   Протез заработал, словно маятник. Недовольная Ляптя нацелилась на мужчину, от которого шел такой запах, словно в него закачали цистерну французских духов. Ляптя пропустила бы его, но ей страшно  не понравился пятнистый ростом с двухгодовалого телёнка дог, задушенный французской парфюмерией, который шел впереди мужчины,  разгребая лапами толпу, и оставляя за собой вакуумное пространство.

- Начинается, - вздохнул человек из легенды.

   Дог остановился возле картуза, запустил лапу в картуз и вопросительно посмотрел на хозяина.

- Дай ему лапку, - сказал тот.

   Дог поднял заднюю лапу.

- Ты что ему это разрешаешь? - возмутилась Ляптя.

- Туалеты у нас сейчас платные, - объяснил хозяин дога. - Бабок у него нет. А бизнеса на пис-пис не хватает.

- Это что же! Теперь что. Разрешается поливать человека собачьей мочой, как при, - злость Ляпти переформатировала «при   недорезанных буржуев в буржуйские недорезки».

   В это слово она затесала и другие, прямо скажем, нехорошие слова, но вызвавшие восторженные крики и шумные  аплодисменты  толпы, похожей на убегающий  цыганский табор.

- Дура. Привыкла к октябрятским и пионерским сказкам. Новая эпоха. Смекаешь. Зенки раскрепости, халява.

   Оставить такой удар без внимания Ляптя просто не могла. 

- Так, - начала она. - Я и ему, и тебе дам бабок на бизнес пис-пис, если отгадаешь, что у меня за пазухой.

   Толпа, отхлынувшая от дога, прибилась к Ляпте. Она вновь стояла в центре, но не гостиницы, похожей на космическую планету средней величины, отливающей голубым сиянием, а на брусчатой замусоренной площадке, по которой катался проходной ветер, забегая в железные урны и задувая в  пивные горлышки. Не среди иностранцев, а в окружении  соотечественников. Без звёздных вспышек и щелканья блестящих затворов. И была телкой, у которой за пазухой находились скромные провинциальные  сиськи, ещё не помятые городом.

- Это, конечно, так, но не всё, -  отпарировала  Ляптя. – Отгадывай по - новой.

- Почему только он должен отгадывать? - рявкнула заинтригованная толпа, которая была не прочь и сама пошарить по карманам Ляпти. –  Мы тоже с этим, и нам тоже нужно на это…

- А ну, тявкни, - сказал хозяин дога.

   Дог тявкнул. На вокзале погасли величественные неоновые буквы. Ляптя вытащила орла.

- А это кто? 

- Что ты, зараза, только ему загадки загадываешь?

   На вокзале вспыхнули неоновые буквы.

- У него мочевой пузырь больше, - бросила Ляптя. - Кто?

- Эта, ну, как ее? - Дог за хозяином тоже поскреб лапой в затылке. - Да что ж ты, тварь, не знаешь? - От пинка дог заработал лапами в воздухе, как на батуте. - Во. Вспомнил. Копилка.

- Кто? - прошептал орел.

   Описывать последствия не будем. Скажем просто: не повезло ни кому.

   Первый гром грянул в день стипендии. Ляптя оказалась обладательницей колоссального состояния. Возле окошка "Касса" она была первой. Первой запустила руку в окошко. Последней сняла точный счет с бабок.

- Может, за пять лет вперед? Сразу все? – сказала она, пытаясь вползти через окошко два на два сантиметра  в «Кассу».

   Ответ ей не понравился.

- Все дают, когда в гроб кладут.

- А за день до гроба нельзя?

   На улице начиналась новая эпоха. Ляптя почувствовала её, когда колоссальное состояние студентки осело в десяти сосисках и таких толстых, что разглядеть их можно было только через лупу.

- Бизнесом занимайся, - бросила продавщица возмущенной Ляпте.

   Она показала  свои туфли. Туфли были зашнурованы сосисками.

   Бывшая актриса спала, укрывшись ковром с ромашками. Двуглавый открыл клюв. Вместо бабок в клюв влетела сосиска.

- Ты что? - прошептал орел.

- А то, - отрезала Ляптя. - Одна дрыхнет под ромашками. Другому бабки гони. Бизнесом надо заниматься.

- И каким бизнесом мы будем заниматься? - спросила хозяйка.

   И скрылась под ковром, как черепаха под панцирем.

- С тобой понятно, - сказала Ляптя и посмотрела на двуглавого. - А с тобой?

   Сосиска врезалась Ляпте в лоб.

- Крутые, - ответила Ляптя. - Посмотрю на вас через недельку.

   Через недельку орел пал жертвой пищевого бизнеса. Он был с затупившимся клювом и даже вблизи производил впечатление мусорной кучи  обшарпанных  перьев.

- Что? - спросила Ляптя. - Сейчас бы и сосиска пригодилась.

   Бывшая артистка молчала. Она укрывалась не ковром с ромашками, а ста томами монументальной энциклопедии "Как зарабатывать бабки". Она споткнулась на последнем томе. Автор утверждал, что продолжение следует искать в первом.

   Многие не поверят в  спартанскую комнатку, в пожелтевший от ромашек ковёр и в  говорящего двуглавого. В доказательство, что это чистейшая правда, Ляптя  показала бы и спартанскую комнатку с ковром с ромашками, но она придерживается мнения: стоит ли это делать: мы хотя и не стали спартанцами, но живём по спартанскому.  Представила бы она и орла, но двуглавый, как не прискорбно, оказался отъявленным  жуликом. Он умыкнул   три ляптевских  миллиона  баксов и исчез (об этом расскажем далее). Словом, надул, но надули не только Ляптю, надули и нас с новой эпохой.