«В России стало модно ругать свою страну»

Андрей Константинов не понимает, почему многие желают России поражения в геополитическом конфликте.

Писатель, директор Агентства журналистских расследований Андрей Константинов известен своей неполиткорректностью. Что думает, то и говорит. Вот и в связи с событиями на Украине дважды громко высказался. Сначала обрушился на Минкультуры, без спроса включившее его в число подписантов известного письма деятелей культуры в поддержку политики Путина на Украине. Но не успели сторонники нынешних киевских властей обрадоваться новому «союзнику», как Константинов наехал и на них. Да так, что мало не показалось. Его колонки в интернет-газете «Фонтанка.ру» вызвали множество перепостов и откликов: «Ну наконец-то!! Живое, человечное, мужественное СЛОВО!», «Браво», «Подписываюсь полностью», «Воистину Акбар!». 

андрей константинов интервью крым информационная война
 
Вежливые зеленые люди
 
— Тебя не удивило, как действовала Россия в Крыму? Блокировались воинские части, отключались украинские каналы, создавались отряды самообороны — все было четко, быстро, технологично.

— Мне бы хотелось верить, что это была наша запланированная акция.

— На Западе так и считают: четкость действий — результат спланированности.

— Думаю, это не так. Вряд ли Путин лукавил, когда в самом начале конфликта говорил, что мы не планируем присоединять Крым. Просто так ситуация складывалась, и сценарий писали на ходу.

— В таком случае Россия извлекла уроки из предыдущих конфликтов — все-таки мы долго раскачивались в Южной Осетии и уж совсем топорно в свое время входили в Чечню.

— Да, уроки были, но история, особенно ближайшая, редко кого учит. Не сказал бы, что в Крыму приходилось решать уж настолько сложную задачу. Тем более география позволяла: Крым почти со всех сторон отрезан от материка. Саакашвили все-таки вторгся в Южную Осетию. Здесь вторжения не было. Пришли вежливые зеленые люди, основная задача которых была — не воевать, а удерживать ситуацию под контролем — не допустить применения оружия. Это, кстати, блестящий тактический ход, и его уже высоко оценили профессионалы на Западе.

Кроме того, очень красиво была разыграна ситуация с принадлежностью этих людей: «Почему вы говорите, что это наши войска? Мы не знаем, кто они такие. Они же без опознавательных знаков». И действительно, ввод войск — это когда солдаты в погонах, со знаменем и номерами на танках. А вот спецназ друг другу можно и не предъявлять — такова негласная международная практика. Какие только спецназы ни бродили по Ливии, Сирии. На Западе могут злиться на начальника ГРУ Игоря Дмитриевича Сергуна, даже записать его в список невыездных. Но это будет некрасиво — как будто сами они никогда так не поступали. Да, в этом смысле грамотно и профессионально сработали. Но вот на поле информационной войны как проигрывали, так и проигрываем.

— Разве? По-моему, довольно много аргументов в нашу пользу находится и тиражируется.

— Аргументов, может быть, и много, но их никто не слышит на Западе. Где их транслируют — на канале «Россия 24» или «Russia today»?

— Хотя бы. Последний довольно популярен на Западе.

— Может быть, он где-то и популярен, но сейчас никто не работает с аудиторией Германии, Франции, Италии, Испании. В этих странах не очень любят англоязычные каналы. Получается, раньше была у нас одна маленькая пушка, а теперь есть одна большая, которая стреляет одним большим снарядом. Работать надо по-другому. Где наши деятели культуры? Они поставили подписи под большой портянкой — письмом от Минкультуры. И что, это прорыв в информационной войне? Вся наша пропаганда сейчас обращена к аудитории внутри страны. Зачем? Это бессмысленный расход энергии. Внутри и так все в порядке. Не нужно перемасливать кашу. Зачем, например, убеждать тебя?

О Западе — как о покойнике

— Возможно, внутренняя пропаганда рассчитана на людей, не стойких в своих взглядах. Или на противников присоединения Крыма. Вышли же в Москве 15 тысяч человек на марш протеста под лозунгом «Россия и Украина без Путина». Ты, кстати, как к ним относишься?

— Наши «западные друзья» неплохо поработали в последние годы — привечали тех, кого считают «своими», выстраивали систему аргументации против «чужих». Прививали в России определенную моду: если ты ругаешь собственную страну — это свидетельствует о твоей прогрессивности, внутренней свободе и широте взглядов. И когда такая мода сформирована, не все могут с ней не считаться, быть белой вороной. Я другого не могу понять.

Вот, например, Ленин был прекрасным тактиком и абсолютным циником. Ему принадлежит это изобретение — желать поражения собственному правительству в войне: чем хуже России на фронтах Первой мировой, тем лучше для большевиков, которые борются за власть. На эту политику обратил внимание немецкий генштаб, разглядевший в Ленине союзника. Но я считаю, какие бы мотивы ни двигали Лениным — это была с его стороны безусловная измена. За такое в те времена по-хорошему надо было вешать.

Сейчас нет такой нормы. Но в голове все равно не укладывается, как можно, даже не любя Путина, олигархов и прочие свинцовые мерзости жизни, которых у нас действительно хватает, желать поражения своей стране в геополитическом конфликте?

Бывает, человек, встав в оппозиционную позу, уже выйти из нее не может. И тогда для него любое лыко в строку: враг моего врага — мой друг. Это опасная штука.

Господин Шендерович вполне убежден, что можно сравнивать Россию с нацистской Германией, а нашу Олимпиаду — с Берлинской. И не только он. Возьмите нашу либеральную тусовку. В ней очень многие не скрывают своих еврейских корней. Для меня это ничего не значит, но для них-то должно значить. А ведь есть болезненная тема в истории Украины: что делали бандеровцы с евреями в годы Второй мировой. Да, сам Бандера почти всю войну просидел в немецкой тюрьме, но это ничего не меняет. Или вот полковник Штауфенберг, который готовил покушение на Гитлера. Он ведь был диким антисемитом и много чего интересного сделал до того. А потом режим его расстрелял. Но это же не значит, что он сразу стал святым.

«Бандера — противоречивая фигура» — эту фразу сейчас можно услышать из уст либералов. Простите, в каком смысле противоречивая? В том, что каждый человек противоречив? Ну, тогда давайте скажем, что Гитлер был хорошим художником и вегетарианцем. Давайте порассуждаем о том, что кардинальное решение еврейского вопроса — это вовсе не Адольфа Алоизовича рук дело, а тихого скромного человека в пенсне, Гитлер же только на Мадагаскар собирался евреев переселить. Давайте в этот бред опустимся. Только во Франции, например, за подобные рассуждения можно срок получить.

Вы считаете, что Россия аннексировала Крым, и по этому поводу вышли на демонстрацию? Я, может, и понял бы это. Но я почему-то не помню, чтобы вы выходили на демонстрацию, когда американцы вторгались в Ирак, бомбили Ливию и Югославию, когда объявили Косово независимым государством. Я иногда слушаю «Эхо Москвы» и поглядываю телеканал «Дождь». Долго не могу — изжога начинается.

Но у меня вопрос: почему у оппозиционных СМИ, претендующих на объективность и свое неучастие в «пропагандистской машине», неправота всегда по эту сторону водораздела. С азартом и упорством они будут говорить о том, как в России мучают Pussy Riot. А Запад у них всегда прав — о нем либо хорошо, либо ничего, как о покойнике. Как выходят из положения? Пригласят раз в неделю Проханова или Шевченко в «Особое мнение». И выдают это за собственную объективность. Господа, это не объективность, а всего лишь ваш фокус: «Вот вам, дорогие зрители, два монстра, чтобы вы лишний раз ужаснулись».

Объективность — это когда вы критически смотрите не только на то, что ненавидите, но и на то, что любите. Для меня западная журналистика когда-то была примером, притом, что я понимал: нельзя ее слепо копировать. Но каким-то образом и она сегодня изменилась — стала однобокой: «Мы входим в Ирак, потому что боремся с терроризмом, а вы захватываете Крым, потому что у вас с клыков капает кровь». Я примерно такое видел раньше в СССР, когда интуиция подменяла информацию и журналисты ориентировались на классовое чутье.

Время испытаний

— Мне кажется, нападки на Россию никогда и не прекращались. Может, Путину просто надоело, и он решил плюнуть на Запад, который все это время только делал вид, что считает Россию партнером?

— Не буду гадать насчет Путина. Не хочется думать, что он может принимать подобные решения на эмоциях. А что касается наших отношений с Западом, то в последние годы они действительно строились по системе «ниппель»: туда дуй, а оттуда — запрещенное в средствах массовой информации слово. Конечно, это не означает, что пришло время совсем забить на Запад. Но если никогда не взбрыкивать, то можно превратиться в интеллигентного Шурика из известного фильма — вежливо пропускать пассажиров в автобус, который раз за разом будет уезжать без тебя.

Сейчас нас пугают тем, что своими действиями на Украине мы испортим отношения с Западом. А что, в последние годы они были такие хорошие? Вовсе нет. Был период снисходительного отношения к России, когда Ельцин пил, плакал, каялся, что мы перед всем миром виноваты. От нас постоянно требуют каких-то покаяний. Сейчас вот — перед крымскими татарами. Безусловно, ссылать целые народы — чудовищная практика. Но ведь американцы без всякого Сталина сделали то же самое с этническими японцами, проживавшими в США — всех отправили в концлагеря. Потом, правда, забыли об этом и постарались, чтобы весь мир тоже забыл. Каяться только в одну сторону — это как-то неправильно.

— Что, по-твоему, будет дальше? Проглотит Запад обиду, нанесенную в Крыму?

— Я считаю одной из самых серьезных проблем — везение и успехи путинской команды. Я не с теми, кто желает поражения своему правительству, но ему действительно очень везет — в экономике, политике. Еще везет с оппозицией — настолько одиозной и карикатурной, что хочется расслабиться и покурить, сказать: «Давайте раскачивайте лодку, выпускайте Шендеровича!» Но иногда большое везение бывает вредным, может случиться головокружение от успехов.

Если тебе очень везет, надо быть втройне осторожным. И всех этих ребят — наших западных «друзей и партнеров» — нельзя сбрасывать со счетов. При кажущейся импотенции и странных санкциях они все-таки не в домино на мусорном бачке играют. Это серьезная публика и при большом желании вполне может напакостить. В нынешней ситуации я рад за крымчан. Рад, что свершилась историческая справедливость. Но мы пока не понимаем цену, которую придется за это заплатить. Я уверен: нас ждут испытания. Может, мы выйдем из них более сильными. По крайней мере я хочу в это верить. Но для этого к испытаниям надо готовиться.