Крым: снаружи крепость, внутри Кубань

Референдум в Крыму создал не только новую геополитическую реальность и породил сопутствующие угрозы. Прежде всего, он изменил жизнь самого полуострова. О том, чем может стать Крым в составе России, наш обозреватель Абдулла Ринат Мухаметов.

В 1979 году Василий Аксенов написал «Остров Крым». В фантастическом романе он изложил альтернативную историю полуострова, как если бы в 1920 тот отбился от красных и далее развивался бы по «белому пути». Сейчас же мы задумываемся о том, каким станет еще недавно автономный украинский регион в составе РФ. Конечно, эти фантазии марта 2014 года будут иметь смысл, если, не дай Бог, не разразится большая война, и все де-факто смиряться с тем, что полуостров отошел под власть Москвы.

Плохая копия Кубани и Ставрополья

В составе РФ Крым больше всего будет походить на другие «русские» южные регионы со всеми их региональными «прелестями». С одним отличием – там будет жестче, проще, вульгарнее. Уже сегодня в Автономной республике сложились все условия для превращения ее в хадр-вариант Кубани и Ставрополья. 

Региональная система власти в последних стоит на трех китах – криминал, сросшийся с бюрократией и бизнесом, авторитарный политический режим, ксенофобия. Все это в том или ином виде существует в Крыму. Он даже имеет все шансы превзойти соседей по Южному федеральному округу, в который полуостров, скорее всего, будет включен.

Институализированный криминал. Нынешняя крымская элита закалялась в постоянных «отжимах» и «накатах», т.е. в жесткой борьбе за весьма ограниченные активы и ресурсы. Дистанция между «авторитетом» и авторитетным политиком там весьма условная.

Не случайно, премьером Крыма, решительно поведшим регион в новую реальность, стал именно Сергей Аксенов, хорошо известный в другом своем качестве как «Гоблин». Нынешний глава АРК пережил несколько покушений на свою жизнь, терял друзей и партнеров по бизнесу, но популярностью в народе никогда не пользовался. Его партия «Русское единство» на последних выборах в крымскую Раду набрала всего 4%. А второй человек на полуострове – спикер парламента Владимир Константинов – известен тем, что «отжал» у украинских банков аж 130 миллионов долларов, после чего резко ушел в сепаратисты. 

Не удивительно и то, что отряды самообороны формировались зачастую на основе ОПГ и полукриминальных групп. Просто это, как отмечают многие наблюдатели, первичная форма самоорганизации в условиях постсоветского Крыма.     

Ничего особенного тут нет. То же самое мы видим повсеместно на юге России, на Северном Кавказе.

Те же парагосударственные боевые формирования, на которые опирается местная власть (например, казачество на Кубани и в Ставрополье). Те же «этнические» ОПГ, сросшиеся с бюрократией, хоть «русские», хоть «армянские», хоть «кавказские». Те же жесткие методы ведения бизнеса. Всевозможные цапки - бандиты, состоящие в правящей партии – и кущевки. Та же монополизация, что агрорынка, что курортного сектора любыми доступными средствами. Все это темная сторона региональных политико-экономических отношений.

Институализированная ксенофобия.На юге России – самый высокий по стране уровень ксенофобии. Там этот фактор давно стал частью региональной политической системы. Запреты хиджабов, отказы в праве строить мечети, снос уже возведенных, дискриминация людей по этническому и религиозному признаку, сомнительные дела на исламских активистов и проч. Это же касается не только мусульман и кавказцев, но и, например, протестантов. Ксенофобия поддерживается публичными заявлениями самого высокого начальства о «коренных» и «некоренных» народах, которые имеют право жить в регионе, – причем речь идет в обоих случаях о гражданах РФ.

Вряд ли в Крыму как-то будет иначе. Аксенов – лидер националистической партии, название которой практически совпадает с «Русским национальным единством» Александра Баркашова. Сейчас в крымскую самооборону влились единомышленники из России – активисты национал-радикальных движений, сербы, еще недавно воевавшие в Боснии, поддержку им выразили некоторые армянские организации. Всех их объединяет, помимо личных мотивов, исламофобия.

Поборники откровенно национал-радикальных идей вообще играют важную роль в пророссийских выступлениях по всей Юго-Восточной Украине. Конечно, антимайдановские настроения распространены среди населения, но костяк и оргоснову движению придают именно русские националисты, особенно те, кто наладил связи с различными ОПГ. Они играют примерно ту же роль, что «Правый сектор» для новой киевской власти.

Закономерно, что «народным губернатором» Донбасса на массовом митинге был избран «авторитетный бизнесмен» Павел Губарев, ходивший в юности, будучи активистом РНЕ, со свастикой на рукаве. Лидер луганских сепаратистов Александр Харитонов также выходец из РНЕ.   

Есть основания предполагать, что координация выступлений с требованиями отторжения ряда областей Восточной Украины в пользу России ведется по сетям бывшего РНЕ, НБН и других подобных организаций, действующих на Украине. Кстати, в конце 90-х Эдуард Лимонов публично предлагал ФСБ услуги своей партии в деле защиты русских в странах СНГ и Балтии. Возможно, что его слова и, в правду, были чем-то и кем-то реально подкреплены.

Авторитаризм.Политический режим, который сложился на той же Кубани в «нулевые», вполне можно охарактеризовать как авторитарный. Это власть одного человека с элементами культа личности, точнее нескольких личностей. Аналогично в той или иной степени интенсивности и в других регионах юга РФ.

Крым стремительно развивается в том же направлении. Естественно, ужесточение, в первую очередь, коснется крымских татар как самого большого и активного меньшинства с особым статусом.

Татарские и прокиевские выступления уже практически сведены к нули. Зафиксированы инциденты с участием членов самообороны Крыма в татарских селах. Порядка 400 крымских татар (в основном женщины и дети) выехали в другие регионы Украины. Говорить о каких-то «самозахватах» земли (строительство домов на полуофициальных основаниях) больше не приходиться.

Земля – главный актив Крыма, и «отжимать» его смогут только приближенные к власти. Тем более, наверняка, лакомыми кусочками южного берега захотят обзавестись важные персоны из числа российской бюрократии и бизнеса, как это имеет место в Абхазии и на Кубани.

Вряд ли станут новые власти долго терпеть такое «государство в государстве» как Меджлис крымскотатарского народа. О его негативной роли уже вовсю говорят в Москве. Через несколько лет вполне может встать вопрос о запрете деятельности организации как экстремистской.

Более того, совсем не факт, что Кремль плотно контролирует местную амбициозную элиту, которая захочет оставить себе пространство для «политического творчества». С другой стороны, новая власть будет стремиться доказать Москве свою эффективность и лояльность, проявляя инициативу в ужесточении политического климата в автономии.

Может быть, в итоге на смену Аксенову придет кто-то другой (как это было в Южной Осетии). Может быть, сам Аксенов захочет реализовать себя на федеральном уровне. Но вряд ли то или другое прибавит на полуострове демократии.  

Обещанного ждать? 

Сегодня Аксенов и его режим занял очень умеренную позицию по национальному вопросу. Крымским татарам предлагаются квоты в правительстве, в парламенте, в муниципалитетах. Сулят всяческую помощь, деньги и землю. Им отводят такой статус, который на сегодня не имеет ни один народ РФ. Реализация всего обещанного вряд ли вообще возможна с чисто практической точки зрения.

Еще недавно эти же силы блокировали все подобные идеи. У крымских татар их обещания особого доверия не вызывают. Не вызывают доверия и все заверения российских чиновников и политиков – в Крыму не хуже, чем у нас, знают то, как они выполняются. Татары считают, что излишнее внимание к ним вызвано исключительно стремлением обеспечить нейтралитет в ходе референдума. 

Многие полагают, что вскоре позиция крымских властей начнет меняться. Уже звучали заявления о необходимости борьбы с «Хизб ут-Тахрир», который якобы развил бурную деятельность на полуострове, и вообще прекратить все заигрывания с татарами. В России, параллельно со всеми обещаниями, вообще говорят об окопавшейся в Крыму «Аль-Каиде».

А отдельные эксперты умудрились даже в художественном фильме «Хайтарма», рассказывающем о том, что среди крымских татар предателей было не больше, чем среди других народов СССР, увидеть антироссийскую пропаганду и искажение истории Великой Отечественной войны.

Интересно, какова же тогда российская позиция по этому вопросу? По логике этих экспертов, в отрицании депортации татар вообще или в оправдании сталинского злодеяния.

В такой ситуации убран под сукно «до лучших времен» вопрос окончательного возвращения крымских татар – а их в Средней Азии еще около 100 тысяч и раза в два больше в Турции. Скорее всего, так и не будет заложен первый камень в фундамент новой Соборной мечети Симферополя. В апреле в торжественной церемонии должен был принять участие президент Турции Абдулла Гюль. Татары добивались этого лет 10, но власти полуострова отказывали, несмотря на указания президента Виктора Ющенко. 

В целом, как татары, так и многие специалисты, склонны скептически смотреть на перспективы полуострова по той очень простой причине, что, аннексируя Крым, Москва нарушает Будапештские соглашения 1994 года. Тогда Украина отказалась от ядерного статуса в обмен на гарантии безопасности и территориальной целостности со стороны США, Британии и, прежде всего, РФ. Поэтому если не учитываются даже такие договоренности, вряд ли стоит рассчитывать, что кто-то всерьез будет воспринимать пожелания крохотного народа.

Особый вопрос

Взаимоотношения новой крымской власти при переходе полуострова в состав России с местными татарами, строптиво и принципиально отказывающимися признавать складывающиеся реалии, - вопрос особый, очень сложный и деликатный. Этим обусловлено такое внимание к крымским татарам последних недель. Дошло аж до личного разговора Владимира Путина с лидером крымских татар Мустафой Джемилевым.

Все 20 лет, что Крым находится в составе Украины, крымских татар на наших телеэкранах демонизировали. Отечественные эксперты и официальные деятели из раза в раз повторяли, что они представляют собой ваххабитскую и пантюркистскую угрозу, что они «пятая колона» Турции, агенты бандеровцев и НАТО. 

В самый острый момент московско-киевского противостояния кампания затихла. Но, кажется, ни та, ни другая сторона не верят в возможность нормального решения крымскотатарского вопроса в новых условиях.

Позиция крымских татар понятна. Они смотрят не только на те процессы, которые протекают в России сейчас. Есть прецедент: история двух других депортированных народа, которым при Никите Хрущеве не разрешили вернуться на историческую родину.

Немцам Поволжья Борис Ельцин в 92 году в грубой форме отказал в праве организованного возвращения в Саратовскую и Волгоградскую область, где у них когда-то была даже своя национальная автономия. Понятно, что многие из них прямо ориентировались на Германию, но были и те, кто хотел жить в новой России.

Далее. Не вернулись в свои дома и турки-месхетинцы, третий из депортированных народов, которым отказал Хрущев. Не найдя места ни в Грузии, ни на Кубани, где их жестко блокировал губернатор Александр Ткачев, они разбрелись по свету. Большая часть оказалась в Турции, кто-то уехал в центральную Россию, часть приняли США.

Крымские татары считают, что, будь Крым в составе РФ, и они бы оказались в Турции, минуя родной полуостров. История не знает сослагательного наклонения, но основания у них так думать, есть. Если «демократический» Ельцин не решился удовлетворить обращение поволжских немцев, то, очевидно, он бы не пошел против настроений русскоязычной общины Крыма, в которой высок процент потомков сотрудников НКВД и военнослужащих, участвовавших в депортации 44 года. 

Репатриация вообще произошла благодаря чудесному стечению обстоятельств. Киев нуждался в опоре и поэтому способствовал возвращению. Надо отдать должное и политическому искусству М. Джемилева, проведшему свой народ через дебри постсоветской геополитики. 

За более, чем 20 лет, в Крыму в сложнейших условиях развала империи и набиравшего обороты процесса возвращения татар не возникло каких-либо серьезных очагов межнационального напряжения. Все проблемы, в основном возникавшие из-за земли и бизнеса, сторонам удавалось решать путем жесткого, но мирного, диалога. С другой стороны, на сегодня из числа крымских татар - только один мэр и один районный глава.

В новой ситуации крымские татары ждут любого поворота событий. Люди напряжены. Готовятся к самым тяжелым временам. Появились и свои «штрейкбрехеры», которые по каналам российского телевидения одобряют последние решения крымской и московской власти, какими бы они ни были.

Конечно, о повторении 44 года речи не идет. Но о том, что стоит ожидать постепенного сворачивания «вольностей» и выдавливания с полуострова, говорят повсеместно. Кое-кто уже всерьез задумывается об эмиграции в Турцию. Все боятся, что в случае, не приведи Господь, крупномасштабных боевых действий, осуществить попытку повторного выселения особого труда не составит. 300 тысяч, будем честны, - это не так уж и много. Во время югославской войны на глазах всей Европы были совершены преступления и крупнее.

Справедливость – понятие растяжимое

В основной массе русскоязычное население Крыма изначально негативно смотрело на возвращение татар. В их понимании, уступки бывшим жителям полуострова – это несправедливость по отношению к «славянам», к которым причисляют также армян и греков. И от России последние ждут восстановления своих, как они считают, попранных татарами и Киевом прав. 

Еще не так давно, до начала активного заигрывания с крымскими татарами, бывший вице-премьер Крыма и зампредседателя «Русского единства» Андрей Козенко был весьма откровенен. «Все 23 года независимости Украины русское население ущемляют в Крыму. К нам всегда относились как к пасынкам. Существовала система, когда мы все больше и больше средств выделяли на обустройство крымских татар, - сказал он в интервью «Ленте.Ру». - Уступки накаляли атмосферу в обществе. Мы, с одной стороны, их успокаиваем, а, с другой стороны, показываем, что татарам можно делать все. Такая вот особая национальность». 

Понятно, что Москва в Крыму будет, прежде всего, стремиться удовлетворить чаяния русской общины хотя бы по чисто прагматическим соображениям. А помимо улучшений в экономике и устранения каких-либо намеков на украинизацию, люди ждут, что татарам больше не будет позволено создавать новых поселений. Это как минимум.

РФ нужна сильная опора, т.к. Крым оказывается на передовой борьбы с «западным империализмом», «оранжевой чумой» и «бандеровцами». Серьезные шаги на крымскотатарском направлении могут быть неправильно поняты и нанесут ущерб национальной безопасности.

Татары, со своей стороны, заняли принципиальную позицию не участия и не признания итогов референдума о присоединении к РФ. Они продолжают считать законной киевскую власть и настаивают на реализации своего права на самоопределение в составе Украины.

Регион на осадном положении

И Кубань, и Ставрополье в нынешней России имеют особый статус. Они сдерживают кавказскую и экстремистскую угрозу, являются форпостами и заслонами, о чем говорится открыто и на очень высоком уровне. Центральная власть не обращает внимания на некоторые местные причуды, впрочем как и еще в целом ряде южных республик.

Аналогичная политика «закрытых глаз» распространится и на Крым, важность и особость которого куда выше теперь, чем какого-либо еще региона РФ. Полуостров становится осажденной крепостью, из которой будет продвигаться российская внешняя политика на значительную часть бывшего СССР, восточную Европу и Ближний Восток. Очевидно, что при таких ставках о каких-то особых пожеланиях тех же татар, всерьез речь вестись не может.

Власти полуострова быстро включатся в нашу вертикаль. Обещанные 5 миллиардов долларов «эффективно освоят» совместно и под руководством старших товарищей из центра. Пригодится югоосетинский опыт. Местной элите предоставят всю свободу рук для обеспечения интеграции республики в состав РФ – прежде всего, надо наладить независимое от Киева водо и -электроснабжение. 

То, что происходит на той же Кубани, во «всесоюзной здравнице» будет жестче, быстрее, проще и вульгарнее. Тем более военный режим не предусматривает активности СМИ и любой засветки. Да и по сравнению с российскими чиновниками, представители крымской власти заметно голоднее и менее профессиональны. В общем, конкретное решение вопросов едва ли заставит себя ждать.