Глазами отщепенца

Четырнадцать лет прошло, а текст актуальный до омерзения. Только тогда это все были первые симптомы, а сейчас разразилось на полную катушку.

ТАК ЛИ ОТЛИЧАЮТСЯ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ УСТАНОВКИ РОССИИ ОТ СОВЕТСКИХ?
Глазами отщепенца 

Раньше все выглядело просто. Был социалистический лагерь во главе с миролюбивым Советским Союзом, и было враждебное капиталистическое окружение. Оно придумало агрессивный блок НАТО и ждало удобного момента, чтобы наброситься на наш лагерь. Поэтому мы напрягали все силы, чтобы этой неизбежной агрессии противостоять.

Правда, был в лагере и узкий — очень узкий! — круг отщепенцев, которые знали, что НАТО создано, чтобы спасти человечество от товарища Сталина и его преемников. Гарантией всеобщей безопасности было многократное (при Хрущеве в 17 раз) превосходство ядерного вооружения НАТО над советским. Еще отщепенцы знали (и это знание роднило их с руководством партии и правительства), что никогда и ни при каких обстоятельствах страны НАТО первыми ядерную войну не начнут. Это позволяло им (не отщепенцам, а руководителям) вести себя крайне нагло, шантажировать весь мир ядерной угрозой и постоянно устраивать провокации вроде блокады Западного Берлина и Карибского кризиса. То есть страны НАТО играли роль международной полиции, а соцлагерь — роль международного бандита.

Потом произошло чудо. Советский Союз "завязал". Распустил заложников, выправил себе чистые документы с новым именем, флагом, гербом и гимном, пообещал бросить воровскую профессию и в дальнейшем руководствоваться общечеловеческими ценностями. Отпущенные на волю заложники (страны "народной демократии") немедленно кинулись в НАТО, справедливо рассудив, что перевоспитание бывшего старшего брата — процесс долгий и с неясными перспективами. И правильно сделали. Потому что из Москвы немедленно понеслись вопли: "Атас, менты! НАТО у наших границ! Угроза национальной безопасности! Не подходи, начальник, зарежу!" Получается, что бывший старший брат не столько "завязал", сколько масть сменил. А думать продолжает на "патриотической" фене и, главное, воровской инструмент по-прежнему прячет от полиции.

Катастрофа с подлодкой "Курск" привлекла всеобщее внимание не к слабой боеспособности российской армии (это, к сожалению, преодолимо), а к самому факту существования подводных лодок высотой со Спасскую башню, длиной почти с ГУМ и стоимостью в два Больших театра. Прежние паханы заказывали их специально для того, чтобы пугать Америку. А новым они зачем?

Это, конечно, рассуждения отщепенца. Нормальный человек с "патриотическим" самосознанием объяснит, что должен же быть паритет в вооружениях между сверхдержавами. А отщепенец в ответ: не должен! Не должно быть паритета между полицией и бандитами. А если ты не бандит, а наоборот, полицию поддерживаешь, то опять же при чем здесь паритет? Зачем меряться, кто сильнее? Вот у Евросоюза с Америкой вооруженного паритета нет, а живут замечательно.

Теперь о шпионах. Опять же раньше было проще. Наши шпионы добывали ихние секреты, чтобы повысить обороноспособность родины. Ихние шпионы добывали наши секреты, чтобы ее понизить. То есть — наши лучше. Просвещенные либералы времен застоя рассуждали примирительно: разведка есть у всех, это просто такая профессия, ни плохая, ни хорошая. Наши шпионы не лучше и не хуже западных. А предавать своих нехорошо. Таких нигде не любят. Нет, возражали отщепенцы, наши — хуже. Потому что важна конечная цель, на которую шпионы работают. На третью мировую войну или против нее. Поэтому таких перебежчиков из рядов бандформирований в ряды полиции, как Пеньковский, Гордиевский, Суворов и других, отщепенцы считали не предателями, а героями. Точнее, предателями, а потому героями. Поскольку для порядочного человека, понявшего, что работает на бандитов, правильно и естественно из банды сбежать.

Так было до приобщения к общечеловеческим ценностям. А что теперь? Государственное телевидение показывает сюжет: в Москве с поличным берут американского шпиона и русского профессора, который передает шпиону чертежи новой суперракеты. Ведущий (с придыханием): "Если бы американцы получили эти чертежи, они бы смогли такую ракету построить!" И отлично! Пускай строят. Они все равно в нас обратно стрелять ею будут только в самом крайнем случае. А вам она зачем, при вашей бедности и затаренности старыми ракетами? Вы, ребята, похоже, по-прежнему на этот самый "крайний случай" надеетесь и на него работаете, хотя и сидите у полиции на кредитном довольствии. То есть вы встали, конечно, на путь исправления, но продвинулись по нему не очень далеко. Оставлять вас без надзора никак нельзя. А профессор-отщепенец, получивший во время съемок инфаркт, — натуральный герой. Побольше бы таких. Чем меньше у перевоспитуемых военных секретов от полиции, тем нам всем спать спокойнее.

Еще об общечеловеческих ценностях. В буквальном смысле. В бандитскую бытность, с трудом одолев конкурирующее бандформирование, ограбили все его музеи и библиотеки, до которых смогли дотянуться. Привезли домой и спрятали на полвека в подвалах. Никому не признавались, потому что знали: у полиции есть список награбленного. Недодумал главный пахан, когда в тяжелую минуту с полицией договор подписывал, чтобы музеев не грабить. Поэтому продать нельзя и даже своим показать нельзя. Отнять буржуи не отнимут, руки коротки, но навредят в смысле престижа. Теперь же, когда "завязали", признались: есть товар. Даже выставку устроили самого ценного. Отщепенцы говорят: вот и замечательно, теперь верните обратно. Нет, говорят, мы теперь строго соблюдаем законность. И Дума закон специальный приняла. Теперь это не краденый товар, а общенародная собственность. Те же, кто с этим не согласен, забыли, небось, как ихние бандиты наши музеи грабили. Потому забыли, что нет у них национальной гордости. Аморальные люди. Отщепенцы.

Получается интересно. Страна новая, ценности общечеловеческие, а отщепенцы — старые. Вот тот же ведущий государственного телевидения рассказывает — и опять с придыханием, — что на заседании Совета Европы, посвященном Чечне, Сергей Ковалев "выступил против собственной страны!". Чему вы удивляетесь? Он и раньше так поступал. Тем и знаменит. Хотите, чтобы он за вас выступал, — перестаньте делать пакости. А к "патриотическим" чувствам у отщепенцев, как правило, иммунитет.

Конечно, после смены государственных идеалов жить отщепенцам стало безопаснее. Но по-прежнему неуютно. К тому же ясность пропала. Раньше врага можно было определить по погонам, покрою костюма и выражению лица еще до того, как он рот раскроет. И заранее было известно, что скажет, когда раскроет. Теперь сложнее. Кажется, что погоны, костюм, лицо — прежние, а говорит о чем-то очень хорошем. Иногда, правда, волчий взгляд происхождение выдает. И прежние рефлексы непроизвольно вырываются наружу.

В сентябре 2000 г. в Берлине была организована выставка восточноевропейского самиздата. На ее открытие прибыли официальные представители всего бывшего соцлагеря: поляки, чехи, румыны, венгры. Причем, что интересно, многие — бывшие отщепенцы. Официальных русских — ни одного, хотя половина выставки — естественно, русские экспонаты. Это показатель. Про общечеловеческие ценности с европейской трибуны, с выражением и проникновенным взглядом — это одно, а по собственной воле без приказа идти антисоветчиков приветствовать — это другое. Рефлексы не позволяют.

© ДМИТРИЙ ХМЕЛЬНИЦКИЙ
Берлин
Русская мысль", Париж, N 4345, 14 декабря 2000 г