Эта история найдена в интернете и автор ее, к сожалению, не известен.
"Моя бабушка всегда говорила, что тяжёлую блокаду и голод и я моя мама, а я её дочь, пережила только благодаря нашему коту Ваське. Если бы не этот рыжий хулиган, мы с дочерью умерли бы с голоду как многие другие.
Каждый день Васька уходил на охоту и притаскивал мышек или даже большую жирную крысу. Мышек бабушка потрошила и варила из них похлебку. А из крыски получался неплохой гуляш.
При этом кот сидел всегда рядом и ждал еду, а ночью все трое лежали под одним одеялом и он согревал их своим теплом.
Бомбежку он чувствовал намного раньше, чем объявляли воздушную тревогу, начинал крутиться и жалобно мяукать, бабушка успевала собрать вещи, воду, маму, кота и выбежать из дома. Когда бежали в убежище, его как члена семьи тащили с собой и смотрели, как бы его не унесли и не съели.
Голод был страшный. Васька был голодный как все и тощий. Всю зиму до весны бабушка собирала крошки для птиц, а с весны выходили с котом на охоту. Бабушка сыпала крошки и сидели с Васькой в засаде, его прыжок всегда был на удивление точным и быстрым. Васька голодал вместе с нами и сил у него было недостаточно, что бы удержать птицу. Он хватал птицу, а из кустов выбегала бабушка и помогала ему. Так что с весны до осени ели еще и птиц.
Когда сняли блокаду и появилось побольше еды, и даже потом после войны бабушка коту всегда отдавала самый лучший кусочек. Гладила его ласково, приговаривая – кормилец ты наш.
Умер Васька в 1949 году, бабушка его похоронила на кладбище, и, что бы, могилку не затоптали, поставила крестик и написала Василий Бугров. Потом рядом с котиком мама положила и бабушку, а потом там я похоронила и свою маму. Так и лежат все трое за одной оградкой, как когда-то в войну под одним одеялом."
Памятники ленинградским котам
На Малой Садовой улице, которая находится в историческом центре Петербурга, есть два маленьких, неприметных, на первый взгляд, памятника: коту Елисею и кошке Василисе. Гости города, прогуливаясь по Малой Садовой, даже не заметят их, любуясь архитектурой Елисеевского магазина, фонтаном с гранитным шаром и композицией «уличный фотограф с бульдогом», но наблюдательные путешественники без труда смогут их найти.
Кошка Василиса расположилась на карнизе второго этажа дома № 3 по Малой Садовой. Маленькая и грациозная, слегка согнув переднюю лапу и подняв хвост, она кокетливо смотрит вверх. Напротив нее, на углу дома номер 8, важно восседает кот Елисей, наблюдая за прогуливающимися внизу людьми. Елисей появился здесь 25 января, а Василиса 1 апреля 2000 года. Автором идеи является историк Сергей Лебедев, который уже известен петербуржцам нескучными памятниками Фонарщику и Зайчику. Отлить котов из бронзы было поручено скульптору Владимиру Петровичеву.
У петербуржцев существует несколько версий «поселения» котов на Малой Садовой. Одни считают, что Елисей и Василиса – очередные персонажи для украшения Санкт-Петербурга. Более вдумчивые горожане видят в котах некий символ благодарности этим животным как спутникам человека с незапамятных времен.
Однако самая правдоподобная и драматичная версия тесно связана с историей города. Во время блокады Ленинграда в осажденном городе не осталось ни одной кошки, что привело к нашествию крыс, которые съедали последние запасы еды. Бороться с вредителями поручили котам, которых специально для этой цели привезли из Ярославля. «Мяукающая дивизия» справилась со своей задачей.
В наши дни предприимчивые петербуржцы добавили «обаяния» памятникам. По городскому поверью, если кинуть монетку, и она приземлится рядышком с котом или кошкой – поймаешь удачу «за хвост».
Комментарии
Спасибо за историю, очень трогательно. Слышал историю про кота, жившего при фронтовом госпитале. Так этот кот был что-то вроде дегустатора продуктов питания, на предмет, не отравлены ли они. Дело в том, что при наступлении нашим бойцам часто удавалось захватывать продовольственные склады немцев, и для госпиталя выделяли мясные и молочные продукты для поправки бойцов. Так вот, прежде чем давать продукты на кухню их проверял кот, не отравлены ли они. За два года кот ни разу не ошибся. Обнюхивая очередную пробу, и если она была не отравлена, тут же съедал её. Другое дело с отравленными продуктами, кот выгибался дугой, шерсть на нём вставала дыбом и он, пятился назад, всем своим видом показывая, что продукты отравлены. Однажды случилась беда, то ли яд оказался слишком хитрым, то ли обоняние кота подвело, но кот отравился, продукты правда не успели отдать бойцам и всё обошлось. Кота выхаживали всем госпиталем, он долго болел, но, в конце концов, поправился, правда, заставить его, снова проверять продукты, было не возможно. Пропал кот где-то уже в Польше, может быть умер, а может быть обзавёлся семьёй. Вот такая картина маслом.