Фермы для «диких гусей»

Больше двух месяцев в Донбассе идут вооруженные столкновения между украинскими силовиками и сторонниками самопровозглашенных ДНР и ЛНР. Последние себя называют ополченцами. Многие из них не скрывают, что они — граждане России, добровольцы, побывавшие в горячих точках, прибывшие в соседнюю страну по зову сердца для защиты (с современным российским оружием в руках) государственных новообразований, которые Киев считает «террористическими организациями». В регионы, где идет война, россияне попадают по нескольким каналам, хотя их страна не устает заявлять, что не имеет к вооруженным формированиям ДНР и ЛНР никакого отношения. Категоричность подобных заявлений можно поставить под сомнение — не исключено, что в вербовке ополченцев участвуют российские военкоматы.

Драки протеста

Граждане России стали просачиваться в Донбасс еще с конца февраля. Тогда в социальных сетях появились группы, организованные различными националистическими и пророссийскими общественными объединениями: набирали добровольцев, готовых отправиться на митинги «за Россию» в города Южной и Восточной Украины.

Одним из таких организаторов стал «Евразийский союз молодежи». В конце февраля на своей страничке в соцсети «ВКонтакте» союз бросил клич молодым людям, желающим поучаствовать в протестных акциях в Донецке, Луганске, Харькове и Одессе. Набор добровольцев проводился в трех российских городах — Москве, Белгороде и Ростове-на-Дону. Координатор ростовского отделения «Евразийского союза молодежи» Владимир Прокопенко тогда заявлял, что молодые люди будут участвовать только в мирных акциях. На них и прозвучали первые призывы к отделению Донбасса от Украины и за вхождение его в состав РФ. «Если же мы будем видеть, что ситуация обостряется до реальных столкновений, то никуда никого отправлять не будем», — обещал ростовский координатор. Однако уже тогда одним из обязательных условий участия «сильных молодых» россиян в мирных протестных акциях в украинских городах было наличие «хотя бы начальной военной подготовки». При этом «Евразийский союз молодежи» открыто заявлял, что из россиян «формируются добровольческие отряды, которые должны будут отправиться на восток Украины сдерживать боевиков».

Владимир Прокопенко рассказал и о способах «доставки» добровольцев в соседнее государство: они ехали в Украину поодиночке, как туристы, а уже на украинской стороне звонили связному (его координаты рекрутам сообщали в России), который дальше организовывал их действия.

По словам координатора, набор шел весьма активно: уже в первые дни откликнулось около полусотни добровольцев, которые обещали «привести с собой до 500 человек». Звонили со всей области, но чаще всего — из шахтерских, депрессивных, расположенных близ украинской границы городов и поселков — Гуково, Зверево, Шахты, Новошахтинск…

Набором добровольцев для участия в мирных митингах, которые зачастую, по свидетельству СМИ, заканчивались драками со сторонниками единства Украины, «Евразийский союз молодежи» занимался до середины марта. 11 марта Владимир Прокопенко написал на своей страничке «ВКонтакте»: «Формирование групп добровольцев в Ростове закончено. Выезжаем в Донецк». С тех пор «Евразийский союз молодежи» транслирует в Сети новости двух самопровозглашенных республик, постит речи Дугина, Проханова, а в последнее время занимается сбором гуманитарной помощи для украинских беженцев.

Казаки в Краматорске

Едут-едут по Донбассу…

Другим центром вербовки добровольцев, готовых в Украине не только на митингах подраться, но и с оружием в руках повоевать, стали казачьи организации. Первым, кто заявил о возможном походе казаков в Украину, был депутат Государственной думы, почетный атаман Всевеликого войска Донского Виктор Водолацкий: в конце января 2014 года он пообещал в случае необходимости поставить «в ружье» и отправить в Украину 15 тысяч российских казаков, чтобы разогнать Майдан и навести порядок. Войсковой атаман Всевеликого войска Донского Виктор Гончаров комментировать эти лихие заявления не стал. Но донские казаки в составе вооруженных структур ДНР и ЛНР все-таки появились. В начале мая в интернете был выложен ролик, запечатлевший прибытие в вечерний Антрацит казаков с Дона. Они заняли здание городской администрации и водрузили над ним флаги Ростовской области.

Вскоре после этого рейда на сайте Международного союза общественных объединений «Всевеликое войско Донское» (объединяет так называемых не реестровых, то есть не состоящих на службе и не пользующихся государственной поддержкой казаков) появились обращение и приказ атамана Николая Козицына.

Атаман — личность колоритная и решительная. В 1992 году принимал участие в приднестровском конфликте, в первую чеченскую поддерживал отношения с Джохаром Дудаевым («Википедия» утверждает, что в 1994 году от имени Войска донского Козицын заключил договор о дружбе и сотрудничестве с Чеченской Республикой Ичкерия), во время войны в Югославии вел переговоры со Слободаном Милошевичем.

Так вот, в майском обращении Николай Козицын заявил, что под знаменами украинизации «идет оккупация поляками, румынами, венграми» территории, которая нужна им как сырьевой придаток для уничтожения тех русских, казаков, белорусов, которые живут на юго-востоке Донбасса». Чтобы противостоять агрессии, атаман объявил набор в Казачью национальную гвардию. Запись добровольцев-казаков организована в Новочеркасске, в штабе козицынского войска, по пятницам с 12 до 15 часов. Если верить атаману, в Украине сейчас находятся сотни казаков-гвардейцев. Именно казаки Козицына, по информации украинских СМИ и СБУ, причастны к похищению членов миссии ОБСЕ в Северодонецке Луганской области 29 мая 2014 года.

Недавно украинские СМИ сообщили, что недовольство козицынскими казаками высказал Игорь Гиркин (Стрелков), возглавляющий самооборону ДНР. Он назвал казаков «ряжеными подонками и мародерами», которые прибыли в Донбасс, но воевать не желают. «Какого черта сотни «донских и кубанских героев» прибыли сюда вообще? Что они защищают в Антраците? С кем воюют? С местным поголовьем кур и цистернами водки?» — риторически вопрошает Стрелок.

В отличие от ряженых своими ополченцами Гиркин, похоже, доволен. «Дух ополчения очень высок. Отражение атаки превосходящих сил противника значительно подняло боевой дух. Будем удерживать город», — написал он в своем блоге. Общавшиеся с ополченцами журналисты отмечают: многие из них не скрывают, что служили в спецназе или ВДВ российской армии, воевали в горячих точках (Афганистан, Чечня), что прибыли на восток Украины из России и являются гражданами РФ. Но о том, как именно они попали в Донбасс, говорить отказываются. Возможно, дело в российских военкоматах.

Мобилизационные переменные

Олег Рудиков живет в Таганроге (Ростовская область), срочную служил в 22-й отдельной бригаде спецназа ГРУ в Афганистане. Много и с замиранием голоса рассказывает о «Стингерах», растяжках, показывает ранения, полученные в то время. Сейчас все еще в запасе, хотя уже 10 лет является инвалидом 2-й группы.

В конце апреля его пригласили в военкомат Таганрога.

— В качестве причины вызова значились изменения мобилизационного предписания, — говорит Олег под запись.

— Что это значит?

— Образно говоря, при объявлении войны либо других действий у меня в мо-билизационном предписании было написано «собираться в 15-й школе».

А теперь могут сказать, что собираться нужно во 2-й школе, в поселке Пупкино и т.д.

— В назначенное время ты прибыл в военкомат…

— Там не было назначенного времени, там было написано: «в любое удобное для вас время». Если не ошибаюсь, это был четверг. Меня пропустил дежурный военкомата, я зашел.

— Во двор военкомата?

— Да. Вообще там разные отделы, там и призывников принимают, а во дворе есть одноэтажное здание, где во втором кабинете именно мобилизационников принимают. Во дворе находилось человек 30 ребят разного возраста, которых тоже вызвали, и они тоже не знали зачем.

— То есть это были те, кто уже отслужил в армии?

— Да, уже отслужили, и среди них не было ни одного, кто бы служил в стройбате или, скажем, в железнодорожных войсках.

— А ты откуда знаешь?

— Ну, там же очередь, я же с ними общался. Принимают-то по одному человеку…

— А из каких войск были эти ребята?

— Все были из войск специального назначения, десант и связь.

— И что было дальше?

— Вскоре из кабинета вышел счастливый парень, которому, по его словам, сделали предложение, которое будет хорошо оплачено родиной. Нужно в ближайшее время прибыть на сопредельную территорию, чтобы использовать те навыки, которые он приобрел в армии, и нужно защитить родину.

— А размер вознаграждения он не назвал?

— Я не стал с этим заморачиваться, показал удостоверение инвалида, попросил, чтобы меня пропустили без очереди. Зашел…

— Кто сидел в кабинете?

— Две девушки и мужчина в гражданском.

— Девушки — работницы военкомата?

— Да. А мужчина, как я понял, ни имел отношения к военкомату.

— А кто с тобой или с ребятами разговаривал?

— С предыдущим посетителем, как он мне сам сказал, разговаривал мужчина.

— А с тобой?

— Со мной никто не разговаривал. Я показал пенсионное удостоверение, попросил снять меня с учета. Они сказали, что вызвали меня из-за моей ВУС (военно-учетная специальность. — В. М.) и из-за места прохождения службы… Я сказал: ребята, меня давно должны были снять с учета…

— И девушки и мужчина не стали с тобой разговаривать?

— Я не стал с ними разговаривать. Сказал, что я пацифист, развернулся и вышел.

— Они не знали, что ты инвалид?

— Знали.

— Почему же вызвали?

— Объясняю: они вызывали по ВУС и, наверное, думали, может, и инвалид пойдет.

— За деньги?

— Да…

Из бесед с ребятами («Никого младше 25 лет не было») во дворе таганрогского военкомата Олег понял, что согласившимся на вербовку предложили отправиться воевать в Украину, кто-то назвал место будущего сбора: село Матвеев Курган (здесь находится пропускной пункт через российско-украинскую границу).

В военкомате Таганрога информацию об апрельском приглашении граждан, пребывающих в запасе (не только десантников-спецназовцев-связистов, но и солдат других специальностей), подтвердили, но с набором ополченцев для ДНР и ЛНР эти действия никак не связаны:

— Военкоматы занимаются своей обычной, текущей работой. В жизни граждан, состоящих на воинском учете, происходят перемены — кто-то женился, сменил место жительства. Кроме того, происходят перемены в воинских частях. Все эти перемены нужно учесть, — пояснил «Новой» начальник отдела военного комиссариата Ростовской области по Таганрогу Андрей Першин. — Пока не было украинских событий, все эти приглашения в военкоматы граждане воспринимали спокойно. Но сейчас к тем же самым действиям некоторые граждане относятся с подозрением. Специально хочу заявить: Украина — это другое государство, никакого отношения к тому, что там происходит, тем более к набору добровольцев в ряды ополчения, военкоматы не имеют.

В режиме ЧС

Прояснить ситуацию с завербованными россиянами, наверное, могли бы сами ополченцы Донбасса. В частности, те девять человек, которые 5 июня с огнестрельными ранениями были доставлены в центральную районную больницу Куйбышевского района и больницу скорой медицинской помощи (БСМП) Таганрога. В этот день в трех километрах от села Куйбышево на украинском пункте перехода границы «Мариновка» с 16.00 до 22.00 шел бой между украинскими пограничниками и ополченцами ДНР. Раненых ополченцев на украинской стороне в районе хутора Репиховский подобрали российские машины «скорой помощи».

Главврач Куйбышевской районной больницы Виталий Фомин в пятницу, 6 июня, подтвердил, что шестеро раненых (все — граждане Украины) находились в больнице, но потом пятерых перевезли в другие медучреждения области.

Фельдшер таганрогской станции «Скорой помощи» Галина Ермолаева рассказала, что вечером 5 июня их бригада привезла в БСМП Таганрога женщину. Но в приемном отделении распорядились везти ее в другую больницу, потому что в БСМП ждут «огнестрелов»: якобы автобус с ополченцами обстреляла украинская нацгвардия.

В субботу, 7 июня, о раненых украинских ополченцах журналистам сообщила министр здравоохранения Ростовской области Татьяна Быковская: по ее словам, пятеро человек, двое из которых тяжелые, находятся в БСМП Таганрога, четверо — в Куйбышевской районной больнице.

Но встретиться с ранеными в Таганроге мне не удалось.

Примерно в 11 часов я приехала в БСМП. Охранница в приемном отделении сказала, что о раненых слышала, более того — в ее смену их и привезли, и что за дальнейшими комментариями нужно обращаться к главврачу больницы, кабинет которого находится не в основном, а в административном корпусе.

На входе в фойе административного корпуса я предъявила редакционное удостоверение, и меня направили в кабинет главного врача. В приемной секретарь спросила о цели визита и посоветовала подождать главного врача. Через несколько секунд появился главврач, пригласил в кабинет и попросил предъявить удостоверение. «Корочку» он положил на стол и сфотографировал на свой мобильный телефон. Потом позвонил какому-то Денису, отослал ему снимок и стал советоваться, как дальше себя вести. При этом главврач заявил, что мое удостоверение вызывает подозрения («Фотография не похожа»), аккредитации у журналистки нет, и предварительно она свой визит не согласовала.

Закончив разговор с «Денисом», главврач поинтересовался, кто сообщил, что в БСМП Таганрога находятся раненые украинские ополченцы. Узнав, что источник информации — министр здравоохранения Ростовской области Татьяна Быковская, несколько смягчился: да, были до субботы, их охраняли сотрудники полиции, но сейчас уже в БСМП раненых нет, их вылечили, и они отбыли из больницы.

Когда этот короткий разговор был окончен, я попросила главврача назвать фамилию и имя. Но он категорически отказался. Более того — заявил, что официально он ничего не комментировал.

— Вы, наверное, вели скрытую запись, — предположил главврач. — Я вас выпущу из кабинета, только если вы пообещаете ничего не писать.

— Зачем же вы тогда мне дали комментарий? Могли бы отказаться…

— Так, я вызываю сейчас полицию и работника УФСБ, — главный врач встал из-за стола и направился к выходу. После этого я позвонила в редакцию и предупредила, что руководитель БСМП Таганрога насильно удерживает в своем кабинете. Это главврачу не понравилось, и он предупредил, что я не дойду до таганрогского вокзала, если попытаюсь опубликовать хоть слово. Затем он выглянул в приемную и велел секретарю нажать «тревожную кнопку». Но тут в приемную вошел мужчина, которого главврач представил как сотрудника УФСБ:

— Разберитесь, женщина проникла в больницу, представилась журналистом, задает странные вопросы, хочет писать репортаж о раненых ополченцах. У нее нет аккредитации, и свой визит она заранее не согласовала, — отрапортовал главврач.

Вдвоем с «сотрудником УФСБ» мы прошли в фойе, куда вскоре прибыл наряд вневедомственной охраны (бронежилеты, каски, дубинки и оружие). «Сотрудник УФСБ» сказал, что ничего необычного не происходит: «Мы просто проверим ваши документы и, если за вами ничего не числится, отпустим».

Вышли на улицу, полицейские взяли мой паспорт и удостоверение, сделали записи в каком-то журнале. Тем временем «сотрудник УФСБ», который представился начальником охраны БСМП Таганрога Игорем Беляевым, продолжил рассказывать о причинах «обычной проверки документов»:

— Вы поймите, сейчас в области объявлен режим ЧС, мы работаем в режиме повышенной бдительности. Из Украины приехало много народу, не всегда точно знаешь, кто есть кто…

Документы «пробивали по базе» почти полчаса, выяснилось, что я «чистая» и претензий ко мне нет.