Про БМШ и не только.( к вопросу о будущей парадигме развития страны)

Я заранее прошу прошенья за слишком длинный текст (равно как и за сурьезность) - хотел еще урезать старую статейку, но стало жаль смысла, так что уж извините!! 

Факт1: В 1862 году в Санкт-Петербурге открылась Бесплатная Музыкальная школа.

Факт 2: По темпам роста экономического потенциала в конце XIX — начала XX веков Российская империя была рекордсменом среди наиболее крупных держав: В период между 1890 и 1913 гг. русская промышленность учетверила свою производительность. В 1913 году по объему производства Россия почти сравнялась с Англией, значительно превзошла Францию, в 2 раза обогнала Австро-Венгрию и достигла 80% объема производства в Германии. Если в период 1885-1913 гг. промышленное производство в Англии увеличивалось в год на 2,11%, в Германии - на 4,5, в США - на 5,2, то в России - на 5,72%. [1, 117]. И это несмотря на революционную смуту и войну с Японией. Например, в такой наиболее технологической и наукоемкой для того времени отрасли промышленности, как авиастроение, Россия к 1915 году вошла в четверку мировых лидеров.[2, 309].

Что общего между этими, казалось бы, несопоставимыми фактами? Есть ли какая-то связь? Мы полагаем, что да, причем самая непосредственная. Цель данной статьи — аргументировать это.

Известно, что изменение научно-технологического потенциала страны от образовательного отстает на 1-2 поколения. В начале XX века наиболее быстро образовательный потенциал развивался в России и США. Третьей страной по темпам роста качества образования была Япония в «эпоху Мейдзи» [3, 11-12]. В настоящее время очевидно, что тот гигантский рывок в образовании, который произошел в царской России, явился фундаментом ускоренного технологического развития страны в XX веке, невзирая даже на то катастрофическое истощение людского потенциала, которое произошло вследствие революций, репрессий, гражданской и Отечественной войн и массовой эмиграции наиболее интеллектуальной части населения. (То, что российский «образовательный потенциал» был после 1917 года во многом растрачен впустую, показывает очень наглядное сравнение с Японией.) Тем не менее инерция была настолько велика, что когда был запущен первый космический спутник в СССР, президент США той поры очень верно поставил диагноз: «мы, американцы, проиграли на школьной парте» [4]. Очевидно, что и нынешние разговоры про «модернизацию экономики» останутся просто сотрясанием воздуха, пока кардинально не изменится ситуация в образовании, которое в настоящее время лавинообразно деградирует.

Однако сама система образования не может рассматриваться изолированно от общего состояния культуры в обществе, от системы нравственных приоритетов. В культуре же особое место занимает такое искусство, как музыка. Собственно говоря, музыка нечто большее, чем просто искусство. Что же есть музыка в иерархии общечеловеческих ценностей? «Музыка есть модель чистого мышления… Музыка – воплощение цельности человека, единства в нем природы и духа... Музыка всегда предстает, как единство звучащего и незвучащего.» [5, 29]. У всех философов, размышляющих о музыке, от Пифагора и Конфуция до современных теологов, музыка является знаком всеобщего миропорядка. С незапамятных времен в любом развитом обществе музыка имела сакральный смысл. “Соединение в музыке символизированных человеческих ценностей и раскрепощенного самовыражения придает ей двоякую важность: она есть и “книга” (часто даже “священная книга”), в которой запечатлены представления о последних основаниях человеческого бытия, и “игра” (в смысле театра и спорта), увлекающая своими условными правилами и обнаруживаемой в их рамках непредсказуемостью.” [5, 108-109].

Мы видим, что в отличие от современного человека, зачастую воспринимающего музыку как предмет утилитарного потребления носящий сугубо развлекательный характер, в прошлые эпохи отношение к музыке было совершенно иным: например, в средние века в Европе в первых университетах среди семи «свободных искусств», которые составляли основу обучения, музыка входила в блок точных наук (так называемый «квадривиум») наравне с математикой, физикой и астрологией. «Квадривиуму» противопоставлялся «тривиум» гуманитарных наук - грамматика, риторика и диалектика. Более того, с незапамятных времен музыка была неотъемлемой частью жизни людей, сопровождала все процессы жизни социума. Особенно следует отметить духовное начало музыки. Посредством музыки человеческое сознание способно соприкоснуться с Божественным началом. «Абсолютное Бытие музыки есть одинаково бытие мира и Бога» [6, 266]

Роль музыки в культуре, а через неё и в общей системе мироощущения человека, трудно переоценить. «Любая музыка, даже очень плохая или совсем несерьезная, так или иначе символизирует человеческое состояние. В ней выражено определенное видение пространства, понимание времени; в ней эстетизированы… различные чувствования… и духовные устремления…» [5, 108] Даже если не учитывать прямой взаимосвязи музыки и основных школьных дисциплин – известно, что музыка является художественным эквивалентом математики; музыкальная структура сродни литературной; по истории музыкальных новаций можно реконструировать общественные процессы и национальные идеи разных эпох и народов и т.д. – все равно образование (от слова «образовывать» навыки, умения, представления) напрямую зависит от музыкального мироощущения. «Музыка, снимая пространственно-временной план бытия и сознания, вскрывает новые планы, где восстанавливается нарушенная и скованная полнота времен и переживаний и открывается существенное и конкретное Всеединство или путь к нему.» [6, 263]

Музыка есть квинтэссенция философии, зачастую на подсознательном уровне, возможность соединения с Творцом на уровне чувства. Очевидно, именно поэтому в Советском Союзе, как воинствующем атеистическом тоталитарном режиме, ставящем основной задачей «воспитание нового человека» путем ампутации религиозного сознания и подменой традиционных ценностей «моральным кодексом строителей коммунизма», осознанно проводилась политика сужения и нивелирования роли музыки в жизни человека.

Не случайно основой системы преподавания музыки в школе («тремя китами» Кабалевского) стали песня, танец и марш - трансформированное определение Н. К. Метнера смысла ритма: «Песнь, стих и пляска не мыслимы без ритма. Ритм не только роднит, но часто сливает музыку, поэзию и танец как бы в одно искусство.» Но(!) «…придавая огромное значение ритму, как элементу музыки, мы не можем выделить его самого по себе, как специфический, т. е. как только музыкальный смысл.» и далее… «Ритм и звучность (динамика, звуковая расцветка), подчеркивая основные смыслы музыкального языка, не могут заменять их собою. Ритм, акцентируя основные смыслы, является как бы множителем их. Но в наше время мы должны остерегаться подходить к смыслам утерянного нами общего музыкального языка в их множестве, если это умноженное множество мешает нам согласованию его в единство.» [7, 54-58] То есть произошла подмена смысла: Музыка, как центральная философская ипостась, как откровение мироустройства, как средство общения с Богом, на музыку, как средство развлечения, которое «строить и жить помогает». Кстати, симптоматично, что место «стиха» в «трех китах» занял марш (Прим. Общеизвестны большевисткие эксперименты по редактированию смысла в стихах: хрестоматийный пример – разделить пробелом слово «немы» в «Мы – не рабы, рабы немы!». Но, конечно, лучше было от греха подальше вообще убрать в, и без того уже урезанной до смысла ритма, системе преподавания музыки «стих», как потенциальную угрозу смысла, заменив его на «марш» -Энтузиастов, Артиллеристов,Трактористов и др.)

Итак, нынешнее значение музыки в системе школьного образования есть ещё неизжитые последствия идеологической парадигмы большевистского плана «промывания и выпрямления мозгов». Если система ставит своей целью воспитать человеко-роботов, программируемых на любые идеологические установки, то, безусловно, музыка в изначальном философском смысле, является непреодолимой помехой для тотального контроля над коллективным сознанием. И наоборот, если задачей является построение общества, в котором приоритетом является творческое развитие личности, обучение музыкальному языку, пониманию философской сущности музыки, является важнейшей составляющей образования.Вернемся к факту открытия в 1862 году Бесплатной Музыкальной школы. Середина XIX века была временем бурного развития общественной мысли, философии и литературы Российской Империи. Естественно, что это не могло не привести и к качественному скачку в развитии музыкального искусства.

БМШ была создана композитором М.А. Балакиревым и известным церковным дирижером Г.Я. Ломакиным как школа хорового пения, прежде всего церковного. Одновременно школа выполняла роль концертной площадки для исполнения и популяризации произведений композиторов – представителей Новой русской школы. Помимо пожертвований и сборов за концерты средства для её функционирования субсидировались из Кабинета Его Императорского Величества и, первые годы, – из Городской думы (факт материальной поддержки и покровительства верховной власти государства свидетельствует о понимании властями общественной значимости и важности тех задач, которая школа ставила перед собой) [8]. Программа занятий включала в себя церковное и сольное пение, нотная грамота, сольфеджио, теория музыки, а также обучение будущих регентов церковных хоров игре на скрипке.

 (Здесь представляется уместным обратить внимание на тот факт, что когда в послевоенной Японии встал вопрос, каким способом возрождать национальный образовательный потенциал и были проведены фундаментальные исследования на тему, что наиболее благотворно сказывается на мобилизации творческой активности учащихся, выяснилось, что одним из самых действенных способов является обучение детей игре на скрипке (наряду со флейтой). Т.е. научные исследования подтвердили то, что само собой подразумевалось в БМШ: развитие музыкального слуха напрямую связано с развитием общего интеллекта. Правда в разрушенной стране (послевоенной Японии) не хватало ресурсов на поголовное квалифицированное обучение всех школьников игре на скрипке и масштабно было принято более простое решение — обучение калиграфии, однако в известной всему миру музыкальной системе Судзуки игра на скрипке имеет приоритетное направление.)

Стоит подчеркнуть также, что в БМШ обучались взрослые (в год в среднем 300-400 человек), поступавшие без подготовки, и, тем не менее, вскоре по уровню мастерства хоровую капеллу под управлением Г.Я.

Ломакина современники сравнивали с Сикстинской капеллой — лучшим в мире хором того времени. Обращает на себя внимание и то, весьма знаменательное обстоятельство, что у истоков бесплатной школы для представителей «всех сословий обоего полу», открытый на следующий год после отмены крепостного права, стояли волжский дворянин Балакирев и бывший крепостной крестьянин Курской губернии Ломакин. На самом деле о высоком уровне демократизма и толерантности (выражаясь современным политкорректным языком) свидетельствует и репертуар концертов, и сама музыка, в пропаганде которой основатели БМШ видели основную, после обучения непрофессионалов, задачу. Несмотря на идейное противостояние с Русским Музыкальным обществом (в будущем первой русской консерваторией), созданное и возглавляемое А. Г. Рубинштейном, выступавшим против ориентации композиторов балакиревского кружка на русские народные традиции в высоком музыкальном искусстве, в репертуаре БМШ постоянно присутствовали и новые, ещё не исполнявшиеся ранее произведения западноевропейских авторов. (Прим. Идеологическая борьба «западников» и «славянофилов» проявлялась в музыкальном искусстве не менее горячо, чем в философии и литературе).

Если разбирать сами произведения представителей Новой русской школы, то видно, с каким уважением и вниманием относились композиторы к любой, не только русской, национальной культуре: уГлинки – испанские увертюры «Арагонская охота», «Ночь в Испании», «лезгинка» - в «Руслане и Людмиле», в опере «Жизнь за царя» главная контрастная тема – польские мазурки и полонезы; у Балакирева – «грузинская» симфоническая поэма «Тамара», фортепианная фантазия «Исламей», симфоническая поэма «В Чехии»; у Бородина – музыкальная картина «В Средней Азии», «Половецкие пляски» из «Князя Игоря»; у Римского-Корсакова – фантазия на сербские темы», «арабская» «Шахерезада», аравийский «Антар» (Вторая симфония), «Испанское каприччио»; у Мусоргского – «польские» сцены в «Борисе Годунове», ассирийская тема в кантате «Поражение Сеннахериба», оркестровый марш «Взятие Карса»; у Глазунова - одна финская и две греческие увертюры; у Кюи – названия опер говорят сами за себя: «Кавказский пленник», «Сын мандарина», «Анджело», «Сарацин», «Мадемуазель Фифи», «Матео Фальконе»… Произведения членов «славянофильской» «Могучей кучки» убедительно свидетельствуют, что имперское «собирание земель» было, по меньшей мере, духовно под знаменем развития национальной самобытности в толерантной общности, сплоченном любовью и поиском истины. То есть славянофильский «национализм» подразумевал как нечто само собой разумеющееся переплетение и взаимообогащение разных культур, но с сохранением собственных национальных черт и традиций. В отличие от западноевропейской музыкальной традиции русской музыкальной мысли вплоть до начала XX века не был свойственен «революционизм». Консерватизм являлся естественным продолжением патриархального уклада жизни, сохранением духовных традиций и мироощущения, ставящего безусловный приоритет Божественного над мирским. Духовность предполагает внутренний аскетизм, сознательный отказ от излишней цветистости, украшательства в пользу интровертного сосредоточения, который в то же время нисколько не противоречит ощущению единства, духу соборности.

По истории развития профессиональной музыки в свете отражения её взаимосвязи с религиозными устремлениями и мироощущениям общества легко понять отличия менталитетов разных народов тех или иных эпох. Прослеживание этой «обратной связи» в ретроспективе дает ясное представление о закономерности исторических процессов и неизбежности социальных катаклизмов, сотрясавших мир. Данный факт (музыка как индикатор исторических процессов) математически доказывает исключительную важность музыкальной составляющей в философии, как системе мироощущения человека (не зависимо от того, насколько она осознанна). Величину и силу традиционного (православного) уклада в российском обществе весьма наглядно демонстрирует тот факт, что первая русская опера – «Комедии на Рождество Христово», написанная митрополитом (!) Димитрием Ростовским в конце XVII века и длящаяся около 7 часов, была популярна в народе и в XX веке: в последний раз в Российской Империи её играли русские солдаты(!) в 1915 году на германском фронте (назовите другую оперу, которую ставили солдаты в окопах?!).

Под руководством Г.Я. Ломакина хор школы регулярно выступал с концертами и по свидетельству Ц.А. Кюи был доведен до такого совершенства, о котором в Петербурге до этого не имели и понятия. Можно предположить, что тот успех, популярность и значимость в российском обществе, который имела БМШ, во многом связан с духовной, православной сутью её деятельности. Видимо не случайно, что по мере постепенного дрейфа направленности школы в сторону мирских приоритетов уменьшалось и значение самой БМШ в российской культуре. В 1868 году школу покинул Ломакин и несмотря на то, что его преемниками стали такие знаковые для русской культуры фигуры, как Балакирев и Римский-Корсаков, уровень подготовки учащихся стал снижаться, равно как и общественная значимость её концертной деятельности. Важно отметить характерность этой тенденции в целом для динамики как всего искусства, так и общественных умонастроений в стране вплоть до катастрофы 1917 года.

Искусство можно уподобить лестнице, по которой можно как подняться до состояния духовной просветленности, так и опуститься до полного отпадения от духовного начала. Жесткие рамки церковных канонов, ограничивая фантазию сочинителя, благоприятствуют восхождению к высотам человеческого духа и приближению к сакральной сути музыки. Отсутствие же ограничений может привести к «пустословию», потере изначального смысла.

Церковное пение дает исполнителям не только ощущение соборности, но и чувство возврата к своему духовному началу. Через пение (игру на инструментах) можно прийти к истинному пониманию музыки. Музыка же может являться средством познания Божественного – это простое умозаключение, являющееся самоочевидным во времена БМШ, в наше время не столь очевидно и требует доказательств. Подобное усложнение простых истин – характерный показатель того, насколько далеко современная цивилизация зашла в слепой вере в безграничное всемогущество человека. В одну и ту же воду нельзя войти дважды. Река Времени унесла нас безнадежно далеко, чтобы пытаться вернуться к состоянию той гармонии общественной жизни России XIX века, которая видится нам в ретроспективе. Однако прийти к состоянию равновесия горнего с мирским, к осмыслению своего земного существования (а именно это и является основной задачей философии) еще возможно.

 Умение же понимать и чувствовать настоящую музыку дает нам этот шанс. Опыт БМШ может послужить ключом к этой заветной цели. Рождение, жизнь и смерть БМШ отразили, как в капле воды, тенденции и развитие общественной жизни Российской Империи в период её наивысшего взлета и расцвета. Для нас, граждан страны – преемницы Российской Империи, важны как сам факт осознания культурно-нравственного императива православной монархии, так и вдумчивое изучение того огромного пласта музыкального и педагогического наследия, который был оставлен нам. Причем это богатство имеет для нас не абстрактное значение, а реальный и эффективный инструмент возрождения и обустройства России - страны, в которой материальное благополучие всегда было вторичным по сравнению с духовной составляющей человеческого бытия.На данный момент времени даже не столь важно, какой путь модернизации (и модернизации ли?) изберет страна для дальнейшего развития. Более важным представляется четкое осознание того, что без прорыва в системе образования любой путь развития обречен на сокрушительную неудачу, а прорыв невозможен без выстраивания философии мировосприятия, которое в свою очередь невозможно без возвращения истинного смысла Музыки и её роли в просвещении (просветлении).

P.S. В Японии каждый выпускник школы умеет играть на 2-3 музыкальных инструментах.

В России рассматривается вопрос о вынесении предмета Музыка, как «второсортного», за рамки школьного учебного плана.

Список литературы:

1. Яковлев Н.Н. 1 августа 1914. М. Молодая гвардия, 1974.

2. Соболев Д.А. История самолетов. Начальный период. М. Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 1995.

3. Сапрыкин Д.Л. Образовательный потенциал Российской Империи. М. ИИЕТ РАН, 2009.

4. http://old.portal-slovo.ru/rus/pedagogics/205/2449.

5. Чередниченко Т.В. Музыка в истории культуры. Вып.1 Долгопрудный Аллегро-Пресс, 1994

6. Лосев А.Ф. Из ранних произведений. М. Правда. 1990

7. Метнер Н.К. «Муза и мода» Париж. Таир, 1935

8. http://www.dissland.com/catalog/istoriya_besplatnoy_muzikalnoy