Что Шекспир знал о науке?

Во времена Барда совершались удивительные открытия, менялась картина мира. Неужели он остался в стороне?

Галилей демонстрирует один из своих телескопов правителю Венеции в августе 1609 года.

Некоторые исследователи считают, что Шекспир не имел никакого представления о происходившей в его время научной революции. В новой книге «Наука Шекспира» канадский популяризатор и астроном-любитель Дэн Фальк ещё раз проанализировал различные точки зрения на эту тему.

Бард родился в 1564 году и умер в 1616-м. Основной корпус сочинений был создан им в период с 1589 по 1613 год. Что происходило в это время в науке?

А происходило очень много интересного. Закладывались основы научной революции. Разумеется, никто не думал о том, что закладывает какие-то основы, никто не говорил о научной революции: всё это было осознано только в XIX веке. Не употреблялся даже термин «наука» — по крайней мере в его сегодняшнем значении; вместо этого говорили о натурфилософии (философии природы).

Труд Коперника «О вращении небесных сфер» увидел свет в 1543 году — за 21 год до рождения Шекспира.

В 1572 году датский астроном Тихо Браге наблюдал сверхновую, озарившую ночное небо. Видели её и в Англии.

В 1576 году англичанин Томас Диггес публикует альманах в поддержку системы Коперника, который опирается на альманах его отца Леонарда Диггеса, но в то же время содержит диаграмму, демонстрирующую, что Вселенная, возможно, бесконечна: мысль, смелая даже для Коперника.

В 1595 году выходит знаменитый атлас Герарда Меркатора. Эпоха географических открытий впервые даёт людям представление об истинных размерах мира. Остров Британия по сравнению с планетой оказывается очень маленьким.

В 1600 году Уильям Гильберт пишет сочинение о магнетизме.

В 1604-м вспыхивает ещё одна сверхновая — SN 1604, и Шекспир, скорее всего, смотрел на небо вместе со всеми. Кроме того, осенью 1605 года он мог наблюдать затмения Солнца и Луны.

В 1605 году Фрэнсис Бэкон пишет трактат «О значении и успехе знания, божественного и человеческого», в котором впервые излагается то, что мы сегодня называем научным методом.

В 1609 году в Голландии изобретают телескоп, и один из экземпляров нового прибора попадает в руки Галилея, который одним из первых направляет его в ночное небо и делает свои знаменитые открытия. Весной 1610-го он рассказывает о них в книжечке «Звёздный вестник» (Sidereus Nuncius).

Подавляющее большинство европейцев ничего не знало об этих событиях. И Шекспир, полагают исследователи, был из их числа. В его произведениях нет упоминаний о «новой философии», об идеях Коперника или Галилея, которыми пестрят труды, скажем, Джона Донна (1572–1631) или Джона Мильтона (1608–1674). В поэме «Анатомия мира» (1611) Джона Донна есть строчка: «Новая философия подвергает всё сомнению». В поэме «Потерянный рай» (1667) Джон Мильтон рассуждает о том, какая из двух систем мироздания лучше.

В пьесах Шекспира можно встретить «астрономические» пассажи: Юлий Цезарь сравнивает себя с Полярной звездой, Ромео и Джульетта обсуждают восход солнца, персонажи «Короля Лира» беседуют о затмениях Солнца и Луны. Кое-где у Шекспира попадаются упоминания о хрустальных небесных сферах, которые, согласно учению Аристотеля, удерживают звёзды и планеты.

Всё это обыкновенная поэзия, не имеющая никакого отношения ни к средневековой картине мира, ни к «новой философии». Например, Гамлет настолько поражён видением призрака, что сравнивает свои глаза со звёздами, выпрыгнувшими из своих сфер. Нельзя же из этого делать вывод о том, что Шекспир держался старой системы и отвергал теорию Коперника.

Тем не менее находятся энтузиасты, которым удаётся что-то вычитать в строках Барда. Так, астроном Питер Ашер из Университета штата Пенсильвания (США) разработал небанальную гипотезу о «Гамлете»: пьеса, по его мнению, представляет собой аллегорию соперничества трёх космологических концепций. Клавдий, убивший отца Гамлета и женившийся на его матери, носит то же имя, что и Птолемей, предложивший геоцентрическую модель. Под видом Гамлета выведен Томас Диггес, следовавший за Коперником. Розенкарнц и Гильденстерн воплощают теорию Тихо Браге, который пытался примирить две системы.

Кроме того, Питер Ашер, Скотт Майсано и Джон Питчер много внимания уделяют пятому акту пьесу «Цимбелин». Представьте себе: бог Юпитер спускается с небес, и главному герою являются призраки четырёх его умерших родственников (матери, отца и двух братьев), которые танцуют вокруг него. Энтузиасты указывают на то, что пьеса была написана примерно в 1611 году, то есть уже после «Звёздного вестника» Галилея, в котором рассказывалось, как вокруг Юпитера кружатся четыре его спутника. Притянуто за уши? Неужели актёр и драматург одного из лондонских театров настолько интересовался наукой, что раздобыл книжицу, опубликованную на другом конце Европы, сразу после её выхода в свет?

Г-н Фальк не спешит с выводами. Может быть, Шекспир и не увлекался наукой в той мере, в какой она интересовала Донна и Мильтона. Однако очевидно, что он склонялся к материалистическому толкованию происходящего. В его пьесах несколько раз встречаются смелые высказывания в духе Ренессанса, который в центр мироздания вновь поставил человека. В пьесе «Юлий Цезарь» Кассий говорит о том, что судьба человека не определяется небесами, что люди сами несут ответственность за свою жизнь: «Не жребий наш — мы сами виноваты в своем порабощенье». (Пер. И. Б. Мандельштама.) «Поверь мне, Брут, что может человек располагать судьбой, как хочет. Не в звёздах, нет, а в нас самих ищи причину, что ничтожны мы и слабы». (Пер. П. Козлова.) Эдмунд из «Короля Лира» тоже смеётся над теми, кто во всём винит небо: «Вот поразительная глупость: чуть только мы не в ладах с судьбою, хотя бы нелады эти зависели от нас самих, — винить в наших бедах солнце, луну и звёзды, как будто подлыми быть нас заставляет необходимость, глупыми — небесная тирания, негодяями, лгунами и предателями — давление сфер, пьяницами, обманщиками и прелюбодеями — покорность планетному влиянию; и всё, что в нас есть дурного, всё приводится в движение Божественной силою. Удивительная уловка блудливого человека — сваливать ответственность за свои козлиные склонности на звёзды: мой отец соединился с моей матерью под хвостом Дракона, и родился я под Большой Медведицей, потому я от природы груб и сластолюбив. Фу!» (Пер. М. Кузмина.)

Шекспир — такое же порождение эпохи, как и научный метод.

Подготовлено по материалам Смитсоновского института и Scientific American.