Нацисты против гопников – куда бедному украинцу податься?

Украина, жертвуя собою, предупреждает Россию о тех опасностях, которые таит в себе революция. Она стало зеркалом, в котором отражается мрачное будущее послепутинской России. При поражении революции общество оказывается зажато в тиски между нацизмом и криминалом.

Фронт и тыл украинской революции

Кинолента украинской революции стала стремительно отматываться в обратную сторону. Еще вчера мы наблюдали, как майдан свергал власть Януковича, а сегодня, забив рот попкорном, смотрим сериал о том, как антимайдан свергает революционную власть на Востоке страны. Интересно, что «картинка» в принципе внешне выглядит одинаково, и тому есть серьезные причины.

Всякая революция - явление очень сложное. Ослабление инстинкта власти вызывает к жизни мощный общественный поток, который складывается из множества ручейков, каждый из которых течет хоть и внутри общего русла, но по своему собственному маршруту. Среди этих ручейков есть разделение труда: есть солдаты революции, а есть обслуживающий фронт тылы. И это совершенно естественное разделение, потому что общество в целом не может воевать, но, сочувствуя воюющим, оно обеспечивает тем самым их конечную победу. Поэтому, сколько бы не было сторонников радикального «Правого сектора» и близких ему по духу организаций на Майдане, ничего бы они не сделали с властью, если бы не имели поддержку со стороны населения столицы Украины.

При этом отношения фронта и тыла не так безоблачны, как это иногда представляют. Тыл, в общем и целом, не разделяет радикальные взгляды «солдат революции», но при наличии «общего врага» готов «приподзакрыть» глаза на эти «несовпадения», полагая, что после победы все само собой образуется. Но после победы ничего не образуется, потому что солдаты не намерены уходить с фронта и требуют своей доли трофеев. И тогда общество, которое с таким энтузиазмом поддерживало свою революционную армию, обнаруживает, что стало ее заложником.

На первом этапе украинской революции этот процесс размежевания между фронтом и тылом можно было наблюдать в Центре и на Западе Украины. Теперь есть возможность оценить, как это происходит на Юге и Юго-Востоке страны. Все очень похоже, разница лишь в том, кто является пушечным мясом. На Западе это нацистского типа формирования, открыто проповедующие свои радикальные взгляды. А вот на Юге и Юго-Востоке солдатами оказались «гопники», криминальные и околокриминальные элементы.

Пожалуй, настало время сделать транскрипцию слова «титушки», уже прижившегося не только в украинском, но и в русском языке. Это не кто иной, как солдат украинской контрреволюционной армии. Он бесславно бежал с поля боя на территории противника, где не имел поддержки со стороны местного населения, но на своей территории он может быть способен на реванш над революцией. При этом рядовой обыватель Донбасса или Луганска, сочувствующий этим «гопникам», но отнюдь не разделяющий их взглядов и культурных ценностей, очень скоро окажется в том же незавидном положении, что и рядовой киевлянин.

Провал революционного центра

Как показал украинский опыт, проблема возникает не столько от самой революции, сколько вследствие потери контроля над ней. Основной бедой украинской революции можно на сегодняшний момент признать провал (надеюсь, временный) революционного центра, в результате чего пафос борьбы с коррупцией и за демократию на какой-то момент уступил место сугубо националистическому движению на Западе и откровенно криминальному движению на Востоке.

Угроза состоит в том, что, если революционный центр не восстановит себя в ближайшее время, то «нацисты» схватятся с «гопниками» в рукопашном бою, а всем остальным, похоже, достанется роль стороннего наблюдателя. При этом нет ничего удивительного в том, что «гопников» поддерживает Кремль, проявляя в определенном смысле слова классовую солидарность. Однако при всей антипатии к российской агрессии следует признать, что «гопники» в Крыму, Донецке и Харькове ведут себя ровно так же, как месяцем раньше вели  себя нацисты. И сунься сейчас «Правый сектор» в Донецк, его, возможно, ожидала бы судьба «титушек» в Киеве.

Мне кажется, что как взгляды нацистов, так и ценности криминалитета имеют мало общего с настроениями основной части украинского общества. Но оно выглядит растерянным, потому что умеренные лидеры потерялись на общем революционном фоне. Одной из причин этого является то, что они недооценили революцию и побоялись ее с самого начала возглавить, уступив площадку «Правому сектору» и другим радикалам. Майдан был для них методом давления на власть, но не способом ее захвата. А вышло наоборот. За близорукость теперь приходится расплачиваться.

К сожалению, в том, что касается революции, то у украинской, как, впрочем, и у русской интеллигенции, есть множество иллюзий. У всех перед глазами стоит опыт «бархатных революций» в Восточной Европе, когда сам факт появления толпы на улице был сигналом к сдаче власти.

Боюсь, что этот опыт бархатных революций был уникальным и к украинским (как и к русским) реалиям вряд ли применим. Страх опереться на насилие в момент, когда применение насилия зачастую является единственным способом избежать больших жертв, является типичной болезнью умеренных и здравомыслящих сил революции. Философия ложного «гандизма» в критический момент парализовала волю «признанных» лидеров  оппозиции и выдала входной билет в политику ультраправым радикалам, которые с самого начала только и делали ставку на применение насилия. Урок очень прост – в революцию нельзя играть.

Роковая ошибка

Кумиры украинской оппозиции застеснялись Майдана, как только он стал выходить за отведенные ему сценарием рамки хора, исполняющего народные песни на свежем воздухе. Но при этом они продолжали опираться на него в своем торге с властью. Эксцессы Майдана они предпочитали не комментировать, а когда попытались это сделать, то им ответили струей из огнетушителя. Поэтому, когда Майдан продавил-таки свою революцию до конца, и власть Януковича рухнула раньше, чем кто-либо из оппозиции (кроме Тимошенко) этого желал, то мнимые народные лидеры вынуждены были заигрывать с Майданом, демонстрируя ему запредельную лояльность.   

На этом фоне под влиянием радикальных идеологов Майдана «переформатированная» Рада в срочном порядке отменила закон о языках (и.о. президента не подписал закон об отмене). С официальных сайтов украинских правительственных структур стали исчезать русскоязычные версии. На момент написания этого комментария русскоязычные сайты Президента, Рады и Кабинета министров работают, но русскоязычной версии Министерства здравоохранения Украины я уже не обнаружил. Для страны, где до четверти населения полагает себя русскоязычной (да и является ею на самом деле) – это недопустимое политическое хулиганство.

Вопрос о языке – это всегда и везде, в любом обществе, один из самых острых вопросов. Недаром именно борьба с насильственной русификацией была тем огнем, который десятилетиями согревал украинское национальное движение во времена СССР. Нападение на язык было воспринято и так крайне возбужденным населением Крыма и Востока Украины как демонстративная пощечина, как предвестник всего самого худшего и как сигнал к началу насильственной украинизации (неважно, собирался ли кто-то осуществлять ее на самом деле или нет).

Пойдя в вопросе о языке на поводу у украинских радикалов, новые революционные власти допустили роковую ошибку. Возможно, эти действия и стали тем триггером, который помог ориентированным на Кремль силам реализовать в Крыму и отчасти на Востоке радикальный сценарий контрреволюции. После этого две основные общины страны потеряли возможность разговаривать на одном языке.

Восстановление центра

На первый взгляд просматриваются два сценария развития событий в Украине.

Если «политический центр» продолжит проваливаться и следовать в фарватере радикальных взглядов, присущих «солдатам майдана», то ни о какой стабилизации ситуации в стране не может быть и речи. Как я уже неоднократно писал, Украина в ее нынешних границах (вопрос о судьбе Крыма после интервенции пока приходится вынести за скобки) может сохраниться только при проведении центральной властью компромиссного, то есть нейтрального курса, причем как в вопросе о языке, так и в вопросах внешнеполитических ориентаций. Украина в этом случае обречена на длительную гражданскую войну, которая она не сможет преодолеть в обозримой перспективе и в которую по необходимости будут втянуты ее ближние и дальние соседи. При этом запад страны действительно со временем окажется под влиянием крайних радикалов, а восток будет контролироваться криминалитетом. 

Если «политический центр» восстанет из праха, в который его поверг Майдан, то он должен будет в первую очередь предпринять ряд шагов по восстановлению доверия между русскоговорящей и украиноговорящей общинами страны, наладить взаимодействие, устранить страхи и фобии. Причем просто отменой ошибочных решений обойтись будет нельзя. Легко разрубить, тяжело склеить – потребуется серьезная и систематическая работа, принятие комплекса политических и правовых мер, направленных на обеспечение гарантий культурной, а может быть и политической автономии населению Юга и Востока Украины. Это непростая задача, но она является conditio sine qua non сохранения целостности Украины.

Чем быстрее новые власти «отколупают» себя сегодня от Майдана и начнут действовать самостоятельно и рационально, тем больше шансов сохранить Украину как независимое и суверенное государство. Майдан свои функции выполнил и полностью себя исчерпал как конструктивное явление. Сегодня это опасный вирус, который не дает сложиться новой украинской государственности. Анархическая часть украинской революции подошла к своему естественному пределу. Настало время выйти на авансцену украинскому Гетману.