"Система вошла в раж. Это ее и погубит"

Связанная с крымской историей истерия и информационная война, несомненно, привели к тому, что многие из тех, кто разделяет демократические европейские ценности, ощущает чувство тревоги, безнадежности и пессимизма. Ощущение рокового движения страны в сторону тоталитаризма и карикатурной копии Советского Союза не может не угнетать тех, кто слишком хорошо знает и помнит, что это такое и чем это закончилось. Ключевой вопрос: как долго это продолжится и чем закончится?

В недавней статье для «Ведомостей» Евгений Гонтмахер писал о том, что страну ждет форсированный переход к социальной политике мобилизационного типа: резкое ухудшение инвестклимата, «оптимизация» бюджетной сети, увеличение налогов с мотивацией «делиться надо» и «мы окружены врагами, поэтому надо затянуть пояса», рост фактической безработицы из-за отсутствия ресурсов на поддержание миллионов неэффективных рабочих мест, перераспределение бюджетных средств в пользу ВПК и попытка сохранить лояльность базовых для власти групп населения за счет обдирания всего остального общества. Гонтмахер делает вывод, что такого рода «социальная политика» не может быть реализована без мощнейшей промывки мозгов через СМИ, роста цензуры, ограничений любой независимой от власти самоорганизации граждан, ужесточения идеологического контроля за ситуацией в системе образования. И, как мы видим, отчасти это уже происходит.

Разложение политической системы может быть долгим и длительным процессом, если нет дополнительных факторов, ускоряющих ее падение. Трухлявое дерево может долго стоять, если при этом не будет сильного ветра. Каждая система имеет некоторый запас устойчивости и в определенных условиях может сохраняться, даже имея неэффективные институты и принимая крайне непродуманные решения с множеством негативных побочных эффектов. Некоторые совершенно неэффективные и резко критикуемые национальные политические режимы существуют в этом состоянии десятилетиями.

Максимально способствует сохранению такой системы, во-первых, ее изолированность от внешнего мира, во-вторых, определенное состояние внутреннего покоя, превращение устоявшегося порядка вещей в привычную инерцию. Время в таких режимах как бы останавливается, их сохранению крайне опасны любые новые жесткие встряски, выводящие население из летаргического состояния.

Однако та система, которая сформировалась у нас сейчас, не просто не склонна к инерции (именно инерция и потребность в стабильности, преподносимая как главная идея, долгое время хранила режим в 2000-е – 2010-е годы), а поражена экспериментаторством. В этих условиях больше не работает «защита от дурака». Подобный исход предопределило сочетание ставки на институциональную деградацию (неизбежное последствие сверхконцентрации власти) с опорой на наиболее ортодоксально настроенную и малообразованную часть общества.

Именно это и породило систему «взбесившегося принтера». Стремление выслужиться и проявить инициативу становится главным способом сделать карьеру, а критика принимаемых решений – самый верный способ карьеру сломать. В итоге негативного кадрового отбора главным героем становится «преданный чудак с инициативой». При этом после 2011 года очевидно стала буксовать единая система согласования интересов при принятии решений, когда каждая параллельная вертикаль пытается захватить столько власти, сколько получается, пока не встречает сопротивления (это особенно хорошо видно в политике силовиков в отношении регионов).

На фоне эйфории от крымской авантюры и информационного аутотренинга система вошла в раж. Это ее и погубит: она настолько легко привыкла менять любые правила без оглядки на логику, а теперь и на нормы международного приличия, тщательно уничтожая любые источники сомнений и критики, что критическое сочетание негативных последствий принимаемых решений, делающих невозможным дальнейшее существование системы, становится в какой-то момент неизбежным. 

О том, что доминирующим становится именно этот сценарий, а не длительная вялотекущая стагнация, говорит резко усилившийся поток неадекватных решений в самых разных сферах. Про уроки 2011–2012 годов словно забыли. Ключевую логику движения системы можно назвать «курсом на бифуркацию». Это ускоренное движение в ту самую точку рокового сочетания негативных факторов, за которым или хаос и распад, или появление новой системы.

Крайне негативные социально-экономические последствия крымской истории (как дополнительные расходы для проблемного бюджета, так и последствия различных международных санкций) дополнят последствия информационно-психологические. Двойные стандарты в трактовке событий на Востоке Украины и Крыму – поддержка решения институциональных проблем «митинговым путем» – не могут пройти незамеченными для массового сознания. Не получится говорить, что митинги протеста против «западенцев» – это хорошо, а митинги протеста против решений отечественной власти по разным поводам – это плохо (а то, что поводы будут, не вызывает сомнений).

Резко усиливается самовластие губернаторов; качество их корпуса не улучшилось, но они при этом получают контроль над почти упраздненным МСУ: в конкурсных комиссиях доля их назначенцев повышается с 30 до 50%, то есть «избрание» сити-менеджеров де-факто становится назначением. Более того, растет их влияние на федеральный парламент: на выборах в Госдуму РФ возвращают одномандатные округа, а регистрация кандидатов по этим округам становится почти невозможной без политической санкции губернаторов. И попытки стращать губернаторов образцово-показательными порками типа увольнения новосибирского губернатора «за утрату доверия» не помогут: частные увещевания не действуют там, где речь идет о самой логике вводимых институтов.

Одновременно происходит резкое ослабление муниципальной власти, вымывание из нее публичных политиков, ухудшение качества управления; новые партии и их кандидаты фактически не смогут участвовать в выборах без индивидуальных политических разрешений. Система идет вразнос, возможности для выражения легального протеста на выборах разных уровней закупориваются, что не может не вести к радикализации оппозиции.

Эффект подобных мер вполне может стать заметен в ближайшие годы, и очень вероятно, что он совпадет по времени с социально-экономическими и стимулирующими рост регионального самосознания последствиями крымского кризиса. Наложатся на это и иные неадекватные решения в самых разных сферах. Зуд дальнейшего закручивания гаек и новых бездумных реформ может оказаться тем самым кумулятивным эффектом, который доконает систему.

Александр Кынев