Горячие блины в «блокадном Ленинграде».

Прочитав сообщение, что в центре Ленинграда, на Итальянской улице (во время блокады – улица Ракова») намерены в праздничные дни провести «исторические реконструкции, инсталляции, передающие атмосферу жизни блокадного Ленинграда, с вовлечением жителей и гостей города в действие», я эту идею горячо поддержал. И сам, как коренной ленинградец, поехал в воскресенье на улицу Ракова, чтобы ощутить на себе «атмосферу жизни блокадного Ленинграда». Увы, самую хорошую идею может исказить до неузнаваемости бездумно—нерадивое исполнение.

Может быть, если бы мероприятие анонсировали поскромнее, например, выставка, посвящённая блокадной жизни, всё было бы нормально. А так…

Трудно осуждать детей, желающих залезть в старый трамвайный вагон, посидеть на военном мотоцикле, а взрослых – сфотографироваться около этих объектов, но какая уж при этом «блокадная атмосфера»!

Безграмотная девчонка-экскурсовод бодро кричит в мегафон: «… это символ блокадного ПЕТЕРБУРГА».

Тут не просто оговорка, словосочетание «блокадный Петербург» - чисто фашистское. Так говорили только гитлеровцы, которым их фюрер строго запретил использовать название «Ленинград», «Петербург» печаталось на всех немецких картах. Не хочу осуждать глупенькую девочку, но кто её с такой подготовкой допустил проводить экскурсии?! И таких несуразностей можно привести десяток.

И всё-таки я бы промолчал, ибо «пусть первым бросит камень, кто без греха», если бы не верх цинизма: в центре «блокадного города» прикрытый камуфляжной сеткой (чтобы бомбой не попали?), киоск «Теремок» торговал горячими блинами! Блины шли нарасхват. Вот уж кто-то похлопотал за коммерсантов, сделавших на блокаде хороший бизнес! Или они изображали «для полноты атмосферы» тех мародёров, которых во время блокады расстреливали без суда, о чем напоминал диктор, озвучивавший инсталляцию. Но тогда где НКВДшники с автоматами?

Господа чиновники! Позволю себе дать вам совет, слегка перефразировав высказывание польского сатирика Станислава Ежи Леца: «Если у вас нет чувства меры, у вас, по крайней мере, должно быть чувство, что у вас нет чувства меры».