Кто на очереди Путина после Крыма?

Бывший узник ГУЛАГа и председатель Комитета по правам человека Сергей Ковалев приводит поговорку, которая известна далеко не одним только русским: «Аппетит приходит во время еды». В 2008 году Владимир Путин уже отрезал от Грузии Абхазию и Южную Осетию, а недавно подмял под себя Крым. Но остановится ли он на этом? В выступлении перед цветом номенклатуры 18 марта он сделал такое заявление: не бойтесь, мы не собираемся аннексировать восток и юг Украины. Кроме того, нам это и не нужно, добавил он, дав понять, что заполучил в свое распоряжение достаточно рычагов давления на Киев.

Как бы то ни было, он поставил защиту живущих за границей России соотечественников в самый центр экспансионистской доктрины. После распада Советского Союза в 1991 году 25 миллионов русских оказались в том, что Борис Ельцин еще тогда называл «ближним зарубежьем». 

В Грузии и в Крыму использовались одни и те же методы: русское или русскоязычное население говорит об угрозе и зовет на помощь «родину-мать», Россия откликается на призыв и пользуется им, чтобы наложить руку на принадлежащую суверенному государству территорию.

У соседей России есть все причины для беспокойства. Дело в том, что сразу же после аннексии Крыма сепаратистские власти Приднестровья завили о намерении обратиться с просьбой о вступлении в Российскую Федерацию. Приднестровье — это регион с населением в несколько сот тысяч жителей на территории бывшей советской республики Молдавия, который с 1990-х годов оккупируют российские войска. 

В Средней Азии на русских приходится менее 10% населения за исключением Казахстана, где русские корни есть у 24% граждан. Всесильному президенту этой богатой ресурсами республики Нурсултану Назарбаеву есть о чем призадуматься. Хотя он и является союзником Владимира Путина по Таможенному союзу, который тот бы хотел превратить в Евразийский, его позиция по Крыму весьма осторожна.

Он совершенно не хочет показать, что одобряет такое поведение, которое в дальнейшем может послужить прецедентом. То же самое относится и к белорусскому диктатору Александру Лукашенко, который не имеет ничего против союза с Москвой при условии, что сможет сохранить свою власть. 

Кроме того, крупнейшие русские меньшинства находятся в двух прибалтийских республиках, Эстонии и Латвии: примерно четверть населения или даже половина в Риге (в Литве на русских приходится менее 6% граждан). В начале 1990-х годов Москва попыталась воспользоваться этими меньшинствами, чтобы создать препятствия для вхождения Эстонии и Латвии в НАТО и Европейский Союз. Безуспешно. Прибалтика сильно зависит от России, особенно в плане поставок энергоносителей (оттуда идет 100% импорта газа). При всем этом она чувствует себя не такой уязвимой как Украина в силу интеграции в западную систему. 

Как бы то ни было, защита со стороны Европы и НАТО все равно относительна. Она еще не прошла проверку. Владимир Путин уже принимался за бывшие советские республики, которые строили планы на присоединение к НАТО, но это всегда происходило до их реального членства в альянсе. Весной 2008 года Франция и Германия выступили против предложенного президентом США Джорджем Бушем участия Грузии и Украины в программе подготовки к вступлению в НАТО. Этот шаг Парижа и Берлина должен был стать примирительным жестом в отношениях с Москвой. Но Владимир Путин расценил его как признак слабости. Несколько месяцев спустя он воспользовался ошибкой Михаила Саакашвили, чтобы начать войну с Грузией. 

С тех пор прошло шесть лет, и Запад считает аннексию Крыма настолько же неприемлемой, насколько и раздел Грузии. Он вполне справедливо отказывается от применения силы, но есть ли у него средства и возможности, чтобы как-то поумерить аппетиты президента России?