ЗОЛОТАЯ ЦЕПОЧКА.

(Случай из милицейской практики тестя моего друга Вани Волкова)

Артём Иванович Лисицин – следователь с четырьмя звездочками, которого сотрудники и младшие по званию, и равные, и поднявшиеся из мелких звёздочек до больших, называли «Лис» – задумчиво смотрел на золотую разорванную в середине цепочку, которая, свернувшись змейкой, лежала на журнальном коричневом столике в квартире Ирины Васильевны Петровой, расположенной на восьмом этаже.

Со двора выезжала скорая, увозя бывшую Ирины Васильевну в морг.

- Вы единственный свидетель, - Артём Иванович ковырнул рукой воздух и, пробарабанив пальцами по «зеркальной» лысине, уставился на зарёванную Веру Максимовну с холёными руками – подругу Ирины Васильевны. – Как же всё это произошло? Не понимаю. – Он сорвался с бежевого кресла, и, стремительно сделав два круга вокруг столика, плюхнулся на старое место.

- Я уже Вам не раз рассказывала, - всхлипнула Вера Максимовна, нагоняя слёзы.

- Понимаете мне нужно утрамбовать Ваш рассказ, чтобы он как змейка, - Артём Иванович прищелкнул пальцами, - улегся в моей голове.

- Мы сидели за этим столиком, - начала Вера Максимовна, глотая обильные слёзы, - Ирочка стала рассказывать о Вадиме. Её, как она раньше надеялась, будущем муже.

- Значит, в то время она была ещё жива?

Артём Иванович выскочил из кресла.

Вера Максимовна оторопело посмотрела на следователя.

-- Извиняюсь. Работа, служба…., грабежи, разбои, драки, кража, воры, несчастные случаи, - запустил он, - самоубийства, убийства… В голове рябит и брякнешь. Продолжайте.

- Вадим оказался подлецом. Обещал жениться на Ирочке. Вильнул.

Артём Иванович подстегнулся к словам Веры Максимовны.

- Подлец. А Вы его знаете?

- Да.

- А когда видели в последний раз?

- Вчера, когда я пришла к Ирочке. Он кричал на Ирочку.

- Выходит, что вчера он был ещё живой?

- А разве? – Вера Максимовна взметнулась с кресла.

- Нет. Если он вчера был жив, то можно надеется, что и сегодня тоже, - решительно сказал Артём Иванович и задумчиво добавил. - Хотя. Человек никогда не был вором, а потом стал. Никогда не был преступником, а в одно время раз и переступил. Пути человека неисповедимы. И что было дальше.

- Ирочка плакала. Обманутая женщина. Потом мы вышли на балкон. Она расстегнула цепочку, подарок от Вадима, положила на ладонь, перегнулась через балкон и бросила вниз, где Вы и нашли её.

- Кого?

- Разумеется цепочку.

- Ах! Боже мой.

Артём Иванович подхватился с кресла, схватился за голову и уткнулся в Веру Максимовну.

- Это что же выходит?

- А что, что – залепетала Вера Максимовна, у которой от стремительных движений Артёма Ивановича начинала кружиться голова, и она пыталась уцепиться за что-нибудь постоянное, чтобы не вывалиться с кресла.

- Как что? Золото выбросить на улицу. Это же нужно иметь стальные нервы. У меня таких нет. Я бы не выбросил, а Вы?

Вера Максимовна сделала «фу» и закрепилась на прежнем месте, но не выдержала и взлетела снова.

- Вы шут, что ли. Вы...

Артём Иванович прервал атаку.

- Так. Выбросила. А дальше.

- Когда выбрасывала, перегнулась и сорвалась.

- Да, - протянул Артём Иванович, - бывает. Расстегиваешь, бросаешь и летишь… Полёт, полёт. А знаете я объявляю Вам шах! – невозмутимо бросил он.

- Не понимаю!

- А что понимать. Вам шах.

- Да Вы… то живая, то мёртвая, золото, - вскинулась Вера Максимовна. – Шах какой-то. Бред. Вы что чокнутый?

- Малость, - флегматично ответил Артём Иванович, сгребая цепочку и укладывая её в целлофановый пакет. – Главное взять нервы за жабры. Да так, чтобы они не трепыхались. Выпейте водички. Я сейчас принесу. Вода это…, жизнь, источник… Чем больше соприкасаешься с ней, тем больше чувствуешь её течение, водовороты, в которых…

- Я, я, я… сейчас позвоню, - прорвалась Вера Максимовна, - чтобы прислали нормального.

- Пустое дело, - твёрдо сказал Артём Иванович. - Убийства расследуют только ненормальные. Я один из них. Так что Вам придется иметь дело со мной. Впрочем… Шах я Вам объявил. Вы не поняли его. Я ставлю Вам мат!

Вера Максимовна тупо посмотрела на следователя.

- Ваш рассказ фальшивый.

- Это почему фальшивый, - взвилась Вера Максимовна.

- Посмотрите на цепочку. Она же никак не вписывается в Ваш рассказ, - Вера Максимовна впервые слышала такой мягкий голос, в котором переплетались все задушевные оттенки. - Расстегнула, положила на ладонь и бросила… Цепочка не расстегнутая, а разорванная. Её что, - припечатал Артём Иванович, - воздух разорвал?

Вера Максимовна отказалась от унизительной процедуры, которую нарисовал Артём Иванович: мазать холеные пальчики в каких-то чернилах для снятия отпечатков, глотать горькую жидкость «Правда», которая вызывает у человека желание поделиться истиной, подвергать свою измученную душу испытанию на детекторе лжи, страдать от ковыряния пинцетом под ногтями, под которыми будут найдены частички эпителия кожи Ирины Васильевны, не спать ночами в камере, опасаясь проговориться во сне, подвергаться психологической пытке на очной ставке с Вадимом с неделикатными, но уголовно правомерными вопросами на предмет выяснения глубоко интимных отношений… и написала чистосердечное признание о женской зависти и любви…