Фанфары умолкнут, и за все придется платить.

На модерации Отложенный

 

Убрали в Новосибирске Юрченко. Взяли Крым. О чем писать? Бог с ним, с Юрченко. Кто особо горюет? Как назначили, так и убрали.

А Крым – это «взрыв мозга». У меня - скорее, паралич. Наткнулась на «Эхе» на голосование по Крыму. И рука зависла: паралич. Так и не проголосовала. Теперь перехожу к моей личной истории вопроса.

Я хожу в третий класс севастопольской школы № 14. Живем на улице Пирогова. Мой папа – офицер Черноморского флота. Живем среди таких же офицерских семей. Город закрыт от внешнего мира. Въезд по прописке или по спецпропускам. Помню, сижу по-детски на столе, на котором обычно делаю уроки. Рядом репродуктор. Из него новость – Крым теперь Украина. У мамы с папой никакой реакции – Украина так Украина, все мы советские. А мне почему-то обидно до слез.

Наш класс был последним в школе, кто не учил украинский язык. Падают уличные вывески: «Парикмахерская» теперь «Перукарня». Постепенно привыкли. Но после школы в Киев учиться никто не едет: путь лежит в Москву и Ленинград. У крымчан как-то естественно сложилось внутреннее двойное гражданство. Я же поехала учиться в интернациональную Одессу.

Следующий этап украинизации русские в Крыму восприняли уже более болезненно. Это было в декабре 1991 года после референдума о незалежности Украины. Помню, украинский трезубец прямо-таки вонзился в сердце моего 78-летнего папочки, когда он, отцом-матерью нареченный Василием, открыв новый паспорт, узнал, что теперь он Василь.   Тогда я всей душой была за то, чтобы Крым вернуть в Россию. И даже в меру сил способствовала этому.

Гражданское движение в Крыму за возвращение в Россию в ту пору было очень сильным. И достигло своего пика к январю 1994 года, когда на президентских выборах с результатом 73% победил Юрий Мешков. В свою короткую бытность президентом Крыма он не единожды (об этом он говорил мне лично) обращался в Кремль, с просьбой рассмотреть возможность территориального пересмотра в пользу присоединения автономии к РФ. Тщетно. Никто мольбу крымчан не собирался слушать. В мае 95-го такая возможность и вовсе исчезла.  

Каждое лето я продолжала возить детей, потом внуков не просто в Крым, а уже в Украину.

С границей, таможней… В нашем дворе теперь подрастали другие дети. Они свободно владели мовой. Если и не общались по-украински, то фильмы и мультики смотрели без раздражения: украинский язык перестал быть в Крыму чужим. На пляжах дети громко кричали: «Мамо, мамо, дывысь, корабэл плывэ!» Выпускники ехали учиться в Киев, Харьков, Симферополь. Так прошли двадцать лет.

И вот - на двадцать лет опоздавший референдум. У меня нет ни малейшего сомнения в результатах. Ну, может быть, по привычке процентов десять подогнали. Но сути дела это не меняет. Суть в мотивах голосования. Мое поколение голосовало «за» страстно. В день референдума звоню однокласснику. В ответ: «У нас снова будут одинаковые паспорта!» И долгая речь «про фашистов» с переходом на пенсионный вопрос: «Жена пенсию получила, а я пока нет». Пенсионеров в Крыму – почти треть населения.

Звоню дочке своей школьной подруги. Ей сорок, работает кассиром в «ПриватБанке» - это крупнейший коммерческий банк Украины. Тоже голосовала, но в голосе сомнение: «Страшновато, конечно, если «западэнцы», но начинать жить в другой стране – это же все сначала! По телеку смотрим российское ТВ. Боюсь, что потеряю работу». Найти хорошую работу в Крыму было всегда трудно.

Еще один звонок – соседке. Молодая женщина, 35 лет. Есть небольшой бизнес: «Голосовала, конечно. Все так голосуют. Не знаю только, где товар закупать буду. Все связи с Харьковом порвутся. Да и въезд ограничат. Хорошо, хоть деньги храню в долларах ».

Такие вот суетные мысли у проголосовавших моих земляков керчан.

Рада ли я тому, о чем двадцать лет назад искренне мечтала? Митинги на площадях, бегущие по России в режиме «олимпийского огня», пугают. Напоминают табун вздыбленных лошадей, несущихся к обрыву. Кто по-настоящему исследовал народное мнение? Кому оно интересно в такой азартной политической игре?! В воскресенье, 16 марта звонит дочка из Питера: «Мама, иду из бани. Представляешь, вся парилка «против».

Мне, пожалуй, тоже не нужен такой царский подарок: фанфары умолкнут, и за все придется платить.