Непроходимое «болото»

О «болотном деле» в стране уже мало кто помнит. Никакой угрозы для власти от оппозиции в настоящий момент не существует. Однако следственные органы продолжают разжигать пламя из этой слабо тлеющей, если уже не погасшей, искры. Зачем власти в условиях собственных рекордных рейтингов продолжают искать врагов в давно забытом «болотном деле»?

На этой неделе в «болотном деле» — самом громком, но уже явно забытом общественным сознанием политическом уголовном процессе — вдруг появились новые фигуранты.

В Москве был задержан 30-летний Дмитрий Ишевский. Ему предъявили обвинение в участии в массовых беспорядках 6 мая 2012 года на Болотной площади и применении насилия против представителей власти. 27 мая в доме Ишевского следователи СКР провели обыск, в ходе которого были изъяты вещи, по версии следствия, имеющие значение для уголовного дела. В среду суд арестовал Ишевского на два месяца.

Днем раньше обвинение в участии в массовых беспорядках 6 мая 2012 года было предъявлено 24-летней жительнице Петербурга Полине Стронгиной. Она, к слову, по своим внешним данным явно не уступит столь полюбившемуся россиянам прокурору Крыма Наталье Поклонской и потому быстро стала популярной в социальных сетях.

Со Стронгиной поступили почти так же, как с Ишевским. Следователи СКР совместно с оперативниками центров «Э» ГУ МВД России по Москве и по Санкт-Петербургу и Ленинградской области провели обыск по месту жительства. По версии Следственного комитета, во время допроса обвиняемая вину признала частично. Правда, Стронгину суд пока оставил под подпиской о невыезде.

 

Таким образом, само государство привлекает внимание к «болотному делу», продлив следствие по нему еще до ноября 2014 года. Хотя еще три месяца назад, 24 февраля, Замоскворецкий суд Москвы признал восьмерых фигурантов первой волны «болотного дела» виновными в беспорядках и насилии против представителей власти, приговорив к одному условному сроку и семи реальным.

Андрею Барабанову суд назначил три года и семь месяцев колонии общего режима, Степану Зимину — три года и шесть месяцев, Денису Луцкевичу — три года и шесть месяцев, Ярославу Белоусову — два года и шесть месяцев, Артему Савелову — два года и семь месяцев, Сергею Кривову — четыре года, Алексею Полиховичу — три года и шесть месяцев колонии общего режима. Александра Наумова (Духанина) получила три года и три месяца условно с испытательным сроком три года. Эти фамилии здесь перечислены совершенно сознательно — кого из них знает большинство россиян?

И уже вряд ли найдется серьезный процент людей, кто вспомнит такие имена, как Александр Марголин, Илья Гущин, Елена Кохтарева, а это также фигуранты «болотного» процесса, которые попали под «вторую волну» арестов.

Сейчас в московских судах уже решается их судьба. И правозащитники с сожалением обращают внимание, что на эти процессы не ходит ни один журналист.

Тех, кто знает фамилии лидеров «народных республик» на Украине или даже руководителя «Правого сектора» Дмитрия Яроша, у нас несопоставимо больше.

Правозащитник Павел Чиков так объясняет новую волну «болотного дела»: «Задание никто не отменял, и СКР упорно выполняет поручение продолжать привлекать новых людей к ответственности». И проводит параллели с делом ЮКОСа — главным политическим уголовным процессом первых двух сроков Путина: «Там тоже было материнское дело, из которого со временем отщепляли одно, другое, третье».

Теоретически процесс над неизвестными публике участниками массовых акций протеста накануне инаугурации Путина два года назад может тянуться бесконечно. Срок давности по «болотному делу», по оценке адвоката Сергея Бадамшина, защищавшего амнистированную Марию Баронову, истечет через десять лет, но может быть продлен, если подозреваемый скрывается. А на Болотную площадь в тот роковой день вышли несколько десятков тысяч человек, и гипотетически любой из них может стать следующим фигурантом дела о массовых беспорядках.

Зачем власть поддерживает в информационном пространстве эту тему и наказывает даже не лидеров несистемной оппозиции (держать под домашним арестом Навального с запретом пользоваться интернетом — куда логичнее), а никому не известных, не имеющих никакого политического бэкграунда и возможности воздействия на общественное мнение граждан.

«Болотный процесс» — болотный и без кавычек. Это рутинное, длящееся во времени напоминание, что государство не забыло про противников режима. Что наказан может быть каждый и в любой момент.

На фоне рекордных рейтингов и собственной популярности власти, казалось бы, стоит проявить великодушие и спустя два года, когда протестная активность сошла на нет, остановиться в репрессивной хронике против своих оппонентов. Так, те же Pussy Riot и Ходорковский после амнистии фактически потеряли свою популярность, сохранив поддержку лишь у небольшой части сторонников оппозиции.

Однако российская власть хронически боится майданов и даже антимайданов внутри России. И пока это так, у «болотного дела» нет шансов закончиться — именно так, в болоте рутинных уголовных процессов, наша власть продолжит топить свои фантомные страхи перед цветными революциями.