Чума в Москве

                        ЧУМА В МОСКВЕ

 

 

            В 1771 году, в разгар войны с Турцией, в Москву пришло страшное поветрие – бубонная чума.

 

 

 

            1

 

В Москве чума!

Вот  смерть сама

С веселым ножичком

Идет

И песенку себе поет:

«Как чикну раз

По горлу,

Как чикну два

В живот,

И никакой вам ангел

Костей  не соберет!»

Народ роптал –

Все господа дворяне

Убрались к черту-

К няне,

С которой им вольготно

Кататься на рогах,

Купаючись в деньгах.

Народу же оставили

Гнилых бубонов гной,

Ему рога наставили,

Ну, дворянин, постой!

Москва град стольный,

Красный град

И вот кровавый

Виноград

В ней гроздьями

Развешан,

На гное он замешан

И на коварстве турок,

Подбросивших сей мор

В шелках,

В тюках

И в платьях -

В товарах из-за моря,

За которым

Война сейчас идет

На мировом просторе,

Она

Крылом вороны черной

Москву-то обняла.

 

 

            2

 

Чума! Что за напасти-

И не в царевой власти

Сию беду унять,

Отправить ведьму вспять,

Обратно за поля, леса.

Моря

И прямо к туркам в пасть!

Сидит Екатерина

И волосы спустила

До самого до полу-

Глаза не держит долу,

А в синю даль глядит -

За само Черно море,

Где волны на просторе

Гуляют и задорят

Все армии к боям…

А трупы тут и там

Исходят черным гноем.

Чума!

Вот горе, горе, горе!

Нет, не успела вволю

Колоть народ иглою,

Заряженною гноем

От злобной той чумы.

Сама, подставив руку

Под оспицыну муку,

Императрица сына

Под скальпель отвела.

И вот все  живы, живы,

Народ же гибнет, гибнет -

Проклятая война!

Екатерина строго

Опрашивает  многих

Сановников с порога:

«Чай, Салтыков-то

Сможет

Унять чуму и бунт?

Он бравый генерал,

На войнах побеждал,

Неужто же отступит

И не уймет чумы?»

 

 

            3

 

Увы.

Не справился с чумою

Сей генерал Москвы.

Вояка, славный малый,

Московский губернатор

Салтыков, наш герой,

Пруссаков победил,

И вдруг

Остался без победы

И горевал один,

Когда на трон взошел

Петр Третий – не великий -

Он отнял  у России

И славу, и победу,

Сдав земли пруссакам,

Которых победили:

Ведь дядей ему был

Тот император Фридрих,

Которого Великим

Петр

И соорудил.

Обиделся Салтыков

На Катерину тож,

Когда она казнила

И навсегда сгубила

Жену его племянника,

Назвав ее мущиною,

Отпетою скотиною,

Отправив Салтычиху

В Иванову тюрьму.

Бог покарал Москву!

Так думал Салтыков,

В своей деревне сидя,

Не обрубив ходов,

Не сделав карантинов.

И вот чума пошла

От дома до села

Просторами России -

Быль помнится поныне,

Такая страсть была!

 

            4

 

Каторжные, висельники

Ходят по Москве

В черных балахонах

С щелью на лице,

Крючьями таскают

Мертвых от церквей,

Там же Богу молятся

Те, кто еще цел.

Здесь нельзя молиться.

Здесь нельзя стоять,

Здесь вовсю струится

Черный язвы яд,

А попы все водят

Этот  хоровод,

Лишь Амвросий просит

Не смущать народ.

Архиерий старый

Не велит ходить

К Варварским воротам-

Богу дань платить.

Тут смутитель взялся,

Савелий Беляков –

Скверненький солдатик

Семеновского полка.

Он подбил попа

Про икону матери,

В названьи Боголюбской,

Народу рассказать,

Что, мол, плачет,

Родная,

Просит ей подать

Общую свечу,

На молитву слезную

Созывать толпу.

И пошел народ,

В этот хоровод

У ворот Варварских,

У стены Кремля,

Денег накатили

И свечу купили

И молитву делали

С ночи до утра,

А наутро глянули,

Как пришел рассвет –

Так о землю грянулись-

Полтолпы-то нет!

Вся лежит, побитая

Черною чумой,

Но и тут никто, вишь,

Не ушел домой.

И опять – молиться,

И опять – рядиться

С Боголюбской матерью

С ночи до утра.

А сундук уж полон,

Деньгой переполнен,

Сунулись военные

Толпы разогнать,

Да ослабли сами,

Действуя крюками,

Эх, уж не такая,

Знать, не боевая, -

Это уж не рать.

 

 

                        5

 

Божья благодать

Стольный град

Московский

Мимо обошла,

И свое там дело

Делала чума.

Уж и проскочила

В Чудов монастырь,

Где теперь  молился

Священный господин,

Старенький Амвросий

Наш архиерей.

Он  священных просит

Унести скорей

Святую икону,

Чтобы не смущать

Весь народ московский,

Не бередить тать.

Но попы грозили

Воинов побить,

Если те посмеют

Икону уносить,

А толпа камнями

Закидала рать.

Рано-рано утром

Поп и плац-майор

Взяли, нет,

Украли

Тот сундук себе,

А толпе велели

Сильно бить солдат.

Полилася кровь

Тех, что не хотели

Чтоб народ страдал.

Вопли, крики, стоны,

Шли по всей Москве,

Спасские ворота
Слали всем набат,

И народ взял приступом

Чудов монастырь,

Где молился старец,

Святый господин.

Когда-то эту землю

Алексий получил,

За то, что Джанибеку

Супругу излечил.

И старый двор

Ордынский

Был отдан под приют,

Под Божий  дом,

Где русские святые

И по сей день живут.

Сюда толпа накинулась,

Метала все, рвала,

И даже дети малые

Кричали тут «ура!»

Амвросий же уехал

От бешеной толпы,

Не зная за собой

Ни толики вины.

Да кто же право слово

Воскликнет, коли бунт?

Он голову положит

Любого,

Бунт – он бунт!

 

 

            6

 

Мятежники громили

Святыни и могилы,

И ризницы срывали,

И крали жемчуга

С икон,

Которым уж не клали

Свой до полу поклон.

Поймали и избили

Того, кто был лишь

Братом

Несчастному Амвросью,

И брат сошел с ума

И умер – вот чума

Народное волненье!

Спасенья нет душе-

Уже

В подвалах винных

Крушат совсем невинных

И пьют срамное

Сладкое

Французское вино,

И сами в бочки падают -

Да им уж все равно!

Так сутки пили,

Грабили,

Покуда все изгадили

И утонули в бочках –

Ну что была за ночка,

Пирушка у чумы!

Народ совсем один

И нету никого,

Кто бы остановил

Сей бунт кровавый,

Гнойный

Ужасно непристойный

На страх и стыд Москвы.

Солдаты убежали,

Бояре убежали,

По деревням дрожали

Властители Москвы.

Мамонов и Еропкин

Не бросили пределов,

Они были с народом,

А он хотел убить.

Хотя б спасти

Амвросия -

Еропкин бы не бросил

Архиерея старого

На радости толпы.

Послал он офицера,

Чтоб вывез старца смело

С монастыря Донского

К нему – и побыстрее!

Но опоздал священный,

Народ уж прибежал…

 

 

            7

Он пастыря застал

Молящимся обедню

Среди монахов смирных,

И кольями забили

Всех, кто взывал там к Богу.

Амвросий же, увидев

Той бойни красный след

Из алтаря,

Священника просил

Принять предсмертную

Молитву

И исповедь принять.

«Вот он!»- кричали

Люди

И старца понесли…

И били, и пинали,

И как собаки, рвали,

Мятежно убивали,

Убили, убежали,

Потом уж умирали,

Не отмолив грехи.

Растерзанное тело

Лежало еще сутки

На кровью напоенной,

Запятнанной земле.

Убийц-то было двое,

Глумились  на задворках

Разгромленной Москвы.

Василий то, Андреев,

Дворовый человек

Помещика Раевского,

Да Дмитриев Иван-

Купчишка-оглоед.

Хотели Кремль пограбить,

В монастырях нагадить

И лекарей убить,

Тех, что еще остались,

Веревкой удавить.

Но генерал Еропкин

Уж пушечки привез.

 

            8

 

Народу еще много

Не тронула чума

И думали – дорога

Им в Кремль всего одна,

А престарелый воин

Их побоится тронуть,

Никто не догадался –

Судьба уж решена!

Собрал Еропкин всех,

Кто службу нес исправно

При бунте окаянном,

Чурался тех потех,

Которыми  смущали

Солдат бунтовщики.

Кремлевские ворота-

Четыре главных входа-

Еропкин крепко запер

Запорами и пушками

Огородивши Кремль.

Тех, кто валялся

Пьяным,

Преступных, окаянных,

Вязали и бросали

За стену в город, вон,

Другим же приказали

Не  рваться на рожон.

В толпу пришел Еропкин

На площадь, где торги,

Он говорил народу:

«Чума нас косит много,

Зачем еще нам смерти,

Зачем нам гнев господен

Над головой нести?

Злодействами не множьте

Вы тяжкие грехи!»

Народ  его не слушал,

Кричал «С коня-то

Спустим!

Ты душу береги!»

«Ну, вы же дураки!-

Вскричал Еропкин

Гневно, -

Вот выстрелю, поди,

Из пушек, погоди!»

Народ не слушал старца,

Попер на Кремль стеной,

И ядра тут помчались

У всех над головой.

Но тут  народец

Глупый

Подумал: «Вот так штука-

Нас ядра не берут,

Не зря, вишь, мы молились,

От пушек откупились

Свечою Богоматери -

Стоять мы будем тут!»

Решительно наперли

На стены москвичи,

И ядра тут посыпались

На головы – ищи

Там ноги, там кишки!

Оторванные головы

Катились, как мячи,

А там еще и пули –

Свищи, свищи, свищи!

Так старенький Еропкин

Остановил весь бунт,

И враз чума устала,

Избавила от пут

Смертельных город

Знать, утолила голод.

 

            9

 

Затем Еропкин приказал

Сыскать злодеев

Страшных

И для Москвы опасных -

Убийц архиерея:

Василия Андреева

И Дмитриев-купца.

Поймали всех, скрутили,

И плац-майора тоже

В избушке отловили,

И всем петлю накинули,

Веревочку намылили,
Повесили над кровью

Архиерея божьего,

Толпе ж не разрешили

Присутствовать при этом,

Наказано злодейство,

А люди – по домам!

И вот – дзинь-

Колокольцы

Дорожные слышны,

Встречает друг-Еропкин

Орлова в злой тиши

Усмиренной Москвы.

Григория Орлова

Ей шлет Екатерина,

Чтоб воевал и бунты,

И нечисти чумные,

Чтоб заново отстроил

И церкви, и домы.

С тех пор дома рядами

Все встали в городах,

И храмы на могилах

На братских возводили,

И до сих пор молитвы

Возносит в них народ -

Он молит о спасенье

От мировых невзгод.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                                          .