Евгений Лешкович объясняет, почему для него чемпионат мира начинается лишь сегодня.
Это было летом 1996-го. Минск плавился от жары, страна меняла флаг, молодой президент привыкал к новой для себя роли, а шестилетний Женя послушно шел вслед за Мамой по центру родного города.
Жене было шесть, однако он уже довольно плотно сидел на футбольной игле. Естественно, у него не было Интернета, телефона и прочих вещей, без которых современный ребенок не очень-то представляет человеческое существование. Однако он уже не пропускал ни одной трансляции, старательно впитывал любые футбольную новости и до потери памяти гонял во дворе потрепанный резиновый мячик. В общем, уже тогда все с ним было понятно.
Надо сказать, что 90-е в Беларуси выдались не очень-то тучными. Моя семья прочувствовала это на себе в полной мере. Жили небогато, считали гроши — как, в общем, и подавляющее большинство соотечественников. На всякую роскошь даже не заглядывались. И потому тот день, когда Мама вдруг решила подарить мне знаменитый альбом Panini, врезался в память особенно хорошо. Как мне, так и ей. Я ликовал, почувствовав себя причастным к величайшему футбольному празднику. Мама радовалась, что мне хорошо.
Вряд ли тогда она подозревала, что дарит нечто большее, чем цветастую книжицу. Вряд ли она понимала, что дарит судьбу.
Окончательно убедившись, что это не сон и что чудесный альбом действительно теперь принадлежит мне, я открыл первый пакетик с наклейками. Их тогда клали по шесть, и сразу два человека из того незабвенного секстета представляли сборную Франции. То были Кристиан Карамбе и Дидье Дешам. В дальнейшем страница Les Bleus продолжала наполняться быстрее прочих. В день старта чемпионата я вдруг понял, что желаю успеха именно этим парням.
Я понял, что болею за Францию.
На том ЕВРО за «трехцветных» играли Зидан, Жинола, Дюгарри, Десайи и Лизаразю.
На глазах всего континента строилась команда, которая через два года грянет невероятным триумфом на домашнем мундиале. Но в 1996-м французы еще не были готовы к таким вершинам. Они добрались до полуфинала, но там спасовали перед чехами.
Великая трагедия, как правило, вызывает больше симпатий, нежели великий триумф. Вот вам кто более симпатичен — Роберто Баджо или какой-нибудь Месси? Поэтому та злосчастная серия пенальти не отвратила меня от французов. Напротив — симпатия становилась все сильнее. Причем не только по футбольным причинам — в эти годы я читал Дюма, знакомился с Наполеоном и к домашнему мундиалю 1998 года был твердо уверен, что Эдем находился на месте Франции.
Лето 1998 года я также провел в обнимку с Panini. Незабываемое было лето — Блан целовал макушку Бартеза, пресса дружно критиковала французское нападение, а Les Bleus, несмотря ни на что, побеждали, побеждали и побеждали. В итоге они дошли до финала, где сошлись с Бразилией. «Селесао» ходили в фаворитах, но фактор Зидана перевесил фактор Роналдо. 3:0 — и Дидье Дешам, тот самый парень с первой наклейки, вскидывает над головой Кубок мира.
Дальше было всякое. Был триумфальный ЕВРО-2000 с золотым голом Трезеге. Был необъяснимый Сенегал-2002 — в Беларуси начало того чемпионата не показывали и я долго не верил друзьям, сообщавшим мне шокирующий результат. Думал, издеваются. Потом настала кошмарная эпохаДоменека. Состав сборной определялся по гороскопу, что, впрочем, не помешало каким-то чудом добраться до финала ЧМ-2006 — там «Скуадра» взяла реванш за ЕВРО-2000, а Зиданокончательно утвердился в роли моего главного кумира (футбол футболом, а вот так рьяно встать на защиту чести сестры — это по-мужски). Потом был период, когда французский футбол окончательно стал символом какого-то малоприглядного андеграунда…
На дворе лето 2014-го. В Минске жарко, немолодой президент скоро отметит 20-летие у власти, поседевший Дешам готовится к первому топ-турниру в качестве тренера, а я вновь устраиваюсь у экрана и с замиранием сердца готовлюсь смотреть игру Les Bleus. Твердо зная, что и через 20 лет мы встретимся с ней на том же месте.
Комментарии