Майдан глазами опального «Беркута»

Наверное, некоторых украинцев должен удивлять тот факт, что о погибших во время столкновений в Киеве благоговейно говорят, как о героях. Собственно говоря, к званию Героя Украины посмертно решила представить своим постановлением Верховная Рада всех погибших во время печально известных недавних событий. Но касается это представление только гражданских лиц. Те, кто стоял по другую сторону баррикад – не в счет. Справедливо это или нет, вопрос спорный. Однако стоит озвучить тот факт, что в столкновениях с не совсем мирными митингующими погибло не меньше правоохранителей. Счет приближается к сотне. И покалеченных милиционеров исчислять следует сотнями. Кто виноват в гибели сотен граждан и правоохранителей? Только те, кто имел возможность и власть предотвратить кровопролитие. Сюда смело можно причислить и сбежавшую трусливую власть, и безвольную оппозицию.

Мне удалось пообщаться с одним из офицеров опального ныне спецподразделения МВД «Беркут». В каком городе Украины находится данное подразделение и как зовут офицера, я не буду уточнять в целях безопасности его и членов его семьи. Назовем его Николай. Первое, что, безусловно, бросается в глаза – усталость, разумеется после недавно приобретенных шрамов. И проявляется усталость не только в физическом измождении, но и в поникшем взгляде, в котором какая-то безысходность. Впрочем, общался он вполне охотно.

- Николай, расскажите, когда и с какой целью Ваше подразделение прибыло в Киев?
- Мое подразделение участвовало в двух ротациях в Киеве для обеспечения охраны общественного порядка и противодействия массовым беспорядкам. Наш «Беркут» был отправлен в столицу после того, как 1 декабря 2013 года безоружных ребят из Внутренних войск начали давить трактором. Впрочем, основная задача нашего подразделения заключалась в охране Администрации президента. В принципе, во время первой командировки, которая длилась до 15 января 2014 года, в силовых столкновениях участия мы не принимали.

- Когда Вы впервые приняли участие в столкновениях с митингующими на Майдане?
- Меня, вместе с большинством бойцов «Беркута» подняли в ночь на 19 января, на Водокрещение, которое уже многие успели назвать кровавым, и отправили в столицу. В Киев прибыли 21 января и сразу же попали на улицу Грушевского. Началась военно-полевая жизнь: дежурство на улице и отдых в автобусах. Уже 22 января начались столкновения с митингующими, когда нам была дана команда оттеснить их с улицы Грушевского. Хочу сразу же развеять миф о мирных и гуманных митингующих на Майдане. Особенно это касается в отношении к пленным «вэвэшникам» и «беркутятам». Пленных 18-летних солдат Внутренних войск и сотрудников «Беркута» жестоко избивали, ломали руки и ноги, калечили, издевались и, сорвав обмундирование, отпускали.

- Какое оружие применял «Беркут» во время столкновения на Майдане, на улицах Грушевского и Институтской?
- На все наше подразделение численностью около 60 человек было всего шесть помповых ружей типа «Форт-500». Патронов, оснащенных резиновой пулей, нам давали очень мало и применяли мы их только в самых крайних случаях. Боевого оружия и боевых патронов у нас не было вообще. По крайней мере, наши «беркутята» его не имели и не применяли. Хотя против нас активно применялось и холодное, и огнестрельное оружие. Митингующие в этом плане были изобретательны – в ход шли и ножи, и топоры, и вилы, и даже экзотические мачете. Хочу отметить, что даже экипировка некоторых митингующих бойцов была на порядок лучше амуниции любого сотрудника спецподразделения.

Замечаю, что моего собеседника периодически донимает надрывистый кашель. На мой вопросительный взгляд он натянуто улыбается и объясняет:

- С 22 января митингующие начали постоянно жечь автомобильные шины, дым от которых ветер, как назло постоянно нес в нашу сторону. Дышать было просто нечем. Единственное о чем все постоянно мечтали – о глотке свежего, чистого воздуха. От копоти и гари, которая выделялась в процессе горения, не спасали ни маски, ни противогазы. Спустя несколько суток нас перебросили в Администрацию президента, где мы смогли хотя бы дышать более или менее чистым воздухом. Да и сон на открытом воздухе на земле не поспособствовал укреплению здоровья.

- Как к Вам относилось местное население, как комментировали происходящие события сами киевляне?
- Очень многие были недовольны происходящим. Да Вы и сами наверняка видели, во что превратили когда-то красивейший город Киев. Очень много помещений в центре города были сожжены и разграблены мародерами. Киевляне очень помогали нам, поддерживали, как могли. Приносили нам термобелье, одежду, обувь, горячую еду, привозили дрова, просто поддерживали морально. Особенно их поддержка понадобилась солдатам ВВ.

- Как разворачивались события после 22 января? 
- С 22 января до 18 февраля противостояния не прекратились, но перешли в политическую плоскость. Даже появилась призрачная надежда, что власть сможет мирно договориться с оппозицией и все скоро закончится. Но все надежды рухнули именно 18 февраля, когда митингующие захватили офис «Партии Регионов» на улице Липской и подожгли его. Для того, что затушить пожар и спасти сотрудников офиса, которые могли сгореть живьем, нам пришлось перекрыть улицу, дав тем самым возможность пожарным машинам приблизиться для борьбы с огнем.

Жертв избежать все же не удалось, несколько человек получили достаточно серьезные ожоги. Мы начали оттеснять митингующих к улице Институтской, в ответ полетели «коктейли Молотова». Понимаете, разница еще заключается в том, что мы должны были действовать в правовом поле, соблюдать законность, правила. Для агрессии митингующих не существовало ни законности, ни правил. Сплошная жестокость. Я не могу утверждать, что правоохранители всегда вели себя правильно с точки зрения морали, но зло порождало зло…

После сказанного спецназовец на минуту смолкает, словно вспоминая что-то, но собравшись с мыслями и тяжело сглотнув, продолжает:

- После «зачистки» правительственного квартала нас передислоцировали на Майдан. Нам удалось оттеснить митингующих до «стеллы». Затем началась серия наших бесполезных атак, которые постоянно захлебывались. Действия протестующих четко координировались со сцены, давались указания, какой фланг необходимо усилить, куда необходимо ударить. Мы же находились в каком-то информационном вакууме. Именно во время этих бесполезных атак митингующие поймали двух «беркутят». Одному несчастному отрубили кисть руки, а второму выдавили глаз. А потом еще рассказывали, какие они милосердные, мол, оказали первую помощь. Особенно много пострадало в третьей атаке солдат ВВ и Беркута. Против наших резиновых «дубинок» шли топоры и вилы. Рубили и кололи.

- Когда Вам стал известен факт применения оружия и в отношении кого оно применялось?
- 19 февраля, утром со стороны митингующих протрещала автоматная очередь, скосившая двух солдат Внутренних войск. После этого выстрелы стали раздаваться все чаще. Солдаты и сотрудники «Беркута» падали то тут, то там. Во время попытки очередного штурма погиб сотрудник симферопольского «Беркута» и человек десять было ранено охотничьей картечью. Наша атака в очредной раз захлебнулась. Да и учитывая, что на нас были легкие бронежилеты «Модуль», желания идти под пули было все меньше и меньше. Больше всего угнетало отсутствие информации и активная деморализующая пропаганда со стороны митингующих, которая утверждала, что жить нам осталось недолго.

- Николай, что Вам известно о снайперах, работавших на Майдане, были ли они у Вас в подразделении?
- Только 21 февраля в течение одного часа снайпер подстрелил четырех «беркутят». Пострадали в основном конечности, хотя видно было по характеру ран, что целился под бронежилет со стороны сердца. Количество убитых и раненых увеличивалось с каждым часом. На самом деле снайпера очень сильно досаждали, за 15 минут только в нашем подразделении их жертвами стало 5 сотрудников, один из них «тяжелый». У нас снайперов не было, поскольку и боевое оружие отсутствовало.

- Чем закончилось противостояние?
- Неожиданно для нас поступила команда отступать. Наше подразделение отходило последним. И уже когда мы организовали отступление, солдаты ВВ оставались на своих позициях, дожидаясь команды. Думаю, если бы они замешкались, разъяренные митингующие их наверняка б разорвали. Со стороны митингующих отделилась цепь человек 30-40, которая спокойно шла во весь рост и расстреливала отступающих правоохранителей. Они были похожи на зомби, даже те из них, кто получал достаточно серьезное ранение, продолжал идти и стрелять, как ни в чем не бывало.

- Как Вы отнеслись к бегству министра Виталия Захарченко и президента Виктора Януковича?
- У меня, как и у большинства правоохранителей, проливавших на Майдане кровь за соблюдение законности и правопорядка, случился шок. Прокомментировать это сложно. Теперь просто не понятно за что мы там стояли, а некоторые и умирали. А вот, к примеру, подходил к нам как-то один из митингующих и задал вопрос: «Вот ты за что здесь стоишь? Я вот $30000 на Майдане заработал. А ты?». А некоторые даже не скрывали, что за захват зданий государственной важности получали по $3-4 тысячи. Для кого война, а для кого мать родна. А правоохранители, которые пострадали на Майдане, вынуждены лечиться за свой счет, ведь государство в лице нынешней власти отреклось от них.

- Муссируется вопрос о расформировании спецподразделения «Беркут», само название которого в нынешнее время у многих ассоциируется со злом и властью Януковича. Вы готовы начать жизнь без «Беркута»?
- Я не исключаю возможность расформирования подразделения, но руки опускать точно не стану. Пугает другое. Участились случаи угроз и шантажа в отношении сотрудников нашего подразделения и наших семей. Однако эти трудности нас еще больше сплотили и в обиду мы друг друга не дадим. Не буду делать секрета из того, что из числа пока еще действующих сотрудников «Беркута», пенсионеров данного подразделения, а также желающих и подходящих по своим качествам парней будут создаваться отряды самообороны и противодействия националистически настроенным группировкам, которые захватили власть в Украине. Будет проводиться боевая, огневая подготовка, тактика действий на разных видах местности в составе боевого подразделения.

На этом я заканчиваю беседу с Николаем, напоследок он крепко жмет мне руку и слегка натянуто улыбается. Просит об одном – написать так, как он рассказал, написать правду о том как все происходило на самом деле. Я ухожу с чувством уважения к человеку, который, не смотря ни на что, свято выполнял свой долг и жизнью рисковал ради мира и покоя в родной ему Украине.

Антикоррупционный информационно-аналитический портал job-sbu.org