Планы и идеи пантюркизма

http://www.geopolitica.ru/Articles/243/

"Пантюркизм реален, как универсальный способ объединения тюркских государств, только в формате имперской политики..." (начало - http://www.geopolitica.ru/Articles/238/)

Пантюркизм давно перешел рамки секуляристской доктрины и подвержен модернизации. Причем под обновлением пантюркизма понимаются не только некие новации в геополитических взглядах, но и в синтезе этой доктрины и ислама в сочетании с социальными лозунгами. Эти попытки сформировать некую новую социальную этику, ценности в рамках шариата в какой-то мере вызывают беспокойство мусульманских священнослужителей суннитского мазхаба в Анатолии, а также богословов, которые видят в идеологии «Нурчуряр» вовсе не социальную доктрину, а попытки пересмотра исламского мировоззрения.  Однако быть может, речь идет всего лишь о конкуренции представителей различных суннитских орденов и желании не допустить усиления влияния некоторых политических группировок. Следует отметить, что в среде последователей салафитских течений в исламе неоднозначно и с большой настороженностью отнеслись к доктрине «Нурчуляр».

Данная разветвленная и очень влиятельная ассоциация определенной идеологической направленности оказывает большее влияние на турецкое общество, чем большинство политических партий. Она обладает огромным  экономическим потенциалом, контролирует многочисленные банки и холдинги в промышленности и торговле, курирует огромные сферы малого и среднего бизнеса, особенно в провинции. Орден «Нурчуляр» осуществляет внешнюю политику, при этом, несомненно, согласуя свои усилия с турецким правительством, к чьей деятельности адепты данного движения традиционно относятся весьма критически. Орден приобрел большое влияние, по существу во всех тюркоязычных государствах и этносах, создавая беспрецедентную культурно-образовательную и пропагандистскую инфраструктуру. Эти цели и задачи не декларированы, как пантюркистские, так как «Нурчуляр» предполагает религиозные принципы (социальной направленности шариата), тогда как пантюркизм в своей сути основывается на тюрском (анатолийском) национализме и не апеллирует к той идеологии, которая, если не является исламской, то во всяком случае не отвергает позиции ислама в современном обществе.

Ислам в республиканской Турции пребывает в состоянии политической «подавленности», и реанимация принципов шариата не могла не затронуть столь фундаментальной геополитической и идеологической доктрины, каким в турецкой истории выступает пантюркизм. Но, как и в во внутренней политике, так и части внешней политики правительство Турции не может вполне доверять «Нурчуляр», в связи с чем и в отношениях данного ордена с официозом сохраняется напряженность. Вместе с тем становится понятным, что в обозримой перспективе исламский фактор приобретет в турецкой внешней политике заметное место. Вполне возможно допустить, что лидеры партии «Справедливость» во внешней политике ограничивают исламские задачи, опасаясь «отпугнуть» профанирующие элиты в тюркоязычных странах, выжидая этапа, когда данные регионы Евразии будут более готовы воспринять принципы шариата. Это вполне можно обнаружить, рассматривая характер и содержание визитов руководителей Турции, представляющих партию «Справедливость» в тюркскоязычные государства.

В доктрине пантюркизма, видимо, практически не учитывались этнические различия в тюрским мире, которые имеют фундаментальное значение для формирования интересов и стратегий. Вместе с тем, Азербайджан - этнически наиболее близок к Турции, время от времени испытывает «неудобства» отношений с ней. Еще задолго до возникновения и разрушения советской системы, начиная с конца 19 века, на территории нынешнего Азербайджана формировались определенные мировоззрения и ожидания в отношении Турции. Надежды на Турцию азербайджанское общество пронесло через всю советскую эпоху, в том числе период второй мировой войны. Если Турция далеко не в полной мере оправдала надежды азербайджанского общества, то это вовсе не означает, что Турция утратила свои позиции в Азербайджане и не оказывает ему весьма значительную помощь на международной арене. Ко времени достижения независимости Азербайджаном, Турция оказалась на новом этапе своего политического и экономического развития, поставила перед собой новые интеграционные задачи на Западе и пыталась при наименьших затратах приобрести новые позиции в Евразии. В связи с этим турецкая элита опасалась оказаться втянутой в азербайджанские проблемы, утратив более важные перспективы. 
Открытая конфронтация с Арменией, а соответственно с Ираном и Россией не 
входила в планы Турции. Помимо данных факторов, существенную роль в сдерживании турецкого государства играют США и Европейское сообщество.

«Детская болезнь» сверх-ожиданий со стороны Турции прошла в Азербайджане не сразу, понадобилось достаточно продолжительное время. Во время принципиальной встречи Г.Алиева и С.Демиреля в Анкаре в апреле 1998 года были определены рамки, последовательность и правила выстраивания отношений между двумя 
государствами. Данные договоренности включали следующие приоритетные моменты: первоочередность решения проблем в энергетике, обеспечение сооружений межрегиональных энергокоммуникаций, как основу системообразующих связей; преодоление форсирования в решении карабахской проблемы, вопреки популистским 
требованиям общества принять версии длительного политического и экономического блокирования Армении и попыткам «привязать» ее к турецко-азербайджанскому блоку и подчинить интересам данного сообщества; отрицание ведения военных действий Азербайджаном в состоянии недостаточной готовности и отрыве от тесного кооперирования с Турцией; обеспечение совместного выступления на международной арене не только по карабахской проблеме, но и по широкому кругу внешнеполитических вопросов. Данная договоренность не только стала основой внешней политики, но и приоритетов государственного строительства в Азербайджане, включая нынешний этап, связанный с активизацией внешней и внутренней политики президента И.Алиева. 
Оказалось, что менее радикальная политика Турции в отношении азербайджанских проблем является прагматичной и более эффективной, она привела к утрате мифов и выработке реалистической политики, позволила приобрести более ощутимые позиции на международной арене. В последние годы эти реалии были адекватно восприняты азербайджанской оппозиций и всей элитой этой страны. Наиболее радикальные политические силы в Турции всегда разделяли подобные взгляды и не предъявляют правительству особых претензий в отношении турецкой политики по азербайджанским проблемам. Турецко-азербайджанские отношения в последние годы приобрели новые черты, став более системными, солидарными и заинтересованными. Одновременно Турция отказалась от грубого вмешательства во внутренние дела Азербайджана, предпочитая строить отношения со всеми кластерами общества и политическими группировками, в том числе исламскими группами, а также отношения с регионами, прежде всего, с Нахичеванской провинцией.

В Баку с интересом наблюдают за новым этапом развития российско-турецких отношений. Азербайджан пытается строить отношения с Россией по тем же правилам и приоритетам, что и Турцией – энергетика, инвестиции и торговля, вооружения. Но дело не только в структуре отношений, а в принципиальных вопросах, связанных с рассмотрением отношений с Россией, независящих от мнения и позиции Запада. Азербайджан также связывает с Россией перспективу политической и военной победы над Арменией, 
восстановления территориальной целостности. Турция и Азербайджан разрабатывают планы создания сильного лоббинга в России, опирающегося на азербайджанскую диаспору и на экономические интересы. Пока не совсем понятно, какова роль и намерения Азербайджана в отношении планов Турции в некоторых российских регионах, до какой степени Азербайджан солидарен с Турцией в осуществлении доктрин неоосманизма и пантюркизма в отношении России. Во всяком случае азербайджанские спецслужбы весьма активны на Северном Кавказе и в Грузии, что не может не быть связанно и с турецкими задачами.

В настоящее время между всеми силовыми и специальными службами Турции и Азербайджана происходит регулярное сотрудничество по проблемам Ирана, Черного моря, Кавказа и Центральной Азии и России. Поставлена цель обеспечить полное согласование ресурсов и возможностей в специальных разработках по этим регионам. Азербайджан в различной мере участвует в реализации турецких планов в Евразии, но участвует по основным ключевым вопросам: Гагаузия, Крым, Абхазия, Аджария, Квемо Картли, Чечня, Ингушетия и Дагестан. По всем этим вопросам Азербайджан на протяжении полутора десятка лет вносит ценный вклад в реализацию планов Турции. Например, по проблеме Чечни Азербайджан принял непосредственное участие в обеспечении турецкого присутствия в регионе, а также в соседних районах Дагестана, связанных с транспортировкой боевиков и вооружений. По крайней мере, два из пяти – шести маршрутов проходили через территории Азербайджана. В настоящее время, когда позиции Саудовской Аравии и Великобритании по чеченской теме сведены к минимуму, в данном регионе (Чечня – Дагестан) превалирует Турция, что было бы сложно без помощи и содействия Азербайджана. Принимая во внимание все имеющиеся позитивные моменты в российско-азербайджанских отношениях, азербайджанские спецслужбы работают в российском направлении, и пока между двумя странами нет обязывающих договоров по преодолению данной реальности. Российские спецслужбы также весьма активны в Азербайджане, причем не только по «чеченскому направлению». Азербайджанскому руководству хорошо известно, что российские спецслужбы отслеживают процессы, связанные с отношениями Азербайджана с западными державами, в том числе в экономической сфере. Азербайджан стал партнером Западного сообщества и принял «патронаж» Турции, что исключает возможность удержания его в русле российских интересов, именно поэтому азербайджано-российские отношения во многом напоминают турецко-российские. Тем не менее, именно в ракурсе противоречий между Азербайджаном и Турцией, как нигде в другой сфере проявляются инициальные интересы Азербайджана. Ярким примером этих противоречий стало различие в позициях обеих государств по поводу проблемы Косово.

Позиция Азербайджана в отношении НАТО выглядит весьма умеренной и прагматичной. Темпы интеграции Азербайджана в НАТО не менее ускорены, нежели в Грузии, но Азербайджан сумел не драматизировать данную ситуацию, не превращать данную задачу в предмет конфронтации с Россией. В Баку понимают, что вступление в НАТО в немалой степени связанно с очень серьезным реформированием общественно-политической жизни, экономики, а также с карабахской проблемой. В ближайшем будущем включение Азербайджана в НАТО может стать исключительно политическим решением и не связанно с определенными стандартами альянса. Если Грузия граничит только с одним 
мощным государством, выступающим против расширения состава НАТО, то есть с Россией, Азербайджан также граничит с Ираном, который рассматривает расширение НАТО, как прямую угрозу своей безопасности. В Баку считают, что спекуляции, связанные с интеграцией в НАТО, не принесут никаких преимуществ, а только усилят внешние угрозы.

Азербайджан внимательно наблюдает за процессом интеграции Грузии в НАТО, получая различную информацию от Турции и других источников, строя свои отношения с альянсом, исходя из реалий.

Ведущими западными партнерами Азербайджана являются Великобритания и США, усилиями которых создана кавказско-каспийская нефтегазовая экспортная система, и которые строят локальную региональную систему безопасности. Отношения с данными двумя державами строятся, как отношения с старшими партнерами, при этом в определенной мере автономно от Турции. Однако данные взаимодействия содержат достаточно много проблем. Проблемы в отношениях с Россией все чаще разрешаются, и ожидания азербайджанского общества в отношении России давно стали весьма реалистичными. Претензии трансформировались к восприятию России как государству, с которым возможно построить взаимовыгодные отношения (если не педалировать на карабахской проблеме). А вот в отношении США и Великобритании все более проблемы только усиливаются. Россия воспринимается в Баку, как менее активный фактор на Южном Кавказе, и претензии к ней все более становятся беспредметными. Кроме того, 
Азербайджан не связывают с Россией обязательства по геоэкономическим проблемам. Азербайджан воспринимал США и Великобританию державами, которые должны оказать принципиальное содействие в решении карабахской проблемы, восстановлении его территориальной целостности, в обмен на нефть и газ. США и Великобритания строили свои отношения с Азербайджаном без каких-либо серьезных обязательств. Определенные круги на Западе давали азербайджанскому руководству некоторые обещания, которые выглядели несколько более продвинуто, чем позиции двух этих держав. Возлагались надежды на группу Д.Чейни, на еврейско-турецкое лобби в Вашингтоне, на компанию «Бритиш Петролеум», на некоторые британские политические и деловые круги. Вместе с тем, после прихода к власти в Вашингтоне команды Дж.Буша, в отношении карабахской проблемы применялась технология имитации, то есть последовательного выдвижения сценариев, удовлетворяющих правящие режимы в Азербайджане и в Армении. Время от времени, Азербайджан при помощи Турции предъявляет претензии своим партнерам, на что те загоняют процесс урегулирования в очередной тупик, приводя Азербайджан к пониманию необходимости признания создавшейся ситуации. Этим самым Великобритания и США уходят от развития конфликта, который может стать неуправляемым и привести к недопустимому усилению рисков и угроз. Помимо претензий по карабахской тематике, претензии к США и Западному сообществу возрастают по внутриполитическим проблемам. Оппозиционные партии обвиняют Западное сообщество и, прежде всего, США в потворстве правящему режиму. Эти претензии все более приобретают обвинительный характер. Одновременно политическое руководство Азербайджана также склонно подчеркивать предвзятую позицию Запада в отношении внутренних процессов в стране. Визит И.Алиева в Вашингтон в апреле 2006 года, на который возлагалось столь много надежд в части карабахской проблемы, стал поводом для довольно широкого обсуждения внутриполитических проблем со стороны экспертного и массмедийного сообщества США, что, несомненно, было инициировано администрацией США. Тем не менее, Азербайджан вынужден следовать в фарватере американо-британской политики на протяжении предстоящих десятилетий, потому что лишь сотрудничество с ними позволит стране достигнуть определенных экономических и социальных стандартов, и что самое главное – обеспечит устойчивость нынешнего правящего режима, несмотря на сильную критику. Азербайджан располагает слишком слабым демократическим и гражданским потенциалом, чтобы претендовать на роль страны, способной решить этнополитический конфликт и убедить международное сообщество в способности обеспечить гарантии безопасности этническим группам. 
Министр иностранных дел Словении, действующий председатель ОБСЕ Димитри Рупель, согласно опубликованной в журнале The Wall Street Journal статье, заявил: «Если стабильность в Азербайджане будет нарушена, то урегулирование карабахского конфликта будет отложено на неопределенный срок. Это будет очень прискорбно, учитывая то, насколько мы подошли к решению проблемы».

Если в отношении других ведущих «центров силы» политика Азербайджана в значительной мере сформирована, (хотя внешняя политика страны в целом далеко не сформирована), то в отношении Ирана пока нет достаточной определенности. Азербайджан рассматривает Иран, как вероятного противника, что в той или иной мере зафиксировано в директивных документах. Азербайджанские спецслужбы проводят широкую деятельность против Ирана по многим направлениям, в том числе по проблеме транспортировки материалов стратегического назначения, по этническим группам, по военно-оперативным вопросам, по вопросам приобретения и перевозкам вооружений. Азербайджан сотрудничает по данным вопросам с США, Турцией и Израилем, что не может рассматриваться Ираном не иначе, как враждебная позиция. Со времени достижения Азербайджаном независимости, Иран произвел серьезные изменения в дислокации войск и в преобразовании оперативных планов в северо-западном направлении. Следует отметить, что Иран усилил две группировки своих вооруженных сил в провинциях Западный и Восточный Азербайджан, а также в Каспийском море, это касается бронетанковых войск, системы противовоздушной обороны, прифронтовой авиации и военно-морских сил. По общим оценкам, совокупный воинский потенциал в северо-западном направлении Ирана увеличен вдвое. Принимая во внимание, что приоритетным стратегическим направлением оставался Персидский залив, северо-западному направлению также придается большое значение. В последнее время вооруженные силы Ирана, прежде всего, КСИР провели военные учения, связанные с определенными задачами по отношению к Азербайджану и Каспийскому морю, этого иранское военное командование даже не пытается скрыть. Иран проводит широкую подрывную работу на территории Азербайджана, инициируя исламские политические группы, пытаясь дистанцировать Нахичеванскую провинцию от Баку, создать серьезные 
сепаратистские настроения в Талышстане. Представляет интерес то, что Иран и Турция имеют договоренности о совместном обсуждении проблем Азербайджана, в том числе по проблемам безопасности и Нахичеванской провинции. В данных обсуждениях принимают участие представители различных ведомств и служб. Баку пытается использовать проблемы, имеющиеся в Северо-западном Иране, в связи социально-культурными и лингвистическими претензиями азербайджанского населения, в целях политического шантажа Ирана и принуждении его к блокированию Армении. Иран рассматривает политику Азербайджана весьма опасной и противопоставляет ей аналогичные способы воздействия. Следует отметить, что в последнее время Иран и Азербайджан пытаются пересмотреть свои позиции, так как уровень конфронтации становится все более опасным.

Иран, опасаясь американского военного присутствия в Азербайджане, пытается заинтересовать его в преимуществах развития экономических отношений, что имеет некоторые результаты. Тем не менее, Иран не видит смысла отказываться от поддержки Армении, а том числе по карабахской проблеме, так как нынешняя ситуация в карабахской провинции территориально обособляет Нахичеванскую провинцию от Баку и создает серьезный буфер между Азербайджаном и Северо-западными провинциями Ирана. Карабахская проблема является важным элементом стратегии Ирана в отношении «ближайшего внешнего пояса». Жертвовать данным фактором не имеет смысла, потому что это может привести к серьезному усилению позиций не только Азербайджана, но и Турции, что совершенно не отвечает иранским интересам. Азербайджанское общество и политические руководители Азербайджана, рассматривающие Азербайджан как тюркское государство, весьма опасаются Ирана, считая его политику непредсказуемой. Иранская тема занимает важное место в политике и в общественной дискуссии Азербайджана, причем не меньшее, чем карабахская тема и вообще отношения с Арменией.

Иранская тема все больше оказывает влияние на внутриполитические процессы в Азербайджане, причем это касается не только деятельности про-иранских политических организаций исламской направленности, но и таких болезненных проблем, как территориальная целостность и национальная безопасность. Иранской темой пользуются как официальные власти, так и оппозиция, угрожая друг другу наличием иранского фактора в Азербайджане. Отмечается, что служба национальной безопасности время от времени устраивает шоу, связанные с политикой и деятельностью про-иранских группировок в Азербайджане. Но главным адресатом демонстрации данных реальных и виртуальных иранских угроз является Западное сообщество, прежде всего США, которые должны реагировать на эти угрозы. Со своей стороны США весьма охотно реагируют на данные иранские угрозы, которые стали важным поводом для военного и политического 
вмешательства США в регион Южного Кавказа и Каспийского моря.

После достижения независимости в Азербайджане не спадает общественная дискуссия обсуждения проблем внешней политики, прежде всего по проблемам внешнеполитической ориентации. Данная дискуссия неизменно присутствует во 
время предвыборных кампаний, во время контактов официальных лиц и деятелей 
оппозиции с представителями зарубежья, международных политических и иных организаций. Но главным образом, данная дискуссия имеет место в обществе, которое в немалой степени связывает данную проблему с задачами безопасности, экономического благополучия и территориальной целостности. Если Армения и Грузия достаточно быстро определили свои внешнеполитические приоритеты, Азербайджан все еще формирует свои внешние стратегические отношения, что в некоторой мере ставит его в один ряд с государствами Центральной Азии в гораздо большей мере, чем с южнокавказскими странами.

Идеи пантюркизма не столь популярны и содержательны на данном этапе в Азербайджане и возникают в общественной дискуссии каждый раз, когда Азербайджан терпит очередное разочарование в отношениях с Западным сообществом и с Россией, а также в моменты обострения отношений с Ираном. По признанию одного из общественных деятелей Ирана, Азербайджан рассматривает доктрину пантюркизма, как возможность решения его проблем, (получить защиту со стороны Турции), в Баку никого не интересуют судьбы других тюркских народов. По сути эти же настроения имели место в начале 20 века в среде константинопольской и иных группах османской интеллигенции и аристократии в отношении пантюркизма. Этот феномен связан с глубиной левантизации турецкой и родственной ей элите. Восприятие пантюркизма в странах Евразии выявляет суть этого «течения». Пантюркизм, как рычаг в политике республиканской, кемалистской Турции всегда ограничен идеологически, он стал в актуальной политике инструментарием. 
Пантюркизм реален, как универсальный способ объединения тюркских государств, только в формате имперской политики.

Игорь Мурадян, руководитель отдела «США и региональной политики» Института Политических Исследований. (Ереван).

http://www.geopolitica.ru/Articles/243/