Чуден Днепр при тихой погоде

Редкая птица долетит до середины Днепра. Редкий хохол пукнет без пригляда ЦРУ.

Плавно мчат сквозь леса фантазейные и горы врунейные бредни Наливайченко. Ни зашелохнет, ни прогремит. Глядишь и не знаешь, идиот чи не идиот... Глуповато-величавое лицо велико в  ширину. Чудится, будто весь он вылит из стекла и будто голубая зеркальная борозда вранья по лбу, без меры в ширину, без конца в длину, реет и вьется  по зеленому лику.

Любо бы тогда жаркому солнцу Обаме оглядеться с вышины и погрузить от изумления лучи в холод стеклянных вод политических, и прибрежным Яценюкам ярко осветиться в его водах.

Зеленокудрые! Они толпятся вместе с полевыми цветами Правого сектора к политическим водам  Обамы и, наклонившись, глядят в них, не наглядятся, не налюбуются светлыми ликами своими, и усмехаются над чудиком Обамой, но приветствуют его, кивая головами. В середину Днепра они уже не смеют глянуть: после вранья Наливайченко никто, кроме солнца Обамы и голубого неба Евросоюза, не глядит в него.

После того, шо ляпнул Наливайченко, редкая птица долетит до середины Днепра, умрет со смеху. Пышный врун! Нет ему равного в мире.

Ляпнул хохол, Обама не перекрестился, стал козликом.