Жизнь со знаком «минус» или муляжи на этажах власти..

Заявляли о шаговой доступности медицины — получили, мягко говоря, медицину неприступную. Провозгласили социальное государство — получили нищету, возведённую в степень. Так и с сельским хозяйством получилось. Федеральный закон от 9 июля 2002 года № 83-ФЗ с дружелюбным названием «О финансовом оздоровлении сельскохозяйственных товаропроизводителей» так «вылечил» сельское хозяйство России, что в стране скоропостижно скончались тысячи и тысячи ранее вполне здоровых колхозов. По информации «Крестьянских ведомостей», только в первой половине 2013 года «по более чем 1,5 тысячам сельхозпредприятий уже возбуждены дела о банкротстве». А за 11 лет, прошедших после принятия 83-го закона, «пройти процедуру финансового оздоровления удалось менее тысячи предприятий из более чем 13 тысяч, участвовавших в соответствующей программе». Плата за принятый закон очень высока, так как хорошо известно, что после ликвидации на месте старого колхоза другого предприятия, как правило, не появляется. Мало того, с гибелью колхоза вслед за ним умирают деревни и сёла.

Странно, но за качество таких законов никто в России ответственности не несёт. Не озабочена последствиями и исполнительная власть всех уровней. Тогда возникает вопрос: может этот процесс ликвидации колхозов, сёл и деревень политически мотивирован? По сообщениям тех же «Крестьянских ведомостей», «даже депутаты-аграрии из «Единой России» признают, что сегодня нужно спасать более 40% хозяйств страны». А ведь никто спасать не собирается. Почему?

Наша Кировская область по ликвидации сельхозпредприятий от России не отстаёт. Зашёл на сайт департамента сельского хозяйства и продовольствия Кировской области и провёл анализ размещённой информации о «развитии» отрасли за период с 2005 по 2012 годы, то есть в общей сложности за 8 лет. Все эти годы руководителем департамента являлся и ныне здравствует А.А.Котлячков, тем проще оценивать заслуги руководителя. Потери сельского хозяйства области можно сравнить с боевыми, словно против аграрников велась война. Судите сами. Наиболее «кровавыми» в сельском хозяйстве области, судя по официальной статистике, стали 2006-2009 годы, когда число ликвидированных предприятий исчислялось десятками: 51, 44, 46 и 31 СПК и АО. А всего за 8 лет было уничтожено на кировской земле 226 предприятий агро-промышленного комплекса, не считая 2013 года.

Доля земли в обработке в эти годы тоже катастрофически сокращалась. Возьму для примера лишь посевные площади. Если в 2005 году в области было засеяно 1072,5 тысяч гектаров, то в 2012 году на 126, 7 тысяч гектаров меньше. Сокращение прошло как по зерновым и зернобобовым, так и по картофелю, овощам, льну и кормовым культурам. Ради справедливости нужно сказать, что рост посевных площадей произошёл по рапсу, но почти на нет сошёл по льну, которого в 2012 году было засеяно лишь 367 га вместо 1939 гектаров в 2005 году.

Практически то же самое произошло в животноводстве. Так, крупно-рогатый скот области за 8 лет сократился с 303,4 тысяч голов в 2005 году до 219,2 тысяч голов в 2012 году, то есть на 84,2 тысячи. Если собрать ликвидированное стадо в одно место, да заставить каждое животное в один голос произнести своё «му-у-у», картина получится страшная. Тем более, что за сокращением поголовья скота стоят уничтоженные рабочие места, а за ними – трудоспособное население области. В минусе за ту же самую 8-летку оказалось дойное стадо коров – на 18,7 тыс. голов. Предвижу возражения специалистов департамента, что сокращение дойного стада коров не привело к снижению объёмов полученной молочной продукции, а наоборот, молока получено в 2012 году на 49,7 тыс. тонн больше, чем 8 лет назад.

Скажу, что статистика по молоку в целом по России хромает своей доказательной базой, так как в гос. отчётах молоко колхозов смешивается с молоком частных подворий крестьян, данные о котором берутся с потолка. Юрлица в России производят лишь половину от того, что даётся в отчётах, а вторая половина заносится в отчёты по принципу «пол-потолок-палец». Например, в 2012 году в России, по статистике, было произведено 31,9 млн. тонн молока, на заводы в переработку поступило около 50 %, а куда было использовано ещё 16 млн.тонн – никто не знает. Поэтому, с большой долей вероятности могу утверждать: в молочных цифрах департамента области могут быть существенные приписки. Нужна принципиальная проверка.

Производство яиц в области даже по отчётам департамента стабильно сокращается, а в 2012 году было получено на 60,3 млн. штук меньше уровня 2005 года. Прирост мяса за эти же 8 лет был получен за счёт свиноводческой отрасли. Нынче, в 2013 году, эта отрасль тоже загнана в угол, а птицеводство – ещё дальше.

Почему область живёт с минусом?

Политика департамента сельского хозяйства в нынешнем виде, на мой взгляд, ничего другого принести не могла. Видимых причин несколько, но одна является, безусловно, доминирующей: Кировская область стала полуколонией, так как работает на привозном фуражном зерне, когда свои земли всё больше выходят из оборота.

1.Начну с птицеводческой отрасли, так как в последнее время занимаюсь изучением «опытов» агрохолдинга «Аль-Пари» на кировской земле. Именно благодаря птицеводческой отрасли были уничтожены многие колхозы.

Секрет прост: львиную долю кормов для птицефабрик «Аль-Пари» и «Кировхлеб» завозили и завозят из-за пределов Кировской области. Вместе с тем, субсидии на развитие отрасли они получали из областных резервов. Другими словами, выделяя субсидии агрохолдингам, правительство области фактически субсидировало развитие других регионов, которые производили корма для «Аль-Пари» и «Кировхлеба». Даже начинающему председателю колхоза известно, что животноводство должно развиваться параллельно с растениеводством, когда одна отрасль тащит за собой другую. Родные вятские колхозы попросту удушили, так как земли оказались не у дел.

2. Вторая причина удушения колхозов в области связана с ликвидацией спирто-водочных заводов. Как известно, в Кировской области были ликвидированы предприятия этой отрасли в Яранском и Слободском районах. Уржумский СВЗ сегодня тоже испытывает не самые лучшие времена. Помню с детских лет, как подмёрзлую колхозную картошку увозили на завод для получения спирта, тем самым колхозы области имели свои рынки сбыта продуктов. То же самое с рожью, с ягодами и фруктами местного производства: ушли в историю заводы – обанкротились и плодосовхозы. На днях разговаривал с врачом местной райбольницы. Оказывается, сегодня от реакции спирта на коже появляются пупырышки, таково его качество.

3. О том, что в области были ликвидированы несколько мясокомбинатов из-за отсутствия местного сырья, не знает только молодое поколение. У нас в г. Нолинске мясокомбинат раньше работал круглые сутки, принимая на забой колхозный скот, а в связи с ликвидацией колхозов вынужден был закрыться. Сегодня сырьём для мясокомбинатов является мясо, привезённое из-за границы, доля отечественного сырья незначительна, а с вступлением России в ВТО конкурировать с заморскими фермерами становится всё труднее. Австралия, например, может накормить кенгурятиной пол-мира. Благо, что корм в природе кенгуру достают сами. Для того, чтобы произвести мясо на вятских землях, следует вырастить фуражное зерно. В области успешно работают две фирмы по производству свинины, но свиноводческая отрасль в колхозах загублена, запущены и колхозные земли. Помогла загубить свиней в колхозах и угроза АЧС.

4. Молочный рынок области тоже имеет свои искривления, так как родные кировские колхозы вывозят молоко в Удмуртию, Татарстан, Пермский край, Нижегородскую, Вологодскую области, кому что ближе. Например, прямо в колхозы приезжают за молоком машины из Увы (Удмуртия). Роль департамента сельского хозяйства в организации рынков сбыта молока никакая. Крестьяне вообще беспомощны в сбыте молока от личных подворий, не повезут же они суточный удой за 200 км., когда свой молокозавод «сдох», а эта проблема никого в департаменте не интересует. Для того, чтобы буквально «купаться» в местном молоке крупным молочным комбинатам, область только за последние десять лет уничтожила 5 молокозаводов, в том числе Яранский молочный комбинат, оснащённый современнейшим оборудованием для переработки. Сейчас нишу этого предприятия заняли нижегородцы. Их молочный комбинат, расположенный в Шахунье, работает на молочном рынке Советского, Пижанского, Санчурского районов нашей области. И ещё, несмотря на то, что молоко вывозят на переработку в другие регионы, производители получают дотации из областного бюджета. Чтобы не утруждать себя заботами и не вызывать возмущения аграрников, лучше отдать субсидии на развитие соседних регионов.

5. Нежелание федеральных торговых сетей брать в реализацию продукцию местных товаропроизводителей – ещё одна причина, которая душит на корню производство сельхозпродуктов в области. Не буду раскрывать сути, она известна каждому, кого интересует работа торговли и сельского хозяйства. Скажу только, что в других регионах данный вопрос решён, и местные сельхозпродукты принимаются на прилавки федеральных торговых сетей.

6. Банкротство колхозов при явном наличии криминала как-то не особо интересует правоохранительные органы. Они выставляют напоказ выявленные факты взяток, когда потерпевший сам заявляет о вымогательстве, а полиция лишь «хватает взяткодателя за руки». И шуму много, и «палка» в отчётности есть. А дела о банкротстве колхозов, их захватах с помощью «серых» схем требуют огромной по масштабам работы, умственных затрат, аналитической работы, дотошных работников, наконец. С этим напряжёнка.

7. Липовая статистическая отчётность – ещё один фактор, который позволяет чиновникам искажать результаты работы, переправляя минусы в плюсы. В Уголовном кодексе СССР была отдельная статья, которая предусматривала ответственность за умышленное искажение статистической отчётности. И эта статья работала на практике. Сегодня можно совершенно безнаказанно кормить цифрами как Президента, так и население.

Одним словом, у власти, правоохранительных органов и чиновников получается какой-то странный совместный танец, от которого экономика сельского хозяйства уничтожается. Скажу больше, власть и чиновники сегодня напомнили мне муляжи книг на книжной полке. Они хорошо выглядят, занимают на полках свои места, а должного содержания в работе нет. По крайней мере, мне так видится с моего места, и если посмотреть сегодня на село непредвзято, то легко увидеть, что оно умирает. Трудно что-либо изменить, когда на этажах власти заняли места похоронщики.