Какой мерой мы должны мерить и оценивать события в Крыму? Таких принципов всего два: 1) будет ли от них польза русскому народу и соразмерной ли будет заплаченная цена за приобретенную выгоду?.. 2) оценка в духе Писания и евангельской правды.
В перечне старых и неодолимых русских соблазнов — соблазн землей.
В 1886 году Лев Толстой написал поучительный и подзабытый рассказ «Много ли человеку земли нужно?» Крестьянин Пахом, узнав, что получит земли столько, сколько обежит за день, одержимо бегает по степи. «Будь земли вволю, так я и черта не боюсь!» — восклицает главный герой. Черт тут же довольно потирает лапки: «Землей тебя и возьму». Земли грезится столько, насколько хватит сил бегать. На закате измученный Пахом, загнав себя до одурения, умер от разрыва сердца и упал мертвым. «Поднял работник скребку, выкопал Пахому могилу, ровно насколько он от ног до головы захватил — три аршина, и закопал его». Тут и графской сказочке конец.
Большевики, предложив крестьянину где две, а где и полторы десятины помещичьей земли, сыграли роль толстовского черта. В эмиграции один из добровольцев вспоминал горькое сокрушение пленного красноармейца по поводу разделенной помещичьей земли: «Все из-за нее, проклятой».
Федор Степун описывал этот тяжелый недуг так:
«Читая любую русскую историю, получаешь впечатление, что русский народ не столько завоевывал землю, сколько без боя забирал ее в плен. Эта военнопленная земля и работала на русский народ, работала без того, чтобы он сам на ней по-настоящему работал. Тот постоянный колонизационный разлив России, неустанный прилив хлебородных равнин, которые приходилось наспех заселять и засеивать, лишал русский народ не только необходимости, но и возможности заботливого и тщательного труда на земле. Кое-как бередили все новую и новую целину, и в смутном инстинкте государственного строительства брали с нее ровно столько, сколько требовалось, дабы осмыслить и оправдать дальнейшее продвижение. Так столетиями создавался в России стиль малокультурного, варварского хозяйствования, психология безлюбовного отношения к любимой земле, ощущение в качестве земли-кормилицы не столько собственной земли под сохой, сколько земли за чертой своей собственности…
Тяга к земле на горизонте характерна для крепостного сознания вряд ли меньше, чем для сознания колонизаторского. Не в меньшей степени, чем народ-колонизатор, тянется крепостной народ всеми помыслами души от своей насиженной земли к какой-то не своей, далекой земле. Неважно, что далекая земля была далека для крепостного не в географическом, а в хозяйственно-правовом смысле; что своя близкая и не своя далекая земля для него не две разные земли, а одна и та же земля в двух разных смыслах: своя, в смысле той, на которой он из поколения в поколение трудится; далекая, чужая — в смысле той, которой он не владеет, но которой жаждет владеть».
Иван Шмелев в ответ на соблазнительные послевоенные призывы вернуться из изгнания на родную землю воскликнул в отчаянии:
«И нечего утешаться, что Россия собрана: все может разлететься! — дымом удушливым <…>…еще одно поколение… — и что останется! Такой России мне не надо. Что толку? Земля-то? мне важно, кто на ней, и — как на ней». [Курсив Шмелева. — К. А.]
Прозорливый Шмелев сегодня не услышан.
И напрасно.
Главный аргумент патриотов, ратующих сегодня за присоединение Крымского полуострова к Российской Федерации, заключается именно в том, что Таврида есть русская земля, населенная в большинстве своем русскими. Популярный тезис о том, что русское население Крыма нынче нуждается в вооруженной защите от «бандеровцев» и «фашистов», не более чем лукавство и лицемерие. На полуострове нет и не было «бандеровцев» и «фашистов». Защищать крымчан не от кого.
Доступ в Крым любым злым силам легко преградить, гарантией чему служат не только возможности населения, но и базирование в Севастополе Черноморского флота. Каких-либо угроз и опасностей для жизни, здоровья и собственности русских в Крыму, сегодня меньше, чем в Ставропольском крае. Однако почему-то никто не призывает разместить российские спецподразделения на Ставрополье и передать под их контроль местные органы власти. Никто не спешит защищать права русских в межнациональных конфликтах не только на Юге Российской Федерации, но и в Москве, пример чему недавнее Бирюлево.
В узких кругах популярен еще один тезис: нынешние границы Украины исторически необоснованны и незаконны, поэтому присоединение Крыма и Юго-Восточной Украины к Российской Федерации соответствует общей программе Белого движения по собиранию русских земель. Итак, да здравствует бронепоездный лозунг: «За Единую и Неделимую!» Тем более что «русская весна» на Украине пестрит бело-сине-красными флагами.
Но тогда главными и наиболее талантливыми вождями Белого движения нужно признать Ленина, Троцкого и Сталина. Они, а не Колчак или Врангель, сохранили могучую империю в ее привычных границах, за исключением Польши и Финляндии. Тем более, что после Второй мировой войны в Польше оказались советские войска, а Финляндия попала под сильное внешнеполитическое давление СССР — так что и здесь возник повод для торжества. Немного не хватило Сталину, чтобы дотянуться до заветных черноморских проливов. Для полноты картины прибавим новоучрежденное Патриаршество, возвращение исторических топонимов в ленинградском центре и погон в армии.
Только удивительно, почему же сотни тысяч белых эмигрантов после 1945 года не кинулись с восторгом в СССР, чтобы в упоении пасть перед ниц перед обновленной сталинской родиной и покаяться за грех многолетнего пребывания в бездуховном, греховном и враждебном западном мире. Конечно, кто-то соблазнился, кто-то сходил в посольство, кто-то взял советский паспорт, но таких было очень немного по сравнению с общей численностью российской эмиграции.
И если предположение, что главными вождями Белого движения следует считать Ленина, Троцкого и Сталина сегодня вызывает брезгливость и выглядит кощунственно, следовательно, имперские лозунги белых не имеют первенствующего значения для понимания сути Белой борьбы. Ее подлинный смысл заключался не в битве за очертания внешних границ, а за нечто более драгоценное и вечное, во сто крат более важное любых государственных объемов и устройств — за образ Божий в русском человеке, за его дух, душу и самостояние — даже если личная религиозность большинства участников Белого движения не была столь яркой и глубокой, как Новомучеников и Исповедников Российских.
И вот с этой точки зрения попробуем взглянуть на события.
Какой мерой мы должны мерить и оценивать политические действия?
Мне кажется, что таких оценочных принципа всего два.
Первый. Будет ли от них польза русскому народу — в данном случае, в Крыму, на Украине и в Российской Федерации — и соразмерной ли будет заплаченная цена за приобретенную выгоду?..
Второй. Оценка в духе Писания и евангельской правды.
Поступайте с другими так, как бы вы хотели, чтобы поступали с вами.
Предвижу возражения: политика цинична — и такой прекраснодушный совет может оставить целый народ слабым и беззащитным перед злобными соседями. И тут же в качестве бесспорного аргумента оппоненты приведут автору верный исторический пример: сопротивление большевизму не могло быть другим, кроме как с применением силы.
Действительно, к сожалению, в циничной политике властителю часто приходится выбирать не между добром и злом, а между злом и — злом еще большим. Так вот, чтобы принять и одобрить политические решения, мы должны быть уверены перед Богом и собственной совестью, что их практическим результатом станет если не добро, то хотя бы зло меньшее по сравнению с бездействием.
Автор не убежден, что возможное присоединение Крыма или юго-восточной Украины к Российской Федерации принесет русским людям пользу в долгосрочной перспективе и легко согласуется с совестью.
Из Советского Союза Российская Федерация вышла тяжело больной, с потерей областей и населения, в мучительных поисках Бога, самоидентификации и материального благополучия. И главная задача национального возрождения, если вспоминать о задачах Белого движения, благодаря донскому опыту Краснова и крымскому — Врангеля, легко угадывалась. Врангель в одном из первых своих интервью в должности Главнокомандующего говорил об этом так:
«Я добиваюсь того, чтобы в Крыму, хоть на этом клочке сделать жизнь возможной… Ну, словом, чтобы так сказать, показать остальной России…вот у вас там коммунизм, то есть голод и чрезвычайка, а здесь идет земельная реформа, вводится волостное земство, заводится порядок и возможная свобода <…> Мне надо выиграть время… чтобы, так сказать, слава пошла: что вот в Крыму можно жить. Тогда можно будет двигаться вперед».
Итак, Российская Федерация должна была стать успешной, благосостоятельной и привлекательной. Для ее собственных граждан. Для соседей. Для инвесторов. Для мира в целом. Причем успешной настолько, чтобы привлечь своими приоритетами, качеством и уровнем жизни потерянные национальные окраины.
Чтобы независимо от доли и пропорции русского населения, эти самые окраины выстроились в очередь и конкурировали за степень и форму интеграции. Для чего требовались:
1. Самоидентификация и восстановление утраченной национальной памяти, преодоление большевизма и перемена отношения — власти и общества — к тем чудовищным по демографическим потерям преступлениям, которые были совершены в советский период, особенно к истреблению людей по социальному признаку и коллективизации;
2. Преодоление государственной коррупции, лицемерия и лжи, как неизбежных последствий советской власти;
3. Разделение властей и особенно — восстановление сильной и независимой судебной власти на всех уровнях;
4. Реформа образования, начиная с начальной школы; профессия учителя должна была стать одной из самых главных и высокооплачиваемых в России, а создание полноценных условий для педагогического творчества — приоритетной задачей правительства. Восстановление и развитие элитарных русских учебных заведений с учетом всего положительного мирового и отечественного опыта с целью воспитания и образования национальной элиты;
5. Поощрение и развитие независимых от государственной бюрократии научных школ и институтов;
6. Возрождение и поощрение духа предпринимательства, особенно мелкого и среднего, частной инициативы и собственности;
7. Гарантии безопасности и правопорядка;
8. Сознательный отказ власти от роскоши и излишеств за счет бюджета и налогоплательщиков, популяризация этики потребления; личная скромность государственных служащих;
9. Инвестиции в инфраструктуру, в первую очередь — в транспорт и коммуникации;
10. Реформа Церкви, в первую очередь — в области возрождения приходской жизни, прав церковных общин и приходского духовенства с поощрением и поддержкой миссионерства.
И так далее. Список можно продолжать, но очевидно, что практически ни одна из актуальных задач за двадцать минувших лет не только не разрешена, но и не разрешается, хотя ими следовало заниматься всеми — как только к тому представлялись возможности.
Вместо этого сегодня нам предлагается овладеть Крымским полуостровом — вероятно, чтобы отвлечь внимание общества от второго пришествия Сталина в качестве главного героя отечественной истории, чудовищной коррупции и лицемерия, псевдосудебных приговоров, кризиса системы образования и ликвидации Академии наук, представительной власти, которая никого не представляет, безумного законотворчества, стагнации предпринимательства, опасных межнациональных конфликтов, убогих коммуникаций, чиновного сибаритства и безмерного богатства тех, кто нас сегодня фальшиво учит патриотизму.
Мы гремим на весь мир о том, что стремимся спасти и защитить русское население Крыма и юго-востока Украины, искренне желаем ему причинить счастье, которого на самом деле у нас самих нет.
Иван Ильин писал: «Русское простонародное правосознание искони привыкло не верить в “труды праведные”, считая более доходным напор не на природу, а на имущество соседа — все равно богатого или бедного, а особенно богатого». По словам философа, наше правосознание «ценит в собственности — не творчество, не качество… но количество, объем, власть, почет и возможность разнуздания своих страстей». Неважны адовые дороги в какой-нибудь подмосковной Ивантеевке или вымирание «государствообразующего» народа в Российской Федерации — в результате низкого уровня и качества жизни. Главное, что овладение крымской землей утолит чье-то имперское любострастие и поможет всем на время забыться. Затем появиться еще какой-нибудь «великодержавный» проект. Великодержавие заменяет труд.
Нашей национальной идеей стала не идея устройства человеческой жизни в собственной стране, а идея бесконечной обиды — за все и на всех. Мы пребыванием в состоянии перманентной обиженности. Эпиграфом к современной российской политике вполне могут служить слова Александра Солженицына, вложенные писателем в уста Сталина в романе «В круге первом»: «Весь мир — против нас». В это свято верит и власть, и многие наши современники, неспособные жить без образа врага. Вместо того чтобы обустраивать Россию, мы должны бороться с бесчисленными врагами — внешними и внутренними, которых сами себе создаем, ибо видим в каждом глазу сучок, не замечая собственных бревен.
Страсти вокруг Крыма тесно связаны с формированием образа мифических врагов, которых нет, и не было на полуострове в минувшем феврале. Вероятно, на деньги, потраченные на воинственную пропаганду за последний месяц, мы могли бы вполне построить несколько русских школ в Крыму с большим имиджевым приобретением для России.
Давайте вспомним бессмертный метод Робинзона Крузо, и попытаемся понять, в чем нам будет «добро», а в чем «худо» в случае присоединения Крымского полуострова к современной Российской Федерации.
«Добро»:
1. Восстановление исторической справедливости и ликвидация последствий хрущевского самодурства;
2. Удовлетворение надежд и чаяний большинства русского населения Крыма в краткосрочной перспективе;
3. Гарантированное пребывание Черноморского флота в Севастополе;
4. Гарантированная защита российского культурного пространства в Крыму; 5. Самоудовлетворение имперских амбиций и рост популярности российской власти в краткосрочной перспективе;
6. Передел крымской собственности в интересах новых элитарных групп.
«Худо»:
1. Провал федерализации и национальная консолидация Украины, российско-украинский конфликт в долгосрочной перспективе с непредсказуемыми последствиями;
2. Всплеск русофобских настроений на Украине, в Европе и в мире;
3. Содержание Крымского полуострова за счет российского бюджета;
4. Проблемы с энерго- и водоснабжением Крыма для местного населения, снижение туристической активности;
5. Ухудшение международного положения России с непредсказуемыми последствиями;
6. Рост турецкой активности в регионе и тюркской миграции в России;
7. Возникновение активной русскоязычной оппозиции на Украине в качестве противника российских властей;
8. Визовый режим с Украиной или разрыв дипломатических отношений;
9. Распространение на Крымский полуостров реалий российской экономики, жизни и политики;
10. Антироссийские экономические санкции в мире;
11. Радикализация антироссийского протеста на Украине и угроза кровопролития;
12. Возникновение источника постоянных проблем и нестабильности для существования Российской Федерации;
13. Почти неизбежное прекращение существования Украинской Православной Церкви Московского Патриархата и конец «русского мира»; 14. Военное присутствие сил НАТО на территории Украины;
15. Напряженность в международных отношениях на постсоветском пространстве;
16. Непредсказуемость долгосрочных военно-политических и социально-экономических последствий присоединения Крыма к Российской Федерации; 17. Популяризация в Российской Федерации внешнеполитических «успехов» и «достижений» вместо решения неотложных задач по обустройству жизни страны и общества.
18. Возникновение опасного прецедента для последующего пересмотра границ, чреватого новыми потрясениями и коллизиями. Ведь если мы утверждаем, что Украина не имеет исторических прав на Крымский полуостров, то почему бы Германии не потребовать возвращения Восточной Пруссии?.. И перечень можно продолжить.
Нет никаких сомнений в том, что права русского населения и других народов Крымского полуострова должны быть обеспечены и защищены, особенно в области самоуправления, формирования и расхода республиканского бюджета, сохранения языка и развития национальной культуры. Но всего этого можно добиться и без аншлюсов, чтобы вместо умиротворения не получить новый бесконечный и болезненный конфликт. Ведь даже курортные сезоны в Крыму сейчас привлекательны благодаря лишь своей относительной дешевизне. Но вряд ли они будут интересными для наших сограждан, если станут «вторым Сочи» — с таким же высоким уровнем цен и таким же низким сервисом. Да и слава горького яблока раздора не прибавит популярности крымским курортам.
Возрождение России связано с качественным обустройством ее жизни и общественным благосостоянием, разумной образовательной и культурной политикой, а не внешней экспансией, которая в очередной раз отвлекает наше внимание от собственным тягостных проблем. Никакие исторические обстоятельства, включая самые бесспорные, не могут торжествовать над здравым смыслом.
Далекая крымская земля, превращенная в еще один российский анклав, станет для нас огромным и любострастным — искушением. Нам по-прежнему мало той земли, которую щедро оставил нам Бог в 1992 году, и к которой мы по-прежнему равнодушны, не говоря уже о живущих на ней людях. Однако прежде чем в эйфории ломать стены в коммунальной квартире, обещая соседям причинить счастье в новом общежитии, необходимо вынести мусор из собственной комнаты и навести порядок в своей частной жизни.
Иначе нас неизбежно ждет судьба крестьянина Пахома.
Комментарии