Почем оружие пролетариата?

В своих статьях не раз уже говорили о русских революционерах и их террористической деятельности. И сегодня снова решили продолжить эту тему.

Есть такой вопрос, в сущности, очевидный, но как-то обычно ускользающий. Это техническая и организационная сторона деятельности революционных боевых групп. Вот, к примеру, московское восстание 1905 года: пролетариат вышел на улицы, баррикады, уличные бои, перестрелки. И оружием пролетариата были отнюдь не булыжники. А пистолеты и винтовки во все времена - вещь дорогая. Хотелось бы знать, откуда они у бедствующего рабочего класса?

 Работа подпольных боевых групп - предмет довольно сложный для изучения. Они старательно конспирировались, каждый участник знал немного, - даже если полиции удавалось внедрить агентуру, всю цепочку она проследить не могла. Показаний арестованные серьезные боевики, как правило, не давали. Так что в архивах полиции сведения отрывочные. Плюс к тому - все пользовались конспиративными кличками, и революционеры и те, кто за ними наблюдал (так и называлось - "кличка наблюдения"), условными названиями и т.д.

 На нашу удачу, на волне историко-революционных штудий 20-30-х годов, пока старых большевиков не пересажали их более удачливые соратники, участники петербургской боевой организации большевиков в 1934 году выпустили книжку, сборник статей и воспоминаний. Составляла ее Селима Марковна Познер, в годы первой революции - одна из главных организаторов боевой группы. В этой книжке можно вычитать довольно много подробностей, на которых позже победившая партия предпочитала не заострять внимание.

Из воспоминаний Николая Буренина, организатора Боевой технической группы большевиков

Когда наступил 1905 год и мы были привлечены к новой работе, почва для нее была уже подготовлена, - оставалось только воспользоваться тем, что было уже сделано. Сохраняя все формы нашей работы, мы начали приспосабливать ее для новой цели - подготовки к вооруженному восстанию. Склады литературы стали складами оружия, а впоследствии и бомб, - вместо типографий стали организовываться мастерские оболочек для бомб и т.п. Вместо кражи шрифта рабочие стали красть патроны, оружие и необходимые материалы для бомб.

В январе 1905 года по распоряжению Петербургского Комитета, организована была "Боевая техническая группа" с целью ввоза огнестрельного оружия в Россию, организации приемки такового, хранения и распространения его. Как только "Боевая техническая группа" приступила к выполнению своей задачи, выяснилось, что удовлетворить все возрастающие требования рабочих всех районов в этой области невозможно, так как поступление оружия из-за границы было крайне скудно, организация всего дела - чрезвычайно трудна, особенно ввиду его новизны. Получение оружия в самом Петербурге тоже не налаживалось и приходилось искать иных способов вооружения. Тогда-то и возник вопрос об изготовлении бомб.

На одной из явок у профессора Технологического института Явейна поднят был вопрос об объединении "Боевой технической группы" с химической группой - была установлена связь между ними, и в задачи технической группы вошло также транспортирование и хранение оболочек, бикфордовых шнуров и всевозможных взрывчатых веществ, т.е. всего необходимого для изготовления бомб, хранения и распространения таковых уже в готовом виде.

Вышеупомянутые материалы и готовые бомбы хранились в местах, большей частью совершенно для этого не приспособленных, что было связано нередко с огромным риском не только для квартирохозяев, но и для целых домов.

Бывали случаи, когда полиция открывала отдельные мастерские ... На общем деле эти провалы не отражались. Товарищи не знали имен и адресов тех, кто принимал от них изготовленные бомбы, патроны и материалы, куда их сносили, как не знали и того, кто и откуда доставлял им все необходимое для их работы. При малейшем подозрении приходилось переносить мастерскую в другое место ...

Новые предметы, входившие в обиход боевой техники, потребовали выработки новых приемов конспирации. Например, для переноски динамита были изобретены особые пояса; для ношения револьверов и капсюль с гремучей ртутью надевались своего рода жилеты; для ношения неудобных винтовок выработался своеобразный прием: отделив ложе от стволов, привешивали их за мушки веревкой вокруг шеи, при чем некоторые курсистки дошли до такой виртуозности, что могли надеть на себя 8 винтовок зараз. ...

 Человек, увешанный таким образом винтовочными стволами, натурально, не мог наклониться или сесть. Воспоминания боевиков изобилуют подробностями их изобретательности, отваги и хитрости при разных случайностях. А также самоотверженности. Динамит, который на конспиративном языке назывался "дядей" ("поехал за дядей") имел сильный, удушливый запах. От него болела голова. Дамы, возившие его на себе, для маскировки запаха пользовались крепкими духами. На холоде запах слабел, и зимой большую часть пути проводили на площадках поездов. Интересно представить себе их случайных попутчиков: если они не замечали нервозного и странного поведения (например, сидели, не касаясь спинки - чтобы гремучая смесь не взорвалась от толчка), то запах-то они должны были чувствовать? Тем не менее, транспортировки проходили регулярно и благополучно.

А ведь для случайных попутчиков это была смертельно опасная ситуация! Им бы бдительность не помешала, хотя бы из самосохранения.

Из воспоминаний Николая Буренина

Заведующему группой абсолютно запрещалось подвергаться риску, так как в его руках были все связи. Но при существовавших условиях работы трудно было избежать случайностей. Со мной был такой случай. Из Риги на одну из явочных квартир привезли корзиночку с тремя бомбами. Квартира была под сомнением, и хозяин, зубной врач, требовал немедленного очищения ее. Свободных товарищей не нашлось, и мне пришлось со всякими предосторожностями самому взять корзиночку к себе домой. чтобы решить скорей вопрос, что делать с этими бомбами, - к слову сказать, очень подозрительными, так как внутри них при поворотах что-то дребезжало,- я забрал одну из них и в енотовой отцовской шубе на лихаче поехал в военно-морскую техническую лабораторию, где работали "Альфа" и "Омега". Мой лихач и шуба, как и следовало ожидать, произвели впечатление на дежуривших солдат, и меня с почетом провели в приемную. Выбрав удобный момент, я извлек бомбу из кармана и показал нашим химикам. Надо было видеть их ужас и возмущение при виде бомбы такого любительского изготовления. Они даже заявили, что будут требовать моей отставки, а бомбы приказали немедленно уничтожить. ...

Случаи с негодными или прямо опасными бомбами стали все чаще повторяться, и нам даны были задания: поставить свои мастерские и найти лучшие типы бомб. Вначале мы могли подойти к этому вопросу только любительски, и я отлично помню, как мы приглядывались ко всем предметам, которые можно было бы начинить взрывчатым веществом. Коробки от сардин, коробки от монпансье и отрезки газовых труб привлекали наше внимание. ... Работа по изготовлению бомб разбивалась на несколько частей: в одном месте делались оболочки, в другом они начинялись. ... Для изучения вопроса об изготовлении бомб был послан в феврале 1905 г. в Македонию наш химик, покойный Скосаревский, по кличке "Омега". Ему удалось установить связь с македонцами через Тюфекчиева ... Скосаревский привез чертежи типа македонской чугунной бомбы, которая и была нами принята.

Связь с Финляндией помогла получить из-за границы капсюли с гремучей ртутью и бикфордовы шнуры. Переправлялись эти материалы исключительно на себе, при чем для капсюль с гремучей ртутью были сшиты жилеты с гнездами для каждой капсюли. Несколько раз за этим транспортом ездила "Наташа" (Федосья Ильинична Драбкина), при чем для конспирации она брала свою маленькую девочку Лизу, трех-четырех лет.

Из воспоминаний Северцева:

Буренин поручил мне ведать делом закупки и доставки взрывчатых веществ. Было решено запалы закупать во Франции, что нам сделала болгарин, видный участник македонского движения Тюфекчиев. Через него мы закупили 5000 трехгранных (очень сильных) запалов гремучей ртути и несколько кругов бикфордова шнура. Капсюли были с государственного завода. Вся отправка заняла месяца три-четыре и не провалилось ни одного транспорта, не пропало ни одной капсюли. Перевозка в Россию была сопряжена с большим риском. Запалы представляли собою тонкие медные патроны, в которых треть была заполнена гремучей ртутью и две трети оставлялись для вкладывания бикфордова шнура. Возили их на себе в особых самодельных лифчиках-патронташах, куда входило три ряда запалов по пятьдесят штук - триста капсюль. Еще труднее было с бикфордовым шнуром. Резать его было нельзя, так как могла являться необходимость и в длинном куске, а потому мы его просто наматывали на ноги, и человек превращался в хорошо снаряженную бомбу, которая взорваться просто при сильном ударе по патронташу. Ехать было очень трудно, и всю дорогу от Парижа до Петербурга надо было не спать и сидеть, не прикасаясь к спинке, из опасения толчков, которые могли привести к взрыву.

 Я вот силюсь представить, что происходило в головах этих людей. Они создавали нешуточную опасность для окружающих. Хранили свои бомбы, более того, устраивали мастерские бомб в жилых домах, многоквартирных. В Тифлисе и Одессе лаборатории бомб взорвались. В Екатеринодаре и дважды в Петербурге были на волоске: не уследили за утечкой химикатов, спохватились, когда по комнатам пополз едкий дым. Полы и мебель обуглились, пожар успели предотвратить. А одна из этих питерских лабораторий находилась в пятиэтажном доме и была набита емкостями с нитроглицерином.

А собственные дети, которых брали возить динамит "для конспирации"? Но тут, Оля, важно отметить другое. Тот же Николай Буренин был из состоятельной, солидной семьи. Он имение своей матери на границе с Финляндией приспособил как перевалочный пункт для транспортов литературы, а затем и оружия. Возили через Финляндию при помощи финских социал-демократов. Сложно поверить, что мать ни о чем не догадывалась. Упомянутая Селима Познер, одна из организаторов петербургских боевиков-большевиков, служила помощником директора и основателя Высшей вольной школы Лесгафта, и там, в школе Лесгафта и с его ведения, революционеры чувствовали себя превосходно. Прямо в аудиториях для боевиков читались лекции по сборке и разборке револьверов, обращению с огнестрельным оружием.

В Горном институте - то же самое. Боевики утверждали, что явочные квартиры и склады, в том числе оружия и бомб, устраивались и в великосветских, и в генеральских домах, и даже в одном из великокняжеских дворцов.

Кругом была масса сочувствующих. Не только среди рабочих - гвардейские солдаты таскали на продажу революционерам боеприпасы, офицеры читали им курсы по взрывному делу. Без этого деятельность революционных боевиков не приняла бы такого размаха.

 О размахе следует сказать. По сведениям большевички, заведовавшей одним из складов бомб, в Петербурге было порядка 10-15 таких складов, где находилось постоянно в общей сложности около 200 самодельных бомб, и еще больше сотни на промежуточных складах между мастерскими и городом. К концу 1906 года у большевиков в Петербурге было около 250 вооруженных боевиков, а по районам в боевых организациях состояло около 600 человек. Серьезные боевые группы были на Кавказе и на Урале, в Прибалтике.

 И это большевики, постоянно спорившие с однопартийцами-меньшевиками, которые были против боевых групп, и позиционировавшие себя, в общем, как мирную партию. А эсеры, эсеры-максималисты, анархисты?

Но, кстати, вот еще что важно. Большая часть этих бомб (да и оружия) на деле не пригодилась. Их потом прятали, закапывали в землю. То есть бурная активность по изготовлению бомб оказалась, в некотором роде, "искусством для искусства".

 Сегодня мы говорим о технической, организационной стороне деятельности боевых групп большевиков. Развитие рабочего движения, революция 1905 года создали для подполья новую задачу: готовых восстать рабочих требовалось вооружить.

 Итак, создали систему конспиративных оружейных складов. Бомбы наладились делать кустарно.

Сырье и компоненты для них добывали разными путями. Покупали за границей, мелкими партиями закупали химикаты в аптеках. Рабочие таскали с заводов. Корпуса для бомб из чего только не делали. Даже приспособили партию гантелей - готовый корпус и хранить удобно, подозрений не вызывает.

Теперь об огнестрельном оружии.

Это требовало других подходов. До первой революции мелкие партии, по несколько штук, покупали внутри страны. Но это было неудобно, разномастное оружие требовало ведь и патронов разных. Сложились два основных пути добычи оружия и боеприпасов: воровали с военных заводов (рабочие) и складов (солдаты). Как вспоминал один из боевиков, летом 1906 года бывали дни, когда с Сестрорецкого завода за день уносили до 80-90 винтовок, притом что производительность завода была до 200 винтовок в день. Второй вариант - оружие закупали за границей.

Из воспоминаний Стомонякова

Из всех европейских стран наибольший интерес в смысле закупки оружия представляла Бельгия. Ее оружейные заводы, особенно льежские, издавна пользовались мировой известностью, в особенности в области изготовления револьверов, которые были в то время излюбленным оружием революционной борьбы в России. Достаточно упомянуть, что Бельгия снабжала царскую армию знаменитыми наганами ... Бельгия в то время, несмотря на долгое господство католическо-клерикальной партии, была одной из наиболее свободных и наименее полицейских стран, где русские революционеры не встречали почти никаких стеснений при проживании, передвижении и занятии делами своих организаций. Это обстоятельство имело особое значение в 1905-1906 годах, когда по настоянию царского правительства усилились репрессии против русских революционеров в Германии, которая была и является главнейшим конкурентом Бельгии в производстве оружия. Наконец, Бельгия привлекала российские революционные организации ... также и тем, что Брюссель был местопребыванием Международного социалистического бюро - центра социалистического Интернационала. При недостатке связей и незнакомстве с заграничной обстановкой, выезжавшие за границу для заготовки оружия представители организаций, естественно, часто обращались за помощью к Международному социалистическому бюро в Брюсселе.

По этим причинам с осени 1905 года в Брюссель и Льеж стали приезжать для закупки оружия представители разных организаций нашей партии, а также мелкобуржуазных революционных партий ...

Примерно в феврале 1906 года я получил из Женевы сообщение, что ко мне обратится за содействием по важному делу "Феликс" (М.М. Литвинов). Через некоторое время "Феликс" вызвал меня в Париж и сообщил о поручении ЦК закупить значительные партии винтовок, револьверов и даже пулеметов. Я должен был обследовать рынок в Льеже, найти подходящее оружие, получить предложения, наметить фирмы, на молчание которых мы могли бы рассчитывать, обдумать технические детали закупок, расплаты, отправки и пр. ...

 Литвинов, между прочим, впоследствии стал советским наркомом иностранных дел. С таким-то опытом! Крупнейшими организаторами поставок оружия был он и Леонид Красин, тоже будущий нарком - внешней торговли.

Из воспоминаний Стомонякова

Главным нашим поставщиком был ... купец Шредер, старый немец, владелец большой фирмы, хорошо относившийся к нам и зарекомендовавший себя как солидный и лояльный купец. ... Шредер ... должен был ... побороть некоторые сомнения, прежде чем решиться вступить в постоянную деловую связь со студентом-иностранцем и продавать мне, на мое имя, значительные количества оружия. Вначале он верил тому, что оружие идет на Балканы, куда в то время шло много оружия для македонских, армянских и албанских революционеров, но вскоре скрывать стало трудно, потому что стало необходимым поручать ему отправку в разные города Северной и Восточной Германии. К этому времени я убедился в его солидности и умении молчать и сообщил ему однажды, что оружие предназначается для российских революционных организаций. Он стал более осторожен, изъял мою фамилию и адрес из своих книг и переписки, начал записывать все сделки на другое, фиктивное имя и на это же имя выписывать счета и фактуры. Царского правительства боялись даже в далекой Бельгии, а с балканскими правительствами, понятно, никто в этом отношении не считался. Впрочем, отношения своего Шредер не изменил, а постепенно, в процессе деловых сношений, даже и улучшил. Он оказывал мне множество услуг, и даже были случаи, когда он, доверяя на слово, выдавал нам погрузочные документы на значительные партии оружия без предварительной оплаты счетов. ... Я теперь уже не помню, сколько браунингов мы купили в Льеже. Их покупали в Льеже для нелегальной отправки в Россию, конечно, и помимо меня. ... Вспоминаю слова Шредера, что производство браунингов на заводе в Герстале увеличилось более чем вдвое за время революционных событий 1905-1906 гг. в России. ...

Когда закупки оружия приняли еще большие размеры, особенно, когда мы решили купить несколько десятков тысяч винтовок для Кавказа, Шредер решил, что проведение по бухгалтерским книгам столь значительных партий на фиктивное имя сопряжено с серьезными опасностями, и просил меня найти какого-нибудь солидного бельгийца, на имя которого он мог бы проводить по своим книгам все закупаемые нами партии оружия. ... Имя де-Брукера, принадлежащего к одному из наиболее старинных аристократических родов Бельгии, вполне устроило Шредера и даже очень ему импонировало. Для урегулирования всех деталей де-Брукер приехал в Льеж. Моя работа проходила с этого времени в тесном контакте с ним, ибо он не только дал свое имя для нашего дела, но и действительно интересовался им и оказывал нам много услуг.

  А ведь купить оружие было полдела. Надо было наладить транспортировку.

Мы еще не затронули важнейшего вопроса, который, несомненно, уже возник у наших слушателей. А на какие деньги все это делалось? Откуда у большевиков, да и у других партий, средства, чтобы вдвое увеличить производительность оружейных заводов Бельгии? На несколько десятков тысяч винтовок для Кавказа? Это что, пожертвования сочувствующих либералов (которых, кстати, боевики весьма презирали) и членские взносы партийных рабочих? 

 Должен для начала сказать, что источники пополнения любой партийной кассы, особенно если вести речь о революционных организациях – это одна из наиболее охраняемых и тщательно скрываемых партийных тайн, в том числе и большевиков. И главным образом потому, что способы добычи денег у революционеров редко бывали праведными. То есть были, конечно, и пожертвования, были и партийные взносы от рядовых членов, но не эти два канала являлись главными для пополнения партийных касс, особенно если речь идет о таких серьезных суммах в десятки, сотни тысяч рублей, которые требовались для закупки разного рода взрывчатых материалов и оружия. И таких каналов, в действительности главных для большевиков, было два – это, во-первых, экспроприация, и во-вторых - денежная поддержка со стороны внешних противников России.

Несколько слов о первом канале - эксы. Надо сказать, что не только большевики, но и другие партии, левее их стоящие в политическом спектре - и анархисты, и эсеры-максималисты - использовали эксы, то есть грабежи казенных, частных и общественных средств на революционные цели. Эсеры-максималисты, например, прославились двумя крупными эксами. В Москве в марте 1906 года было взято в Купеческом банке 875 тысяч рублей, по современному курсу это примерно 35 миллионов долларов США. И в октябре того же 1906 года в Петербурге было экспроприировано максималистами порядка 400 тысяч. Это широко известно.

Значительно менее известны подвиги на этой же экспроприаторской ниве со стороны большевиков. Причем подвиги, совершенные вопреки прямым запретам, решениям 4 и 5 партийного съездов, которые прямо запрещали по инициативе меньшевистского крыла партии участие членов партии в эксах. Но один только Семен Тер-Петросян, известный в партии по кличке Камо, очаровавший в свое время Ленина своей «исключительной отвагой, насчет взрывов и смелых налетов особенно» (я цитирую Ленина), только на Кавказе и только в течение 1906-07 годов экспроприировал порядка 280 тысяч рублей, включая знаменитую тифлисскую экспроприацию лета 1907 года.

Приведу только один пример, он относится к Уфе, точнее, разъезд под названием Дема на Самаро-Златоустинской железной дороге в нескольких верстах от Уфы. Время действия – ночь на 21 сентября 1906 года. Главные действующие лица – 18 юношей в возрасте от 16 до 20 лет, местные уфимские большевики-боевики. Объект их экспроприаторской попытки – 250 тысяч рублей, которые в обычном пассажирском поезде везут инкассаторы, назвались они тогда артельщиками. Это месячное жалование железнодорожных рабочих уфимских мастерских. Один из участников этой экспроприации – это мой родной дед Иван Петрович Павлов, он был самым молодым из участников этого экса. Он оставил воспоминания.

Цитирую: «Когда остановился поезд, на месте был только один Михаил Кадомцев (это руководитель группы боевиков), остальные подбежали после. Михаил сразу же пошел в вагон к артельщикам, его остановил солдат. Кадомцев отпарировал браунингом штык солдата и, выстрелив в горло, убил его наповал. Вошел к артельщикам. И те, хотя и были вооружены, сдались, перепугавшись нежданного вторжения человека в полумаске. В это время прибежал Иван Кадомцев (это брат Михаила) и другие. Взяли деньги. Солдат, их было десять человек, вышли на насыпь, и пока были патроны, стреляли в лес, не видя нападавших. Наши стреляли в них и в машиниста, чтобы не давал свистков. Наконец все солдаты были ранены и выбыли из строя. Машинисту в паровоз Михаил Кадомцев бросил бомбу, и он замолчал. Поезд был полон пассажиров. Сначала было пассажиры полезли смотреть в окна, но Иван Кадомцев крикнул, чтобы все сели по местам и все скрылись. А когда поднялась стрельба, то по рассказам пассажиров, как об этом потом писали газеты, очень многие легли на пол, залезли под лавки. Один поп был так напуган, что его из-под лавки потом уже жандармы вытащили».

Вот как вспоминает эту экспроприацию один из ее участников. Вообще было взято, похищено 153 тысячи рублей. Причем, по иронии судьбы, 25 тысяч из этой суммы пошло на финансирование организации того самого 5 съезда РСДРП, который подтвердил решение предыдущего 4 съезда о запрете экспроприации.

Революция 1905 года больше века тому. Но самодельные бомбы, тайные поставки оружия - в мире за эти сто лет изменилось не так уж многое. Для нас сегодняшних "плохая новость", вытекающая из тогдашних событий, состоит в том, что сознание людей, занявшихся террористической деятельностью, видимо, практически непроницаемо для общечеловеческой логики и системы ценностей. Но есть и "хорошая новость": чтобы им хоть что-то удалось, им должна сочувствовать, поддерживать и "подкармливать" значительная часть общества.