Цель на севере.

Начало войны на балтике поставило ряд проблем перед руководством вооружённых сил.

Первые рейды «Юнкерсов» к Кронштадту показали, что требуется срочное усиление его ПВО. Большинство зенитных батарей 1-го ЗенАП дислоцировались на северных и южных фортахвоенно-морской базы.

Они были вооружены 76-мм короткоствольными орудиями образца 1915 г., установленными на железных плитах, вмонтированных стационарно в бетон. Эти пушки имели малые скорости вращения механизмов по горизонту и вертикали и потому не успевали за целью, особенно летящей на малой высоте.

Другие батареи полка располагались за пределами крепости и на южном берегу Финского залива.

Они были оснащены более новыми 76-мм орудиями образца 1931 г., а также приборами ПУАЗО-1 и ПУАЗО-2. Однако и это вооружение уже явно не соответствовало времени.

И тут произошел редкий случай в советской истории, когда меры по перевооружению на новую технику были предприняты оперативно.

ОПЕРАТИВНОСТЬ

Уже спустя несколько дней командир 1-го ЗенАП получил приказ в течение 48 часов произвести замену зенитных орудий и приборов управления огнем. К началу июля все батареи полка получили новые 85-мм зенитные пушки 52-К.

Этому были рады все. Но вот новый прибор ПУАЗО-3 озадачил даже командиров батарей, потому что раньше его никто и в глаза не видел.

Одновременно было проведено и усиление обороны Ленинграда.

Уже 24 июня на основе двух ИАД, выделенных ВВС Ленинградского военного округа, была создана так называемая истребительная группа ПВО Ленинграда под командованием Героя Советского Союза полковника С. П. Данилова.

Сначала в нее входили четыре истребительных полка, но вскоре к ним добавили еще пять. 7 июля 1941 г. приказом Народного комиссара обороны СССР на базе этой «группы» был сформирован 7-й истребительный авиационный корпус (ИАК) ПВО, который возглавил все тот же 31-летний полковник Данилов.

На тот момент в составе корпуса были 19-й ИАП капитана А. Г. Ткаченко, 26-й ИАП майора Б. Н. Романова, 44-й ИАП майора В. Г. Благовещенского, 157-й ИАП майора В. Н. Штоффа, 191-й ИАП майора А. Ф. Радченко, 192-й ИАП капитана П. П. Кизилова, 193-й

ИАП майора И. Ф. Сухорученко, 194-й ИАП капитана М. И. Кузьмина и 195-й ИАП майора С. О. Соколова. В них в общей сложности насчитывалось 382 самолета, в том числе 116 высотных перехватчиков МиГ-3.

В первые месяцы, пока наземные сражения шли еще далеко от города, летчикам 7-го ИАК приходилось бороться в основном с самолетами-разведчиками. С начала войны над Ленинградом и Кронштадтом регулярно летали германские и финские самолеты.

Целью их рейдов была аэрофотосъемка военных заводов, стоянок кораблей, аэродромов и позиций зенитных батарей.

ВОЗДУШНЫЕ БОИ

Воздушные бои проходили с переменным успехом.

Так, 28 июня над военно-морской базой на высоте 7400 метров прошел Bf-11 °C-5 из 5-й эскадрильи Aufkl.Gr.122. Его попыталось перехватить звено И-16 из 157-го ИАП.

Однако «крысы» с трудом смогли подняться на высоту 4500 метров, выжать же больше из старых машин было нереально. В итоге двухмоторный «Мессершмитт» ушел безнаказанным.

Днем 6 июля над Ленинградом на высоте 6000 метров пролетел «Бленхейм» с финской синей свастикой на крыльях.

Это была одна из машин 4-го авиаполка (LeR4) подполковника Сомерто (T. Somer-to). В его составе на тот момент имелись 18 двухмоторных самолетов «Бленхейм» Мк.1: десять –в LLv42 майора Армаса Эсколы и восемь –в LLv44 майора Стенбэка (Stenback).

Все они базировались на аэродроме Сиикакангас, в 44 км северо-восточнее Тампере.

Когда «Бленхейм» уже повернул обратно, его атаковал И-16 старшего лейтенанта С. В. Тютюнникова из 19-го ИАП ПВО.

По возвращении на аэродром пилот красочно описал свою победу, якобы у финна отвалилось крыло и тот рухнул в болото на Карельском перешейке. На самом же деле разведчик благополучно вернулся на свою базу.

Однако уже вечером того же дня русским летчикам сопутствовал первый успех непосредственно в ленинградском небе.

Около 19.00 по московскому времени над городом на высоте 8000 метров появился Ju-88D лейтенанта Виллмса (D. Willms) из 2-й эскадрильи АЫМ^г. ОЬ. сАХ. Роковой ошибкой для опытного пилота стало решение снизиться с большой высоты, недосягаемой для истребителей, до 4000–5000 метров.

В итоге, когда экипаж еще практически не успел начать аэрофотосъемку, поблизости появился МиГ-3 старшего лейтенанта Д. С. Титаренко из того же 19-го ИАП.

Сам Виллмс потом вспоминал:

«Едва механик и наблюдатель успели занять места у пулеметов, как советский самолет ринулся в атаку со стороны солнца.

Это был истребитель „Як“ последней модификации. Первая же очередь из скорострельной пушки попала в цель, со свистом разлетелись вдребезги кислородные баллоны, машину охватило пламя.

– Прыгайте! –изо всех сил ору я.

Все четверо ранены, лишь двое смогли благополучно выбраться на свободу. Я дернул за кольцо парашюта, раздался резкий толчок, шелестя, распахнулся шелковый купол. Теперь я медленно опускался на вражеский город, ветер, раскачивая, нес меня к Неве».

Немецкий летчик понимал, что вскоре неизбежно попадет в лапы «врага, который не знает пощады». У него в голове даже мелькнула мысль застрелиться прямо в воздухе. И это через пару недель после начала войны на Восточном фронте.

Данный момент ярко иллюстрирует работу пропагандистских машин противоборствовавших систем. Но желание жить пересилило, и через пару часов Виллмса допрашивали в русском штабе.

Тем временем фронт быстро приближался к городу на Неве, и самолеты Люфтваффе все чаще появлялись над подступами к нему.

А 18 июля одиночный Bf-110 из I-й группы ZG26 «Хорст Вессель», взлетевший с уже находившегося в руках немцев аэродрома Псков, впервые сбросил две фугасные бомбы на южные пригороды Ленинграда

СИТУАЦИЯ НА СЕРЕДИНУ ИЮЛЯ

22 июля 1941 г. Госкомитет обороны принял постановление № 232 «О противовоздушной обороне Ленинграда»

Согласно которому в город направлялось большое количество боеприпасов для зенитной артиллерии, 37-мм зенитки, аэростаты и прожекторы, а также новые истребители.

Однако выполнено оно было лишь частично.

Во-первых, новых самолетов из-за огромных потерь на фронте катастрофически не хватало.

Так, к 10 июля численность паркаистребителей ВВС КБФ сократилась на 24 % и составила 282 самолета, из которых в исправном состоянии был только 231.

К этому же дню численность истребительных частей ВВС Северного фронта,которая на 24 июня составляла 803 машины, сократилась до 553 самолетов, при этом количество боеготовых пилотов составило всего 450 человек.

К тому же в конце июля начались массированные налеты на Москву, и практически все вновь изготовленные МиГ-3 и ЛаГГ-3 направлялись в 6-й ИАК ПВО, прикрывавший столицу.

Кроме того, железные дороги, ведущие к Ленинграду, подвергались постоянным налетам, что приводило к возникновению огромных пробок и задержкам в доставке грузов.

Между тем и в Люфтваффе происходили изменения, напрямую связанные с Ленинградом. Директивой № 34 от 30 июля Гитлер распорядился передать 8-й авиакорпус генерала авиации Вольфрама фон Рихтхофена.

Действовавший до этого в центральном секторе Восточного фронта, в распоряжение командующего 1-м воздушным флотом генерал-оберста Альфреда Келлера (Alfred Keller), отвечавшего за операции на северном фланге.

Тем самым он подкрепил поставленную им самим задачу –в ближайшее время взять Ленинград и уничтожить Балтийский флот.

Надо сказать, что лидер Третьего рейха с самого начала операции «Барбаросса» испытывал некий необъяснимый панический страх перед советским флотом на Балтике.

Гитлеру, видимо, постоянно мерещились кошмары о том, как линкоры и крейсера с красными звездами на флагах бороздят морские просторы и беспощадно топят безоружные транспорты со шведской железной рудой

Или того хуже, прорываются в Северное море на соединение с британским флотом, а эсминцы атакуют и отправляют на дно учебные подводные лодки вице-адмирала Карла Дёница в Данцигской бухте.

Именно поэтому Гитлер постоянно и настойчиво требовал от Люфтваффе уничтожить или как минимум надолго вывести из строя все крупные надводные корабли Балтфлота.

Эта своеобразная мания преследования была логическим следствием отсутствия твердой позиции нацистского руководства в отношении оценки сил и возможностей Красной Армии и Флота.

Складывается впечатление, что эта позиция под влиянием различных субъективных факторов периодически изменялась в широком диапазоне от явной недооценки до излишней переоценки.

С точки зрения реального соотношения сил сторон это практически ничего не меняло, так как даже при самом «недооцененном» варианте восточный противник к началу боевых действий все равно имел большое численное превосходство.

Однако метания в оценках самым непосредственным образом сказывались на решениях Гитлера в отношении стратегии ведения войны на Востоке.

СССР обладал огромной армией и большим промышленным потенциалом.

ОБЩЕ ПОЛОЖЕНИЕ НА КОНЕЦ ИЮЛЯ

К концу июля 1941 г. советский фронт перед наступавшей группой немецких армий «Центр» практически развалился. Следовало ожидать, что в духе идей блицкрига главные ударные силы Вермахта – 1-я и 2-я танковые группы генерал-оберста Германа Гота (Hermann Hoth) и генерал-оберста Хейнца Гудериана (Heinz Guderian) и поддерживавшие их силы Люфтваффе –далее будут нацелены прямо на Москву.

Учитывая состояние советских войск и отсутствие оборонительных сооружений, имелся реальный шанс на то, что передовые бронетанковые части Вермахта уже в конце августа могли достигнуть столицы Советского Союза.

Падение этого политического центра, из которого вели все нити управления, вкупе с напряженной социальной обстановкой в советском тылу в первые месяцы войны означало бы крушение всей системы в целом.

Но в этот момент в Берлине маятник оценки сил противника неожиданно качнулся в противоположную сторону. Причем произошло это не в последнюю очередь благодаря престарелым немецким фельдмаршалам и генералам, хотевшим тем самым оправдать свои собственные ошибки и нерешительность.

И Гитлер начал действовать так, словно он забыл о блицкриге и словно он вел войну, в которой главной целью был захват как можно больших территорий, а не уничтожение политической системы СССР.

Фюрер принял крайне спорное, но в целом верное решение, что перед захватом Москвы необходимо сначала взять Киев и Ленинград.

В итоге командование Вермахта не только не смогло усилить группу армий «Центр», а, наоборот, было вынуждено передать часть ее войск в группы армий «Юг» и «Север».

Силы Люфтваффе растягивались по всему тысячекилометровому Восточному фронту и использовались для решения различных мелких тактических задач типа непосредственной поддержки войск, минирования фарватеров Кронштадта и т. п.

Вместо того чтобы свалить пресловутого колосса, выбив его слабые, глиняные ноги, его пытались уронить, просто толкая в грудь. Это была уже не просто авантюра, а откровенная глупость.

Возвращаясь к Балтийскому флоту, можно сказать, что все эти рассуждения в полной мере относятся и к нему.

Лишившись к началу осени 1941 г. всех своих передовых баз на побережье Эстонии и Латвии и понеся тяжелые потери во время перехода из Таллина в Кронштадт, он оказался запертым в мелководном Финском заливе.

Его командование даже и не помышляло о каких бы то ни было рейдах и походах надводных кораблей в глубь Балтики. Флот фактически превратился во флотилию береговой обороны, способной выполнять лишь тактические задачи по огневой поддержке сухопутных частей, ведших бои на побережье Финского залива в зоне дальности стрельбы корабельных орудий.

В открытом море, не имея надежного прикрытия с воздуха и оказавшись без защиты со стороны береговых зенитных батарей, корабли, как показывали недавние события, могли стать сравнительно легкой добычей для пилотов Люфтваффе.

Да и в Кронштадте, оказалось, уцелеть было совсем непросто...

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Такая ситуация сложилась перед сражением за Ленинградскую область и Ленинград,которая фактически началась в июле.