О комарах и мухах

Комары, мошкара и всякая "гнусь" это ещё одна "головная боль" в тайге. Самое благоприятное время работы здесь - май-вторая половина сентября. Остальное время - ад и испытание на выживание.

     Лето начинается с комаров. Комар, он хоть и "не подарок", но очень "податлив" на средства  борьбы. Даже в годы, когда его много, он не любит ветерков вдоль рек, не терпит солнца, дымокуров, слабо досаждает в закрытой палатке. Правда, в "сырые" годы, вблизи болот и озёр его бывают такие тучи, что никакие дымокуры ему "не указ". Как-то ночью я проснулся от непонятных звуков. Оказывается это наш студент из Воронежа сидит и плачет. У него аллергия на комаров. Он даже ел (пытался есть) в накомарнике. И вот, ночью, в палатке, они его "достали". Нервы у парня не выдержали. Вообще комары больше нападают "на новенького". Видимо годы общения с этими кровососами помогают выработать в крови какое-то противоядие, и комары таёжников третируют меньше.

     После комаров в июньско-июльскую жару появляются пауты. Эти ничего не боятся и ничего на них не действует (кроме дымокура). Их бывает столько, что несколько раз в маршруте я останавливался и начинал их отлавливать. Реакция у меня отменная, за 7-10 минут отлавливал 150 штук, отрывал крыло и "отпускал". Вроде на какое-то время их становилось меньше. Но  не надолго. Пробовал выдержать укус паута - не получалось. Каждый раз "подскакивал". Особенно страдают от паутов животные. Наш основной транспорт - лошади страдали от них неимоверно. Пауты ведь откладывают под кожу животных личинки, которые паразитируют в теле целый год и "выходят" из него только следующей весной.

     Тяжелее всего переносится  мошка  и её мелкая разновидность - мокрец. Последний почти не виден глазом (да ещё крылышки у него белёсые), но "грызёт" он так, что всё тело чешется. Залазит мошка везде, куда доберётся. Средства борьбы с ней мало эффективны. Накомарники вообще неудобная и неэффективная вещь (разве что для сбора неожиданно попавших "по дороге" грибов). Ходить в нём невозможно - душно, от комаров и мошки он не защищает (мошка пролазит в ячею, а комар - снизу). Как-то стояли мы на реке Бамбуйке, и вечером ко мне подошла одна студентка и говорит, что она не может ходить в маршруты - её искусала мошка. Я разозлился. Отругал её, сказал, что всех кусает мошка, но все же ходят. Через день-два объявили камеральный день., когда мы проводим камеральную обработку собранных материалов, пополняем геологическую и другие карты. На реке, где чаще всего ставится "табор", гнуса мало и люди, в какой-то мере, физически отдыхают. Жарко. Когда все разделись до купальников и я увидел тело этой студентки, мне стало стыдно за мой разговор. Места, где были лямки от рюкзака, полевой сумки и радиометра, представляли собой сплошную рану. Она расчесала себя от нестерпимого зуда до открытого "мяса". Конечно, её мы сразу же освободили на какое-то время от маршрутов, но такое "зрелище" не забывается.

     Вспомнился и один курьёзный случай, связанный с мошкарой, хотя курьёзным он был только для нас и отнюдь не для "героя" ситуации.

Стояли мы в центральной части Северо-Муйского хребта. Горный отряд проводил оценку золотого рудопроявления. Получаем по рации сообщение о том, что к нам, для изучения радиоактивности пород, вскрытых канавами, вылетает геофизик с аппаратурой. Прождали день - никого. Перед самым заходом солнца вдруг, слышим, вертолёт гудит. Сел на площадку и через несколько минут улетел. Вертолётная площадка была размечена на водоразделе, в 1,5 км от нас. Туда вела протоптанная нами тропа (весь груз с площадки на табор мы ведь на себе перетаскивали). Если прилетел геофизик, деваться ему некуда. Наш табор он сверху видел. Ждём час - нет геофизика. Давай пускать ракеты. Никого. Побежали на вертолётную площадку - никого, но попутный груз для нас и его вещи - лежат. Организовали две группы поиска вниз по склону. То, что мы нашли, было донельзя деморализовано. Смех и грех - почти голый человек в тайге. Оказывается парень-геофизик из Киргизии (возможно и из Таджикистана - точно не помню), соответствующей национальности (о национальности говорю только, чтобы подчеркнуть его врождённое незнание тайги) решил поработать в Сибири. Парень смышлёный, интересующийся, решил посмотреть всё сам. Осмотрелся и, как был, в рубашке без рукавов и в шортах, взяв в руки по чемоданчику с радиометрами - пошёл. Вертолёт ведь разогнал всю мошкару. Красота. Время - конец августа - начало сентября.  Мошка - зверь. Что она с ним сделала - это надо было видеть. С нашей тропы он сбился. Ушёл по ответвляющейся звериной тропе. Радиометры бросил. Нашли только через день. Глаза, уши, губы, всё мужское достоинство увеличились на порядок. Видеть он смог, по-моему, только через пару дней.

     О мухах. Эта тварь тоже часто досаждает в тайге. Бывают годы, когда муха, размером чуть меньше комнатной, собирается тучами на таборе и потом кочует вслед за обозом. Она кусает редко (обычно перед дождём), но лезет повсюду. Думаю, что наш очень дорогой Владимир Владимировия, вместе со всеми своими единоросскими помощниками не смог бы отделить это гигантское количество мух от того не менее большого количества сохатиных котлет, что мы съедали за сезон. В суп и кашу мухи набиваются тоже. Делаем вид, что не замечаем.

     И ещё одна удивительная тварь - зелёная "мясная" муха.. Вроде её нет нигде, но стОит начинать разделывать добытое где бы то ни было "мясо", она тут как тут. Всегда и везде. Для меня это загадка.

     Можно ли спастись в тайге от мухо-комариного террора? Надёжных средств я не знаю. Очень удачными были "сетки Павловского". Пропитанные каким-то стойким репеллентом они одевались на головной убор и шею и завязывались у подбородка. Исчезли куда-то, как всё хорошее и недорогое. Ещё эффективно обмахивание пучком веток. Я использую этот метод постоянно и универсально против всех кровососов, благо ветки можно найти всегда.

     И всё же "дань кровью" эта "гнусь" собирает исправно. Дорогой ценой для нас и для себя.