АГЕНТ 007 НА СЛУЖБЕ В СОВЕТСКОЙ АРМИИ.

Во время моей службы в Советской Армии был такой эпизод. В процессе службы народу в нашей части прибывало и прибывало. В конце концов, мы стали питаться в две смены так как мест в столовой всем не хватало. Мудрое командование нашей части решило расширить столовую .Но делалось всё через одно место которое так хорошо рифмуется со словом ЕВРОПА .Летом выстроили стены , а осенью начали разбирать крышу над столовой. Это было как раз седьмого ноября и, хотя ч служил в Грузии было довольно холодно. Но всем известно солдат должен стойко переносить все тяготы и лишения .”Обеденный зал “ расположили прямо на плацу это несомненно достойно пера Гоголя но так как написать по ряду причин он не смог приходится писать мне . На плацу поставили столы лавки и пункт приёма пищи заработал. Солдат водили в столовую согласна устава - без шинелей. Дневальные по столовой ходили в шинелях в накидку, словно горцы в бурках. Борщ и каша моментально остывали . Иногда попадались кусочки штукатурки это видимо была приправа . И продолжалось это не один день ,не два , не неделю , начавшись седьмого ноября , примерно до середины февраля .Словом ежедневное трёх разовое посещение столовой превратилось в испытание , а прямо сказать в пытку . Люди прошедшие войну могут сказать ну заплакал , а как мы на войне .Но это ведь было в мирное время и лишь по причине наплевательского отношения к солдату .

            Автором этой идеи был майор Осипов. Зам командира части по тылу. До этого он славился своей ненавистью к собакам. Увидев собаку он как заправский ковбой выхватывал пистолет и начинал стрелять . Наконец командир издал приказ майору Осипову выдавать пистолет только на стрельбище . Но собакам от этого легче не стало , майор оказался хорошим бегуном . Он мог на ходу догнав собаку схватить её за задние ноги и тут же ударить головой об асфальт . Словом человек он был очень самобытный .

                Дело происходило в разгар перестройки. К двадцать третьему февраля готовился праздничный концерт . И мы решили поставить спектакль . Спектакль о том что было бы с Джеймсом Бондом попади он в нашу часть . Авторство целиком принадлежало Льву Григорьевичу Левитанту или по простому Лёве .Лёва решил этим спектаклем высмеять всю глупость , идиотизм армейской жизни . Выплеснуть всю обиду за потерянные два года жизни . Показать всю тупость наших “Отцов-командиров”.

                Конечно, в более суровые времена он бы не посмел, не хватило “духу”, но на дворе была перестройка.

                Армия словно бульдозером выравнивает мозги солдат. Нивелирует их. Но страшно подумать, что происходит с мозгами тех, кто прослужил лет пятнадцать двадцать. Лёва решил показать это в своём спектакле. Я тоже принимал участие в представлении, где мне была доверена роль злобного “деда”. “Отцы-командиры” знали о готовящемся спектакле и не препятствовали, напротив, оказывали всяческое содействие. Правда, о содержании они даже не догадывались. Иначе не выдали бы несколько майорских мундиров в качестве реквизита. Репетиции проходили в клубе части. Не знаю ни кого кроме Лёвы кому удалось бы обойти все препятствия и поставить этот спектакль. В условиях нашей части очень трудно было собрать всех участников вместе. Кто в наряде, кто на смене, кого не хочет отпускать сержант. Много сил ушло у Лёвы на чисто организационные дела, нужно было суметь, договорится отпросить нужного человека, да не одного. Кроме того служба в нашей части была тяжела из-за постоянного недосыпания. Репетиции  проходили за счёт нашего сна. И так как часть несла, постоянное боевое дежурство нужно было ещё заинтересовать “артистов”. К тому же обычная армейская неразбериха, то Ваньки нет, то Машки нет, то свинья опоросилась то п.… перекосилась. Но наш автор режиссер и исполнитель главной роли преодолел все трудности. Он даже смог уговорить принять участие в спектакле двух вольнонаёмных барышень.

                Наконец после стольких ожиданий настал праздник. Вначале была торжественная часть. Тому присвоили сержанта, тому старшего, кому младшего, а Лёве присвоили ефрейтора, что очень развеселило народ. И вот начался концерт. Вначале выступал ансамбль радистов. Они исполнили несколько песен популярных тогда, «Модерн Токинг” и некоторых тогдашних советских групп. Далее были номера акробатические, с гирями, и т. д. Одни словом стандартный советский набор. И вот дошло до нас. Лёва был в приподнятом настроении, ходил за кулисами как тигр в клетке.  Вот его выход на сцену. История началась в Лондоне в разведцентре. Бонд получает задание попасть в нашу часть. Маленький и толстый Лёва комично смотрелся в роли Бонда. Бонд под видом новобранца попадает в нашу часть, и тут начинаются его злоключения. В учебке за его воспитание берутся преисполненные лютой злобой сержанты. Они неустанно гоняют Лёву, прыжки, приседания, бег на месте сменяют друг друга в бешеном темпе. Причём сержанты получились весьма узнаваемые, что вызвало оживление в зале. Разыгрывались ситуации, реально имевшие место в жизни.

                Служил у нас майор Романенко в просторечии “Рома”. Был он страшный зануда. Он никогда не повышал ни на кого голос, не ругался матом и даже на нём не разговаривал. Говорил он так: товарищ солдатик, почему у Вас кокардочка согнута, сапожки проглажены Вы, наверное, уставчик не знаете? И такими уменьшительно ласкательными речами он мог сильнее вы… высушить мозг, чем просто отматюкал бы, да и дело с концом. Мог остановить зимой строй идущий из бани и минут пятнадцать кому ни будь полоскать мозги. И всё кокардочка, шапочка, ремешочек. Когда он увлекался то становилось видно, что он получает удовольствие, слушая самого себя. Я как то, не подумав, стал доказывать Роме, что служба в нашей части не имеет никакого смысла. И лучше было бы набрать вместо нас вольнонаёмных женщин, а нас либо действительно учить воевать,  либо отправить в стройбат, быть может специальность, какая ни будь, на гражданке пригодится. Рома меня выслушал и пообещал поговорить после. Я по простоте душевной подумал, что он забудет, да не тут то было. Заступает он как, то раз дежурным по части, часа в два ночи меня будит дневальный. К дежурному! Я уже и позабыл свои умные речи, а Рома оказывается, нет. Стали мы беседовать, я уже не рад, но не сдаюсь. А ему что дежурство то идёт. Где то без пятнадцати шесть он вспомнил, что мне неплохо бы и поспать. Ну не получилось Вам сегодня отдохнуть, ну ничего мы с Вами ещё побеседуем. Ну, уж дудки подумал я. Какое то время спустя майор Романенко заступает дежурным по части, часа в два ночи меня опять поднимает дневальный. Но на этот раз я был умнее, не стал ничего доказывать майору, а наоборот стал во всём с ним соглашаться, такое разочарование отразилось на его лице что примерно, через полчаса он отправил меня спать, приказав позвать другова умника.

                Играть Рому Лёва доверил Морозевичу. По странной прихоти судьбы носившему имя Роман. Он был гуцулом. Гуцулы это жители Карпат, они были людьми весьма свободолюбивыми, в их краях никогда не было помещиков, об них обломала зубы даже Советская Власть. Во время войны они поддерживали Степана Бандеру, а после советская власть оставила их в покое, надо думать, что не просто по доброте душевной.

                У Лёвы был во время службы такой эпизод, когда зимним ветром у него унесло шапку, в Тбилиси зимой страшные ветра. И примерно пару недель он ходил без шапки, а когда попадался майору Романенко тот вместо того чтобы приказать выдать Лёве другую шапку, проводил с ним беседы на тему где же это товарищ солдатик свою шапочку потерял. Сын свободолюбивого гуцульского народа вместе с сыном не менее свободолюбивого еврейского народа обсмаковали эту историю, как только могли и проехались по личности майора Романенко тяжелым катком. Майор Романенко своим телосложением напоминал гуся. Высокий где то за метр восемьдесят он имел маленькую лысую головёнку и зад намного шире плеч. Гусь, да и только. На репетициях этого не было, а вот на премьере Морозевич положил себе в штаны по видимому одеяло и удачно пародируя манеры, речь добился удивительного сходства. А диалог, по моему мнению, был одним из шедевров сатиры. Лёва с жалобным просто плачущим выражением лица жаловался Роме, что без шапочки он может заболеть менингитом. Рома с очень умным выражением лица отвечал, что менингит это совсем не страшно, и он им уже болел раза три не меньше и ничего после стал военным. Диалог этот вызвал бурное веселие среди солдат и недовольство на лицах большинства офицеров.

Служил у нас Капитонов Женя двух метрового роста детина, человек невероятной физической силы, но не отличавшийся, ни умом, ни сообразительностью. Как то Лёва сделал одну пошутилку. Подбежал к Жене с перекошенной от страха рожей и завопил что связи нет, а нужно срочно очень срочно передать текст с кодовой фразой. Женя принял всё за чистую монету и сломя голову помчался к телефонистам и там передал кодовую фразу из одних матов на имя начальника политотдела армии генерал-майора. Начальник политотдела лично приехал посмотреть на Женю, результатом этих смотрин стало внеплановое занятие физкультурой для Жени, а именно бег в противогазе и ОЗК.

Но интеллект Жени это повлияло слабо. С лёгкой руки Лёвы Женя ещё не раз бегал в ОЗК и противогазе, часто попадаясь на различные провокации. У Лёвы была мерзкая черта, характера кого ни будь унизить, втоптать в грязь, стать на поверженного как на пьедестал. Это льстило очень его самолюбию, возвышало в собственных глазах. Физической силой и особой смелостью он не отличался, а выделится, хотелось. Отслужив год Лёва честно сдал на мастера-телеграфиста, я лишь на второй класс что впрочем, тоже было достижение. На второй класс сдали далеко не все. И Лёва стал старшим смены, а я в тоже время был переведён в мастерскую на должность механика СТА. Механика по ремонту телеграфных аппаратов. Сказать прямо я был грузчик по переноске телеграфных  аппаратов. И тут Лёва стал организовывать общественное мнение против меня. Дескать линял на лёгкий труд, а сам никакой не механик, и вообще мы тут переносим неимоверные страдания, а он там прохлаждается. Все мои попытки нормально объяснить ни к чему не приводили, Лёва просто кипел праведным гневом. Но как, то разгневался я и огрел Лёву по спине большим напильником и у него сразу прекратились все вопросы. Потом я иногда вроде в шутку подновлял, Лёвину память он воспринимал это как образец русского юмора, грубого и глупого.

И вот он пригласил нас с Женей участвовать в его спектакле, меня он пригласил на роль очень злобного деда, а Женю на роль сержанта учебки. Рома очень благоволил здоровенным ребятам и Женя лишь за рост, и стать был удостоен звания сержанта. По сценарию Джеймс Бонд от первых же сержантских тумаков забыл все приёмы рукопашного боя. Во время репетиций мы с  Женей сдерживали себя и пинали Лёву чисто символически. Женя, как и подавляющее большинство больших людей, был очень добрым и взаправду пнуть человека, пусть и делавшего ему гадости не мог. Но я перед спектаклем смог убедить его, что Лёва на самом деле скрытый мазохист и очень любит просто обожает получать крепкие пинки. По тексту мы с Женей были конченные дебилы гораздо глупее, чем в жизни (по крайней мере, хотелось в это верить). И уже на сцене по ходу спектакля мы пинали Леву, так что я надеюсь, сам Немирович-Данченко не сказал бы своё не верю. Кстати наши поджопники  вызывали просто ликование в зале, зрители помнили, что наши бьют “шпиёна”. Лёвины злоключения продолжались, кроме наших пинков были диалоги с офицерами, все сплошь выставлявшие их в глупом неприглядном виде. Лица офицеров вытягивались, каменели, у многих играли желваки, но Лёва вошел в экстаз и ни на что не обращал внимания. Это был его звёздный час. Все свои обиды, всю несправедливость армейской жизни Лёва вымещал этим спектаклем, а также то, что большинство офицеров были людьми недалёкими, неинтересными, руководившими нами лишь в силу своих погон, а не личного авторитета. Внутри многих было такое же отношение к большинству “Отцов-командиров”.

 Один майор с грузинской фамилией, из местных как то был дежурным по части. Дело было зимой, ночью пошел снег, и он от великого видно ума в час ночи выгнал из караулки бодрствующую смену убирать снег с плаца. В ответ на наши речи, что утром пред разводом и уберём. Он с непробиваемым выражение лица отвечал что согласно устава снег с плаца должен убираться немедленно после выпадения. Лёва отобразил эту историю с ночной уборкой снега. Тем временем злобный сержант и не менее злобный дед напрягали Джеймса Бонда мытьём полов со щёткой и мылом.

Кульминацией спектакля стало приглашение девушки по европейскому обычаю в солдатское кафе. О создании солдатского кафе много говорилось, но ничего не делалось и это были не камни, а просто валуны в огород майора Осипова.

В нашей части служили и вольно, наёмные женщины в телеграфе и у телефонистов. Были и две молодые барышни обе дочери офицеров Лена и Оксана. Папа Лены был комендантом КП, истинный военный, одна извилина и та от фуражки. Это было заметно и на его дочери. Оксана отличалась от подруги и умом и внешностью. Была она натуральною блондинкою с длинными волосами до середины спины, хорошей фигурой и добрым характером.

И вот Лёва пригласил на роль девушки Джеймса Бонда Оксану. А так как солдатское кафе отсутствовало, повёл он её в нашу солдатскую столовую (по спектаклю). Пришли они сели за старый, обшарпанный стол. Вышел дневальный-официант с брезгливой недовольной рожей и в шинели надетой,  словно бурка у горца. Роль дневального - официанта играл рядовой Сепик, земляк Бендеры он обладал длинным носом и ходил постоянно с таким выражением лица, будто от всех сильно воняло. Точно с таким же выражением лица стал он обслуживать молодую пару. Для начала он принёс две неоднократно битые и гнутые алюминиевые миски, у мисок был вид, будто некто использовал их в качестве шлемов во время Куликовской битвы. Дневальный-официант с грохотом поставил их на стол, зачерпнул из бачка с заранее сваренным мылом, это был очередной намёк на работу нашей столовой. Нам часто давали месево из сухой картошки. И вот такую замечательную девушку Джеймсу Бонду пришлось угашать таким шикарным ужином. Девушка при этом дрожала как осиновый лист, дело то происходило по сценарию на улице. Зал бурлил, часть офицеров была возмущена, наш замполит по фамилии Мурзиков, был на стороне артистов. Он был перестроечник. Солдат же происходящее не сцене только радовало.

Девушка, отведав кушанье, особой радости не смогла изобразить, а нельзя ли булочку? Этот вопрос застал официанта врасплох, он и так показывал всем своим видом, что делает огромное одолжение им, а тут ещё всякие просьбы. Он принёс им две корочки чёрного хлеба и со стуком скорее похожим на стук камня поставил на стол, всё с нажимом спросил он. Да, да спасибо ответила девушка, Вы были очень любезны!

Спектакль на этом кончился. Но было у этой истории небольшое продолжение. Через несколько дней приехали с ночи, с дежурства. После завтрака было построение своего рода подведении, итогов или разбор полётов. Проводил его майор Романенко, с умным видом взял в руки журнал боевого дежурства и как он был похож на гуся в это время. Старший смены Левитант замечаний нет, а послышалось, как жаль. Тут появился майор Осипов, Романенко скомандовал: людям, задействованным в спектакле выйти из строя! Мы вышли. Вы до обеда переданы в распоряжение майора Осипова. Лёва все эти дни ходил с видом триумфатора. После спектакля у него на лице появилось выражение человека умудрённого великим опытом, которого простому смертному не постичь. А тут майор Осипов заявил, что мы идём мыть бочки из под мазута. И на лице Лёвы отобразилась вековая скорбь, просто трагедия всего еврейского народа. Тут Осипов обратился к нам с Женей,  идите отсюда, Вы мне на сцене понравились. И тут он дал мне пинка, от которого ноги мои оторвались от земли сантиметров на тридцать. Вот так надо было на сцене этого жида пинать, а не чистить сапоги о его жопу! Так точно понял товарищ, майор ответил я спасибо за науку. Морозевич  демонстративно отказался мыть бочки, за что был отправлен на губу. Лёва же с компанией отправился мыть. В тот день у много страдального еврейского народа одним страдальцем стало больше. Мы же с Женей отправились отдыхать, так как в армии не спят, а только отдыхают. Лёва несказанно обиделся на меня и Женю за то, что не проявили солидарности отправившись отдыхать когда. Сам Лёва занимался таким грязным делом. Но и по сей день мне ни капли, ни стыдно за это. Лёва и после ставил спектакли, но ни меня, ни Женю к участию в них не привлекал. Мытьё бочек повлияло на Лёву из диссидента он стал патриотом. В новой столовой появился новый начальник, кормить стали гораздо лучше и вместо длинных столов поставили маленькие на четыре человека, как в рабочей столовой. На этом сказочке конец кто прочёл молодец!