Фотограф Павел Кривцов

Жил-был фотограф. Двадцать лет проработал Павел Кривцов в областной молодежке. И вдруг - приглашение в Москву, в центральную газету. Попав в столицу, он сразу становится известным. О нем с уважением говорят коллеги и маститые бильдредакторы, его работы завоевывают награды всесоюзных выставок и конкурсов, печатаются на обложках <Советского фото>. История эта - не сказка со счастливым концом, а самая что ни на есть быль. Герой ее - Павел Кривцов, фотокорреспондент <Советской России>. Так чем же объяснить феномен Кривцова: созрел ли талант фотожурналиста внезапно на пороге сорокалетия или признание пришло к нему с опозданием? Думается, прав сам фотограф, который считает, что никакого резкого качественного скачка в его творчестве не было. Просто пришло время, когда по объективным причинам людям, обществу стала нужна и интересна именно та фотография, которая давно его привлекает, то направление фото-журналистики, которое Павел Кривцов исповедует.

Дело в том, что он не просто снимает своих героев, он их изучает, стараясь проникнуть в самую суть их мироощущения, их отношения к жизни, к людям, к своему делу. Каждый раз Павел Кривцов ищет, чем красива душа человека, а найдя, влюбляется в него, гордится им. С какой радостью, например, он дает послушать товарищам песни героя своей фото-новеллы Пахарь-певец, как рассказывает о строителе деревенских колодцев... Мне кажется, в разговоре о мастере, а Кривцов, безусловно, сложившийся мастер, нельзя не коснуться его жизненного опыта и опыта творческих исканий, ибо именно они, в конечном счете, формируют лицо художника.

Родился Павел в белгородском селе Рождественка в военном 1943 году. И с первых дней своей жизни он оказался причастен к общему горю, которое принесла война нашему народу: отец к тому времени уже погиб на фронте. Учился, подрабатывал, мечтал стать геологом и охотником. Копил деньги на ружье, а купил фотоаппарат. В восьмом классе сделал первые снимки и в девятом (Павел Кривцов тогда учился в Белгороде в интернате) уже печатался в Ленинской смене. Павел вспоминает, что первый снимок в газете стал и первым профессиональным <проколом>: школьник, игравший на скрипке, оказался двоечником. Так, со строгого редакторского разноса и началась его журналистская карьера. Кривцов благодарен судьбе, приведшей его тогда сразу в газету, потому что чувство личной ответственности за свое дело, заложенное в школьные годы, до сих пор помогает ему.

Кроме газетной работы Павел Кривцов участвовал в выставках, был организатором фото-клуба, создателем городской фото-витрины, которую и по сей день теплым словом вспоминают земляки. Каждый месяц, а то и чаще его фотографии рассказывали со стендов о трудовых коллективах, о лучших людях белгородчины. Две с половиной тысячи снимков за пять лет! Но его путь к мастерству был не так прост и поступательно прямолинеен, как кажется с первого взгляда. Дело в том, что уже а начинающем журналисте жил художник, как живет и сейчас в опытном репортере. Наверное, никому из снимающих не нужно объяснять, как нелегко постоянно мерить собственную газетную работу мерками <высокого искусства>. Кривцов же не забывает, что творческий уровень его фото-журналистики определяется не вершинными достижениями, а тем качеством, ниже которого никогда не опускаются созданные им снимки, репортажи, очерки.., Для этой первой журнальной персоналии Павла Кривцова из множества работ отбирались те, которые, по мнению автора и редакции, наиболее характерны для его фотографического почерка, способны ввести читателя в мир его образного мышления.

Когда-то, лет десять назад, я впервые увидел его ныне хорошо известную фотографию: зимний вечер, в полу-занесенной снегом телефонной будке свернулся калачиком одинокий щенок. Этот редкий по эмоциональному напряжению снимок был предельно прост и лаконичен по форме. Так же просто снимает Кривцов и сегодня. Но между той простотой мгновенного точного наблюдения и новой <сложной простотой>, с которой Павел Кривцов решает свои философские темы, легли годы ученичества, годы труда. Он овладевал различной техникой печати, но пришел к пониманию, что лабораторные ухищрения лишь маскируют суть его образов. Он выстраивал головоломные композиции, но постепенно отсекал в них все лишнее. Павел Кривцов годами снимал деревья, учась слышать и различать голоса, казалось бы, немой природы... Тема минувшей войны, тема памяти занимает в творчестве фото-мастера заметное место. Он чувствует ее сердцем, угадывает в самых разных проявлениях. Вот, например, строгий репортажный снимок <Память>: день освобождения Белгорода, у Вечного огня солдатские вдовы, на их лицах печать перенесенного горя и суровая гордость людей, все вынесших и победивших. Совсем по-иному трактует тему поэтический кадр <Воспоминание>: ствол отстрелявшей свое пушки, на нем - помятая труба, силуэт пожилого человека. Невольно всплывают в памяти строки Булата Окуджавы: Нас осталось мало, мы да наша боль... А сюжет фотографии <Мой мир> - своеобразное фото-размышление о непрерывности течения жизни: обелиск со звездой над солдатской могилой и рядом - маленькая девочка, пускающая воздушные шары в огромное чистое небо.

Каждый из этих, таких разных кадров, несмотря на внешнюю их незамысловатость -многозначен. В них хочется вглядеться, вчитаться, о них хочется поразмышлять. Но заметьте, поразмышлять об их смысле, о судьбах людей, и никогда - о том, как они технически <сработаны>. Уверен - это радует автора.

Особенно силен Павел Кривцов, на мой взгляд, в жанре портрета. Но и здесь нелегко сказать, что же именно сразу выделяет его работы из массы других <почти таких же>, публикуемых на страницах газет. Конечно, мы замечаем, как точно отбирает он скупые детали пейзажа или интерьера, воссоздающие <естественную среду обитания> того или иного человека, как умеет акцентировать внимание зрителя на самых существенных чертах личности своих героев. И все же главное не это, а то, что люди на его портретах просто живут...

Обычно, начиная серьезный разговор о фотографии, Кривцов предупреждает, что любит говорить о ней, не употребляя слов камера, мотор, пленка... И волнуют его не слишком привычные в устах репортера-газетчика вопросы. Он говорит о бедности своего фото-языка потому, что еще не научился воспроизводить на плоскости бумаги простые человеческие чувства - горе и счастье, любовь и отчаяние - так как воспринимает их, непосредственно общаясь с людьми. Иногда конкретные задачи, которые он ставит перед собой, кажутся вовсе не выполнимыми средствами фото-искусства. Исследуя, например, проблемы творчества, Павел Кривцов стремится образно доказать, что художник вкладывает часть себя в каждую работу и снимает драматическую секвенцию о скульпторе, уничтожающем свое произведение. Его мучает вопрос, как передать ностальгию по <стране детства>, охватывающую человека под скрип покосившейся двери и шелест ветвей, заглядывающих в окно комнаты, заросшей бурьяном, в старом заброшенном доме, где он когда-то родился... Даже если не все задуманное Кривцову удастся на практике осуществить, все равно его раздумья и поиски плодотворны, ибо они и есть та самая творческая лаборатория мастера, где рождаются сегодня умные, добрые, нужные людям фотографии.

1 Этот снимок из первой публикации Павла Кривцова в журнале Советское фото

2

3

4

5

6

7 За этот кадр Павел получил Grand PrixWorld Press Photo

8

9 Писатель Виктор Астафьев

10

11

12

13

14 Этот снимок тоже из первой публикации в журнале Советское фото

Павел Кривцов