"Дождь" идёт. К людям

Уникальный эксперимент по краудфандингу на «Дожде» оказался успешным: за две недели телеканал собрал больше 40 миллионов рублей на дальнейшую работу, этих денег хватит почти на два месяца. Но на канале все же грядут перемены: полноценный новостной выпуск с продюсерскими сюжетами и гостями в студии будет выходить лишь по вечерам, вещание сконцентрируют на новостях — «профильном контенте». Расходы на авторские передачи, культурные, музыкальные программы сокращены, от новых проектов приходится отказываться.

Известные люди и журналисты «Дождя» дарили каналу уникальные подарки, которые потом выставляли в интернет-магазине. Цена «лотов» не поднималась.

От Лии Ахеджаковой — раритетные украшения, графин для водки начала XIX века из семейной коллекции, скатерть начала века от прадеда мужа, совладельца гостиницы «Красная» в Харькове.

От Бориса Акунина — ружье Эраста Фандорина с гравировкой со съемок «Турецкого гамбита».

Ведущие канала тоже предложили свои «лоты»: мастер-класс по ведению новостей от Маши Макеевой, поход в кино со спортивной ведущей Машей Командной, ужин с Натальей Синдеевой (который, кстати, обошелся в миллион).

Корреспондент Володя Роменский решил продать свою легендарную красную куртку, атрибут всех его включений и репортажей.

Печатную машинку 30-х годов, принадлежавшую деду братьев Дзядко диссиденту Феликсу Светову, зритель купил и вернул обратно в семью.

Продали и декорации программы «Дилетанты», с которой, по сути, все и началось — тот самый опрос.

Ведущий Никита Белоголовцев во время марафона сказал в прямом эфире: «Если наберется определенная сумма, следующий выпуск новостей я проведу вверх ногами». Коллеги взвыли: мы на все руки мастера, но как мы за два часа перевернем студию? Деньги собрали. В итоге притащили две стремянки, положили на них перекладину, и Белоголовцев висел вниз головой. Он, конечно, спортсмен, весь эфир выдержал.

Собчак использовала эту фишку: обещала в конце передачи танец, но у нее не получилось — названную ею сумму собрать не успели.

Опенспейс пиар-отдела сейчас выглядит как склад: полки заставлены раритетными книгами, альбомами, замотанная в прозрачную пленку стоит картонная фигура Ходорковского — декорация к программе «Монгайт». В картонной коробке рядом с мячом Кубка Конфедерации с автографами всех футболистов московского ЦСКА — двадцать два галстука Николая Ускова. На двадцать больше, чем подарил каналу Парфенов. Еще одно помещение — бывшая студия — тоже заставлена стеллажами, здесь лежат толстовки, футболки, сумки с символикой «Дождя». Навигация подсказывает: «Не дождетесь — XL», «Все разные, все равные — L», «Optimistic channel — S, M».

Зрители за неделю марафона из пассивных покупателей превратились в «ходоков» — сами понесли на «Дождь» подарки: ценные книги, старинные пластинки, диски с автографами любимых групп, семейные реликвии — например, письмо от деда бабушке с набором уникальных марок.

«Я лично стараюсь выходить к каждому, кто приходит забрать купленный лот или приносит свой. Мне интересны эти люди», — рассказывает Виктория Абасова, руководитель отдела маркетинга.

Теперь к задачам ее отдела прибавилось освоение логистики: как быстрее и дешевле отправить посылки по России и в другие страны.

Журналисты «Дождя» признаются, что не ожидали отклика зрителей и не рассчитывали на такую значительную сумму. «Важно было перейти психологический барьер — для нас и публики. Эксперимент проводили без оглядки на то, принесут ли Путину в красной папке об этом отчет. Это был чистый эксперимент с единственной целью — собрать деньги», — объясняет Павел Лобков.

«Мы, сами того не желая, в этой борьбе превратились в социальный институт. Это случайно получилось, — говорит ведущий Ренат Давлетгильдеев, работающий на «Дожде» со дня его основания. — Лояльность зрителей повысилась сильно, они стали нам ближе внутренне. Если бы меня лишали собаки и дали поиграть с ней последнюю неделю, я бы ее в эти дни любил сильнее в сотни раз».

«Дождь» начали включать в пакет кабельных каналов в Украине и Прибалтике, но ни от одного из российских операторов по-прежнему не поступало предложения вернуть канал в телевизор. «Мы можем работать на русскоязычное население за границей, но это не наша мечта. Наша-то работать здесь, — говорит Давлетгильдеев. — Моя бабушка в Архангельской области смотрела наш эфир все время, ее подружки тоже. Многие нас в регионах смотрят, люди все понимают, они устали от традиционного телевидения. Сейчас их лишили воздуха».

Успех марафона не дает уверенности журналистам в завтрашнем дне. Корреспонденты «Дождя» рассказывают, что они стараются не думать о том, сколько собрали денег (хотя все педантично поправляют меня, когда я ошибаюсь, считая дни). Стараются сосредоточиться на сегодняшних новостях — так и живут одним днем.

«Пока марафон не дал надежды на изменения в медиасреде и перспективы нам вернуться на «кнопочку», — заключает Давлетгильдеев. — Для нас это главное. Дальше мы уже сами заработаем — мы готовы, мы это умеем».

Шире на проблему смотрит Лобков: «Одна из главных ценностей, которую пропагандирует «Дождь», — здоровый индивидуализм. Каждый для себя решает, надеется он или нет, 53 дня он себе отводит или два. А я, думаю, смерть неизбежна, она в принципе неизбежна. Что может дать возможность телеканалу работать дальше? Чудо. Мы видим, как упрощается политическая жизнь России, она лишается полутонов: враг — друг, Крым — наш, Севастополь — русский город. Если патриотическая паранойя захватит все общество, телеканалу «Дождь» нечего делать. Но несколько сотен тысяч, которые нас поддерживают, позволяют думать, что не захватит. Эффекта толпы я пытаюсь избежать. Я помню, к чему это привело в 2001 году, когда мы все спасали НТВ, а потом выяснилось, что мы спасаем Гусинского. Когда Березовский предложил для новостной площадки ТСН, ТВ6, которое было его собственностью, выяснилось: чтобы взять сотрудников НТВ, он выгоняет 350 человек. Такой ценой свобода слова многим тоже не понравилась, многие вернулись на НТВ, в том числе и я. Так что это всегда вопрос индивидуального выбора. У нас же нет японского пожизненного контракта. Я сейчас здесь работаю, в ближайший день я вижу себя работающим здесь».

Эксперимент, который телеканал ставит ради одной простой цели, оказался значительно глубже — и еще не закончен. По мнению Павла Лобкова, суть его — понять, есть ли среди населения, среди правящих сил те, кто понимает, что хотя бы для позитивного внешнего образа России нужно иметь хоть несколько независимых средств массовой информации. «С другой стороны, у Ким Чен Ына не спрашивают: есть у вас «Эхо Пхеньяна» или нет? У него интересуются только одним: скажите, товарищ Ким, вы бросите бомбу на Южную Корею или нет? Вы же не обязаны строить личные отношения с коровой — главное, чтобы она давала молоко и не брыкалась. Если Россия будет функционировать в качестве такой нефтегазовой коровы, у нее не будут спрашивать, что она думает по поводу Шопенгауэра».