ЛИБЕРАЛЬНЫЕ СТРАДАНИЯ

Русский либерал часто бывает поверхностным, даже глуповатым, склонным к самой тухлой догматике: отсюда культ разнообразных УЖК, комплекс рукопожатности и прочие многократно осмеянные черты. Приземленный монетаристский либерал склонен к линейности, спрямляет углы, сторонится поэтического тумана и обмана, избегает бездн, а значит, любой метафизики, и вообще сильно преувеличивает ценность здравого смысла. Сплошь и рядом это здравый смысл во всей своей ограниченности.

В обычной мирной жизни либерала можно критиковать и этим следует заниматься. Во дни торжеств и бед народных такое желание пропадает напрочь. Потому что на противоположном фланге вырастает патриотическое нечто и сеет вокруг себя ненависть, исполненную ненасытной силы и безудержности. Сумасшедший с бритвою в руке правит бал. Зрелище это до такой степени тягостное, что оно мгновенно превращает мещанский здравый смысл в "наше все", в сияющий во тьме маяк, в спасительное бомбоубежище. Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас. И теснее вжимаешься в любой УЖК, где руки, ладони, тепло человеческого рассудка.Русский либерал часто бывает поверхностным, даже глуповатым, склонным к самой тухлой догматике: отсюда культ разнообразных УЖК, комплекс рукопожатности и прочие многократно осмеянные черты.

Приземленный монетаристский либерал склонен к линейности, спрямляет углы, сторонится поэтического тумана и обмана, избегает бездн, а значит, любой метафизики, и вообще сильно преувеличивает ценность здравого смысла. Сплошь и рядом это здравый смысл во всей своей ограниченности.

В обычной мирной жизни либерала можно критиковать и этим следует заниматься. Во дни торжеств и бед народных такое желание пропадает напрочь. Потому что на противоположном фланге вырастает патриотическое нечто и сеет вокруг себя ненависть, исполненную ненасытной силы и безудержности. Сумасшедший с бритвою в руке правит бал. Зрелище это до такой степени тягостное, что оно мгновенно превращает мещанский здравый смысл в "наше все", в сияющий во тьме маяк, в спасительное бомбоубежище. Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас. И теснее вжимаешься в любой УЖК, где руки, ладони, тепло человеческого рассудка.