Дед

Не сохранил ссылку на источник...

Дед

Город (собственно городом то он стал недавно, а был то поселком, то станицей) находился на берегу реки. Точнее у слияния двух рек. Естественно, что «достопримечательностью» сего населенного пункта был порт. Учитывая судоходность обеих рек, и близость моря, в эпоху индустриализации порт стал ключевым объектом города. Ежедневно здесь грузились-разгружались десятки судов речных и класса «река-море». Помимо этого здесь же швартовались пассажирские суда. Еще одна примечательная черта города была в том, что он находился чуть ли не на стыке трех областей: Кубанской, Донской и Астраханской(в советское время еще и Волгоградской).Эта особенность, и является одной из причин рассказа. Что особого в этой особенности? Да то что городок стал, точнее был,(почему был несколько позже) ареной выяснения отношений между казаками(различных областей),между казаками и иногородними, между пролетариями и колхозниками, ворами и беспредельщиками, ну и просто дворами-улицами-районами.И собственно не город сам, а именно порт. Где еще найти место поукромнее, да с надежными путями отхода, да с возможностями засад и налетов исподтишка. Хотя, правоохранительным органам дела особого до «междусобойчиков» не было. Во всяком случае до тех пор, пока не приключались массовые побоища. Но это случалось редко, и заканчивалось примерно одинаково,- показательной «посадкой» зачинщиков. Дело тут не в трусости жандармов-полицейских-милиционеров (это чувство, как и коррупция в те времена были незнакомы). Все происходило проще. Ни одна власть не хотела нарывов в виде недовольства. Поэтому и если не поощрялись, то не возбранялись такие «выпуски пара». А атаманы еще и подзадоривали казачков. Совмещали, так сказать, честь Войска с боевой практикой. Такое происходило вплоть до 70-х. А потом…Однажды две недовольные друг другом группировки собрались на выяснение кто кого «козлее». Встреча была назначена за полуразвалившимся пакгаузом. Первое, что (точнее кого) увидели прибывшее к месту «мордобойцы» это дедка с бадиком, сидящего на ящиках. Он счастливо щурился, греясь на солнышке. Обе толпы сначала пришли в замешательство, а потом решили: «фиг с ним, с дедом, начнем. Он нам не помеха». Тут то дед и встрепенулся. «Сынки, не откажите в милости, уважьте старика, хочу косточки размять, да нету супротивников». «Ты чё, дед, с молотилки упал, аль на солнце перегрелся?» - по толпам покатился веселый гогот. «Ты че? Не видишь, что тут серьезные ребята собрались, серьезные дела решать?» . «Отчего же не вижу. Вижу конечно, потому и здесь, потому и прошу». Долболобики начали хмуриться и переглядываться озадаченно. «Ты это…Иди домой…А то ведь не ровён час…Костей не соберешь». Дед радостно улыбаясь: «Так я ж об этом и прошу. Да мне много и не надо. По 2-3 человека с каждой стороны и все». Кто-то начал нервно хихикать, кто-то насупился, чуя подвох.

В общем, спорили-препирались еще минут двадцать, покуда терпение не иссякло. Вожаки отправили по одному бойцу против деда, что бы быстрее отвязался. Через пару секунд оба лежали в счастливом забытьи, а остальные стояли раззявив рты. Тут уж и без вожаков несколько мордобойцев кинулись «проучить деда» и «отомстить за корешей». Еще несколько секунд и… несколько бездыханных тел. «Ну, спасибо, ребятки. Уважили старика». Дед, улыбаясь и покряхтывая, пошел сторону пассажирской пристани. «Это чё было?» Две толпы стояли, перемешавшись, забыли о недавнем конфликте и смотрели вслед удаляющемуся дедку. Раз за разом, год за годом ситуация повторялась. Изменялись лишь действующие лица, поводы для встреч (цели были, как раз понятны) и количество «потерпевших». Да. Было еще одно изменение. С каждым разом загадочный дедуля приходил-уходил все тяжелее, опираясь на бадик. Сказывался, видимо возраст. И улыбка после каждого «выступления» выступала все реже и реже. Никто не видел, откуда он приходил и куда он уходил. Никто не встречал его в повседневной жизни. И никто не мог сказать, КАК он узнавал о предстоящих разборках. О дедуле стали ходить слухи. Появление дедули на разборках вносило оживление. Многие уже не стесняясь, нападали на дедка. Итог всегда был один. Атакующие валялись в беспамятном состоянии, дедуля молча уходил, зачастую хмурясь. А бывшие противники живо и в «красках» описывали произошедшее действо. Дедушка стал настолько привычным, что сами разборки, казалось, неуместны без его присутствия. И вот, в конце 80-х, случилось то, что должно было случиться. На очередной «разбор полетов» дедуля не явился. Две толпы долго стояли и ждали его появления. Ведь случалось, что он припаздывал. Но нет. Дедуля так и не появился, а в груди вдруг защемило непонятной тоской, и к горлу подкатил горький комок. Странное это было зрелище. Толпа здоровых мужиков стоит, хлюпает носами и подозрительно прячет покрасневшие глаза. Сомнений не оставалось, дедуля ушел. И теперь навсегда. Но, даже покинув этот мир, он продолжал удерживать горячие головы от кровопускания друг другу. Вплоть до развала государства и начала времен беспредела и передела. До тех пор, пока заботы о хлебе насущном, о выживании, не вытеснили все другие. Лишь по прошествии многих лет до некоторых стало доходить, что помимо удержания от мордобоя, помимо мастерства рукопашного боя, дедуля приходил еще за одним. Точнее за одной фразой… «Научите меня». Но он ее так и не дождался. Потому и уходил раз за разом все смурнее и смурнее. И не помогала демонстрация способностей. Червячок потребительства и материальной выгоды уже разъедал молодые души. А сама демонстрация представлялась неким шоу (которые робко, но уже начинали пробиваться на телевидении). Так вышло, что свой последний бой великий воин проиграл. А может быть, и нет. Ведь сохранилась память о нем. Хоть и не у многих оставшихся адекватными, не скатившихся в бездну алкоголизма, отчаяния, и безысходности.