Оксана Фёдорова Богиня Вселенной! Глава 20. Я был в начале конца света

         Когда меня 11 мая 2001 года выписали из психбольницы, то клоны и все другие, кто меня охранял или шпионил за мной, временно от меня отстали, наверное, ушли на летние каникулы, как мы с ними и договаривались, и я их практически нигде не замечал, за редким исключением. Только не надо думать, что меня подлечили, и поэтому клоны с демонами и пропали, если бы вы знали всё, что я знаю, и видел то, что я видел, вы бы точно стали клиентами больницы №7. Ведь в этой книге всего лишь капля этой дьявольщины, потому что нельзя всё рассказывать вам.

         И после выписки из психушки я начал себя настраивать на то, что, может быть, я и на самом деле сошёл с ума. Единственно, что меня успокаивало, что я не сумасшедший, так это новые постоянные воспоминания о том страшном, и в то же время интересном захватывающем шабаше, от которого у меня остались только одни воспоминания. И эти воспоминания не покидали меня тогда ни на одну минуту, и не покидают и сейчас. И эти воспоминания постоянно давили на меня, мешая мне жить дальше обычной жизнью.

         Родственникам и друзьям я, конечно, говорил, что у меня нет больше никаких воспоминаний, и что я забыл про те контакты. Но это была всего лишь отговорка от наставлений на их путь истинный, но не мой точно.

         После психушки, чтобы забыть про всю эту чертовщину, я даже родной свой сердечный нож убрал из укромного почётного места и положил обратно к столовым приборам, чтобы он мне не напоминал о тех трагических событиях. И этот нож из зареченской квартиры таинственно исчез. И когда я вычислил, что мой нож могла только изъять племянница Ольга с подругой Юлей, то я на них накричал и сказал, чтобы они мне мой нож вернули. И потом мой нож таинственно появился в зареченской квартире в шкафу на полочке прямо на самом виду. И потом племянница с подругой признались, что они спрятали мой нож в моей же квартире, чтобы я ещё раз не вонзил его в сердце. А когда я на них накричал, то они мой сердечный нож вынули тайно из укромного места моей квартиры и положили в шкаф на полочку на самое видное место, чтобы я его сам нашёл. Но я то несколько раз обыскивал свою квартиру, и ножа в моей квартире не было сто процентов, это факт, так что вопрос остаётся открытым, где находился мой нож примерно восемь месяцев. И что характерно, я этот нож должен был вонзить ещё раз в своё сердце 23 марта 2003 года в 8 часов вечера и, конечно же, я вонзил этот нож в своё сердце только всего на 41 миллиметр, и он у меня торчал в сердце ровно 4 часа и 1-ну минуту.

         И когда наступила пятница 13 июля 2001 года, то я в этот день со своими братьями мирно сидел у Анатолия Сергеевича в огороде и обмывал только что мной купленную машину, новую «пятнашку». Про то, что я Путину сказал, что 13 июля 2001 года я куплю машину, я, конечно же, не помнил, а вот что сатанисты с Путиным планировали в этот день в 13 часов напасть на США, я это очень хорошо и подробно помнил и, естественно, помню и сейчас.

         Когда мы обмывали мою машину, я своим братьям приколол, что, наверное, на этой машине я сегодня собирался ехать в Америку с ультиматумом о безоговорочной капитуляции американцев.

         Анатолий Сергеевич: «Слава богу, у тебя до американцев дело не дошло, а то бы сейчас поминали тебя, как Александра Сергеевича».

         Я: «А за Александра Сергеевича я Путину отомщу по полной программе».

         Владимир Сергеевич, самый старший брат: «Ты только больше в Кремль к Путину не езди, а то он точно тебя пристрелит по полной программе».

         Я: «Нет, в Кремль я больше не поеду, а вот книгу о моём странном приключении я напишу, и тогда Путина прославлю на весь мир, и все узнают, кто такой мистер Путин».

         Когда наступило 11 сентября 2001 года, то я, естественно, не помнил, что это я американцев так наказал. И когда моё наказание сбылось, то я в наступившие выходные дни брату Анатолию сказал, что эту террористическую акцию организовали сатанисты, с которыми я имел контакт. Я пришёл к такому выводу, расшифровав все цифры, которые фигурировали в новостях. Эти цифры были для меня почему-то все знакомы и понятны. И также я пришёл к такому выводу из-за того, что когда я 11 сентября поехал на машине из Москвы в деревню, то на трассе обогнал три странные преследовавшие меня легковые машины с номерами 911, 119 и 266. И у этих машин с номером 911 и 119 в салоне у заднего бокового окна висели две детские игрушки в виде желтого полумесяца со звездой, сильно похожей на американский Пентагон. А я помнил, что Пентагон Путин с сатанистами планировал в первую очередь уничтожить, как и многие другие стратегические объекты. Так вот когда я обогнал на трассе третью машину с номером 266, то в салоне этой машины у заднего стекла справа и слева лежали два красных Деда Мороза с новогодними подарочными мешками за спиной. А цифра 266 означала количество погибших людей на четырёх разбившихся самолетах 11 сентября 2001 года. И эти два странных Деда Мороза напоминали мне, какой сатанисты с Путиным преподнесли в сентябрьский день американцам Новогодний подарок. По крайней мере, я так в тот момент расшифровал эти послания, потому что деды Морозы появляются только зимой на Новый Год или за один месяц до Нового Года, но никак не в сентябрьский день сразу после трагедии в США. И точно не на заднем стекле машины с номером, совпавшем с количеством жертв в разбившихся американских самолетах. И 266 - это ещё и номер ГАИ, где я регистрирую свои машины, на которых, как мне сатанисты сказали, я летаю в прямом смысле этого слова. И тем более сатанисты мне говорили неоднократно, если им надо мне что-то очень серьёзное показать, чтобы я понял это послание, то они это покажут не по телевизору, а на машинах. И поэтому я должен смотреть внимательней после какого-то события на обгоняемые мной машины и особенно на значимые номера автомобилей, и если я буду внимательным, то я тогда всё сразу пойму.

         И после 11 сентября вокруг меня началось опять всё с начала. Клоны, сатанисты и все остальные начали вокруг меня кружить, прямо в наглую. Всячески показывая мне, что они опять рядом и опять меня всячески контролируют. По телевизору опять пошли фильмы с рекламой, где я проводил 100% параллель со своей жизнью, как новой, рассказанной сатанистами, так и старой, обыкновенной, без сатанинских рассказов.

         Но я не поддавался ни на какие их провокации и твердил самому себе, что в Кремль к Путину на разборки больше не поеду, мне психушка больше не нужна. Но террор вокруг меня продолжался по нарастающей. Всё чётко указывало на то, что я опять должен поехать в Кремль на разборки к Путину. Но я был непробиваем и делал вид, что не понимаю всех этих провокаций, направленных сатанистами против меня.    

         А когда американцы 10 ноября 2001 года в день нашей милиции напали на Афганистан, на талибов, и те в свою очередь стали сдавать город за городом, покидая их практически без боя. Вот тогда я вспомнил, что я предсказал этот террористический акт 11 сентября 2001 года с точностью до минуты и также я вспомнил, что я так наказал американцев за подбитый ими наш «Курск». И когда американцы напали на талибов, то сатанинский террор вокруг меня усилился в несколько раз, и внутренний страх за завоёванную Россию неуклонно нарастал. И к 6-му декабря 2001 году я был полностью дезинформирован в реальной жизни, хотя для меня это была самая реальная настоящая жизнь в аду, только на Земле.

         Мне то ли казалось, а может быть, это было и на самом деле так, я не знаю точно, но жизнь в России превратилась в кошмарный ужас. Для меня было одно очевидно, что клоны – демоны окружили меня со всех сторон, и что они опять захватили всю власть в стране. И Россия полностью оккупирована клонами во главе с Путиным. Я как будто очутился в другой жизни, но с теми же людьми, но только многие уже были заменены клонами, а у некоторых людей внутри их тела находились настоящие демоны, и это было заметно на их лицах. На телевидении и на улице в лицах людей просматривался страх с неминуемым концом света, который должен наступить не сегодня, так завтра, и все ждали от меня, что я предотвращу этот конец света, и я это читал на лицах людей и клонов в том числе. Только я не знал и не понимал, что я должен был для этого сделать. И у меня на тот момент не было ни малейшего сомнения в том, что я проиграл Путину, и он начал снова устанавливать свои правила игры тоталитарного фюрерского режима, и от меня уже ничего не зависело.

         Я каждую минуту ждал, когда за мной придут и арестуют меня под песню «ай, цвай, драй, фир, фюрер снова бог кумир», ведь аресты уже шли в массовом порядке по всей стране. Целыми ночами на улицах Москвы гудели милицейские сирены. Машины ночью подъезжали к жилым домам, не выключая сирены, арестовывали непокорный людей и увозили их в концлагеря, и этот поточный кошмар продолжался всю ночь. На следующую ночь всё повторялось заново, и я чувствовал, как кольцо вокруг меня сужается. Ночные машины с сиренами с каждой ночью подъезжали к моему дому всё ближе и ближе, а ночные перестрелки моих ангелов-хранителей с клонами происходили всё чаще и чаще, и всё ближе и ближе ко мне и к моему московскому дому. Я понимал, что вокруг меня происходит что-то глобальное, но я не знал, что мне в этой ситуации нужно было делать, чтобы исправить происходящий кошмар. Я же ни с кем не контактировал, кроме своего телевизора, а в нём в новостях показывали, как погашаются ещё оставшиеся очаги сопротивления людей фюрерским клонам. И все показываемые в телевизоре люди были испуганны, и в их лицах просматривался уже не страх, а безмозглый ужас от происходящего кошмара.

         Все политики и журналисты хвалили Путина и хлопали ему в ладоши после его выступлений не хуже, чем Сталину в те сталинские времена. И я, видя этот кошмар в телевизоре, чувствовал внутри себя страх неимоверный, и этот страх был не за себя, а за близких и в первую очередь, за Россию, которую мы все потеряли менее чем за два года правления клона Гитлера - Путина.

         Пятого декабря 2001 года часов в 9 вечера вокруг моего дома началась интенсивная перестрелка с автоматными очередями, и эта перестрелка длилась минут двадцать. Я даже вышел на балкон, чтобы посмотреть, кто же устроил эту бойню возле моего дома. Но мои окна выходили только во двор, а перестрелка шла на улице, и когда я вышел на балкон, то перестрелка через пять мину закончилась, и я поэтому не стал выходить на улицу, чтобы посмотреть, кто же так долго и агрессивно воюет. И только около одиннадцати часов вечера я решил выйти на улицу, чтобы посмотреть, что же на самом деле происходит вокруг моего московского дома.

         Когда я вышел на улицу, то картина была ужасающей, и я сразу испытал ужас и оцепенел, и как робот пошёл прогуляться. Во всей видимой мной Москве не было ни единого света, ни в одном доме и не на одном столбе, всё было во мраке, в чёрном промозглом тумане с чёрным-чёрным беззвёздным небом над всей Москвой. По улице Щёлковского шоссе и Девятой Парковой не ехало ни единого автомобиля, потому что машин не было вообще. Свет горел только в метро и на маленькой площадке возле метро. В окнах моего дома, расположенного рядом с метро, не было ни единого огонька, кроме как в моей квартире, потому что я не выключил свет, когда пошёл на разведку.

         Когда я спустился в подземный переход, то меня со всех сторон окружила толпа людей, которая, не давала мне войти в метро. Народу было битком, как за стеклянными дверьми в метро, так и в этом переходе. Все люди были сильно чем-то напуганы. И я был уверен, что все они были моими ангелами-хранителями, и их осталось всего один маленький островок. Потому что когда я перешёл подземный переход и вышел к Щёлковскому вокзалу, который был полностью во мраке и безлюден, то метров через пятьдесят мне перегородил путь какой-то мужик, стоявший в оцепление моего дома. И он мне недвусмысленно молча дал понять, что дальше, во тьму, дороги для меня нет. Я молча развернулся и пошёл обратно, и через сто метров мне также перегородил путь один клон, стоявший в этом же оцепление. И я ничего у него не спросил, потому что знал, что со мной им нельзя общаться, и поэтому ни у кого нечего спрашивать. Клоны стояли по краям этого пяточка в трёх-четырёх метрах друг от друга, оцепляя территорию возле моего дома и метро, и за это оцепление они никого не выпускали, хотя никто и не хотел из него выходить. А все окружённые люди, находившиеся вокруг меня, делали вид, что ничего необычного не происходит, и они просто ходят туда-сюда в этом окружение. И когда я гулял в этом окружение, то многие люди старались незаметно дотронуться до меня, и одна женщина, торговавшая газетами, почему-то предложила мне купить единственную стоявшую на её столе бутылку воды. При этом эта женщина сказала мне, что эта вода святая, и если я попью эту святую воды, то я смогу победить чёрную силу, которая окружила меня со всех сторон, и я, конечно, купил эту воду и попил её.

         И после покупке этой святой воды я пошёл к себе в квартиру, и у меня появилось ощущение, что это был конец света, и я медленно шёл в толпе людей, шокированным от такого начала конца света. В голове гуляла одна только единственная мысль, что это конец России и конец света, который уже пришёл из тьмы ада.

         Прогулявшись по такому страшному концу света, я возвратился обратно к себе в квартиру. И то, что я предполагал на подсознательном уровне, то полностью и подтвердилось, и я был психологически травмирован после этой прогулки. И у меня не было никаких сомнений, что круг вокруг меня сузился буквально до последней моей ночи, которая уже наступила. И эта была третья подряд абсолютно бессонная ночь, ночь кошмара начала конца света и начала массовой путинской репрессивной машины.

         Я выключил полностью испуганный телевизор, который без страха невозможно было смотреть, и лёг спать с чувством внутреннего проигрыша, кому, когда, каким образом, непонятно. Но то, что мой проигрыш был очевиден, это было и дураку понятно.

         Как только стрелки часов перевалили за полночь, то вокруг моего дома начались короткие интенсивные перестрелки, которые продолжались несколько часов, и эти перестрелки пересекались со звуками милицейских сирен нескольких одновременно машин.

         Я лежал и думал, как быстро клон Гитлера - Путин смог завоевать Россию, хотя подготовка к такому драматическому концу шла несколько десятков лет. И Путину одного года хватило, чтобы репрессированная его машина заработала. И эта третья бессонная ночь продолжалась так же мрачно, как и все предыдущие. Единственно, чем эта ночь отличалась от остальных, так это тем, что ко мне часа в три ночи вышла на телепатическую связь Эля.

         Эля: «Иван Сергеевич, ты убедился, что всё для тебя кончено, и этот оставшийся островок сегодня к утру будет полностью очищен от нас, твоих ангелов-хранителей и твоих богов».

         Я: «Эля, я не верю, что ты разговариваешь со мной телепатически».

         Эля: «Вот это твоё неверие и привело к такому концу света».

         Я: «Это на самом деле конец света».

         Эля: «Это начало конца света, если ты до рассвета себе не вонзишь нож в печень, то конец света наступит утром. Потому что утром солнце не взойдёт на небо, а Путинская тьма останется навечно для всего мира».

         Я: «Опять ты меня подбиваешь на столь трагический шаг. Если я воткну себе нож в печень, то я истеку кровью, а я не самоубийца, и с головой у меня всё в порядке».

         Эля: «Ты же сам понимаешь, что проиграл, и теперь мир будет таким вечно, если ты не вонзишь себе сейчас нож в печень. И то, что вокруг тебя происходит, это на самом деле, так как ты его понимаешь. И не надо, не успокаивай себя своим якобы сумасшествием. Всё что ты видишь, это и есть реальность, от которой тебе не уйти никогда. И это вот и есть та путинская мясорубка, через которую клоны пропустят всех людей и тебя в том числе, если ты сейчас проиграешь свою божественную силу Путину, которая стоит на кону вашей игры, и серьёзней ставки не бывает, и это конец для тебя и всех людей».

         Я: «Почему я должен тебе верить, а вдруг я разговариваю с Путиным, и он хочет, чтобы я зарезал сам себя».

         Эля: «Если ты сейчас не вонзишь себе нож в печень, то Путин тогда тебя победит. А если ты вонзишь себе нож в печень, то твоя игра с Путиным продолжится дальше».

         Я: «Я сделаю это, если ты мне хотя бы по телефону позвонишь, и я поверю, что я не сумасшедший. А вдруг я с ума сошёл да вдобавок ещё зарежу себя, вот тогда точно для меня наступит конец света».

         Мои телепатические переговоры с Элей закончились безрезультатно, и я попытался уснуть. Но мне как будто нарочно не давали заснуть, то по батарее кто-то застучит, то сверху сосед начнёт чего-то ворочать из мебели, как будто и на самом деле всё это подстроено специально.

Да и перестрелки вокруг моего дома и милицейские сиренами мне тоже мешали заснуть. Под самое утро Эля опять вышла ко мне на телепатическую связь.

         Эля: «Это мы тебе не даём заснуть, потому что утром тебя Путин арестует, замурует в тюрьму и начнёт у тебя душу отнимать, а это смертельнее и больнее, чем ты себе можешь представить. Но чтобы этого не произошло, тебе надо сейчас вонзить нож в печень».

        Я: «А если я зарежу себя?»

         Эля: «Ну, в сердце же ты не зарезал себя».

         Я: «Я до сих пор удивляюсь, как я тогда не истек кровью».

         Эля: «Вот и сейчас будет то же самое».

         Я: «Тебе легко говорить, вот ты возьми и сама себе сделай это харакири, вот я тогда и посмотрю, что из этого получится».

         Эля: «Вот если ты себе этого не сделаешь, то мы утром все пронзим себе печень, и мы все от этого погибнем».

         Я: «Значит, вы погибнете, а я почему-то нет».

        Эля: «Ты же царь божий, и для тебя это будет не смертельно, но больно».

         Я: «Если ты мне позвонишь по телефону, то я это сделаю, а если не позвонишь, то я этого делать всё равно не буду».

         Эля: «Если такой прямой контакт состоится, то это равносильно проигрышу, то тогда тебе будет незачем резать себе печень. Это же настоящая война, в которой ты должен победить сам. Если ты проиграешь, то на Земле останется то, что сейчас происходит, а если ты вонзишь себе нож в печень, то тогда всё встанет на своё прежнее место, и утром взойдёт как всегда солнце».

         Дело уже шло к утру, и в небе над Москвой я услышал гул самолетов, а на улице к моему дому подъехали несколько бронемашин, я их узнал по звуку. Перестрелки к этому времени уже как пару часов прекратились и гул милицейских сирен тоже, и на улице стояла неимоверная тишина.

         Эля: «Эти самолеты полетели бомбить твой, ещё не завоеванный, Погост, и через десять минут они его сотрут с лица Земли, и от твоей родины ничего не останется вместе с твоими родными. И Путин уже подогнал бронемашины для последней битвы с нами за тебя, потому что остался только твой дом не завоёван. У тебя есть ещё несколько минут».

         Я молча встал и пошёл на кухню, взял кухонный нож и лёг опять на диван. Поставил нож в область печени и начал свой жертвенный ритуал. В моём теле началось твориться нечто невообразимое. Всё тело насквозь закололо миллионами иголок, и эти игольчатые внутренние мурашки начали двигаться по всему телу с очень большой интенсивностью, и на меня что-то тяжелое как бы надавило.

         Эля: «Ты хочешь себя зарезать от испуга?»

         Я: «Нет, я это делаю от безысходности, я сейчас нахожусь в тупике, я просто заблудился и не хочу больше быть вашим богом».

         Эля: «Ты сейчас можешь истечь кровью от такой серьёзной раны».

         Я: «Пускай я истеку кровью, но при этом я отдам свою божественную силу всем людям, живущим на Земле поровну, и тем самым я дам людям силы бороться с клонами и Путиным».

         Я начал сильно давить двумя руками ножом себе в печень, и у меня ничего не получилось. Нож словно в чего-то упёрся, хотя в этом месте не было никаких рёбер. Я встал и пошёл снова на кухню точить на самого себя нож. Заточив нож, я приставил его в область своей печени, точно в метку, которая у меня была на теле с рождения, после чего я лёг обратно на диван для ритуального жертвоприношения себя и отказа от божественной силы.

         Я приложил очень большое усилие двух рук, чтобы вонзить нож в печень, и нож с хрустом врезался в моё тело. Сделав трехсекундную паузу, я снова с большой силой надавил на нож, который с чётким хрустом пронзил мою печень. Боль прокатилась по всему телу и не отпускала ни на секунду. Я отпустил руки от ножа, торчащего в моей печени и со стоном в голосе начал говорить: «Я отдаю свою божественную силу всем людям, живущим на Земле, всем поровну, по одной капельке, и я больше не хочу быть ни богом, ни дьяволом…»

         После сказанных и неоднократно повторенных этих слов я лежал с воткнутым ножом несколько минут, ожидал потока крови. Но кровь почему-то не шла, хотя я нож вонзил очень глубоко и точно в печень. Немного удивлённый этим, я медленно вынул нож из раны, но и в этот момент крови абсолютно не было. Она как бы кипела в моём теле и очень интенсивно двигалась от прорезанной раны в конечности рук и ног.

         И тут я понял, что мне надо ещё раз вонзить себе нож, чтобы выпустить из себя ритуальную жертвенную кровь. Я вставил нож обратно в только что проделанную рану, но нож как будто во что-то упёрся. Я пошевелил нож и убедился, что нож своим кончиком находится точно в ране и начал на него обратно сильно давить. Но к моему большому удивлению нож никак не входил обратно в только что проделанную рану. И я приложил ещё больше первоначальных усилий, чтобы повторить этот жертвенный ритуал. И после неимоверного давления на нож он обратно с громким хрустом вошёл в эту же прорезанную рану и с неимоверно-усилившейся болью пронзил ещё раз мою печень. Я со стоном приложил ещё больше силы, и нож ещё дальше с хрустом пронзил мою печень в затянувшейся за одно мгновение ране, и что характерно, обратно ни единой капельки крови не просочилось из моей пораженной печени. И я снова повторил, что я отдаю свою божественную силу людям всем поровну по одной маленькой капельке. И я также отдал свою душу людям всем поровну по маленькой капельке, и себе я оставил тоже всего лишь одну капельку своей души. Отдохнув от боли и физического психологического напряжения несколько минут, я медленно вынул нож из своей печени. Крови не было по-прежнему ни капельки. Такое ощущение было, что у меня её там вообще нет.

         Как только я вынул нож из печени, то Эля снова вышла на телепатическую связь и сказала мне: «Иван, конечно, было достаточно одного раза, но второй раз был ещё убедительнее, чем первый. Мы не без содрогания наблюдали за этим. Первый раз нож вошёл на 62 миллиметра, а второй раз на 61, и это соответствует твоим сказанным словам. Но война твоя на этом не закончилась, тебе надо ещё сегодня днём в 12 часов приехать в Кремль, чтобы свергнуть Путина. Если ты его не свергнешь, то он тебя упрячет в тюрьму за захват власти, а если ты не поедешь, в Кремль, то тогда ты проиграешь Путину, и на землю опять придёт вчерашняя тьма. А как ты понял, там нет ни для кого никакого будущего, там мясорубка - конец света. И эта сегодняшняя поездка в Кремль также необходима, как и нож, воткнутый в печень. Только ты не думай, что Путин так просто отдаст тебе власть. Самое главное, когда ты поедешь в Кремль, то ты не лезь на рожон и действуй так, как ты считаешь нужным. А я тебе телепатически в нужную минуту подскажу, что необходимо тебе сделать».

         Я: «Я устал в одиночку шарахаться из крайности в крайность, находясь на грани безумия. Я хочу, чтобы вы все от меня отстали и разбирались в ваших войнах без меня. Мне не нужна никакая чья-то власть. Я запутался во всех этих замысловатых тонкостях, и я уже не отличаю реальность от моего, скорее всего, безумного вымысла. Вот если ты или кто-нибудь другой объяснит мне не телепатически, а физическим контактом, то я тогда продолжу эту экзотическую игру или войну».

         Эля: «Это невозможно, любой твой физический контакт с кем-то - это путь к проигрышу. Да и всё равно с твоего мозга всё сразу же будет полностью стёрт, так что тебе самому в одиночку надо будет обыграть Путина. Либо ты его опустишь ниже канализации под землю, либо он тебя замочит в сортире под землёй, третьего здесь не дано. Правит миром только один, либо Бог! Либо Дьявол!»

         Я: «Я не понимаю, за что меня бог так наказал и подверг такому экзотическому сумасшествию. Жил я себе 37 лет не тужил, а тут на тебе, с неба свалилось манная небесная да такая ненасытная. Иди туда, не зная куда, делай то, не зная что, воюй с Путиным так, не зная как, только хорошо думай своей сумасшедшей безмозглой головой, да смотри, не ошибись. Хорошо, я поеду сегодня в Кремль свергать Путина, только сначала съезжу к матери в Погост проститься с ней».

         Эля: «Ты только ей ничего не рассказывай. Пять минут побудь с ней, после чего выезжай обратно в Москву. А если ты не успеешь к 12 часам, то ничего страшного, Путин тебя подождёт, потому что он тоже жаждет с тобой расправиться. Тебе, самое главное, надо подъехать к Кремлю, а там мы тебе подскажем, что надо будет делать дальше. И запомни, клоны с демонами сейчас набрали силу как никогда, и эта поездка для тебя может плохо кончиться, но у тебя нет выбора, и будь осторожен».

         Я встал с постели и начал одеваться. Сильная внутренняя боль при движении увеличивалась и сковывала все мои движения. Но несмотря на это я быстро оделся и вышел на заснеженную московскую улицу. Утро только что наступило, и на улице не было уже ничего необычного, как будто накануне и особенно вчера вечером и ночью ничего странного не происходило. Я завёл свою машину и помчался в Погост прощаться с моей мамой, Зайцевой Капиталиной Александровной.

         Когда я мчался на машине, то всю дорогу мысленно, то есть телепатически общался с Элей. Она мне рассказывала про то, как за этим событием они все наблюдают, как и мои сторонники, так и мои противники. И все сделали ставки на то, успею ли я к 12 часам вернуться в Москву или нет.

         Некоторые сделали ставки на то, что я вообще убегаю от Путина к себе на родину в Погост и обратно ни за что не вернусь. Но, увы, они все проиграли, я за два часа, как летом, домчался до Погоста зашёл в дом, пять минут пообщался с мамой, молча простился с ней и после этого помчался обратно в Москву, в Кремль, к Путину на разборки делить власть. К 12 часам в Кремль я, конечно же, не успел. Я просто-напросто в центре Москвы заблудился, и к Кремлю я подъехал с опозданием на два часа. И когда я ехал вдоль Кремлевской стены, то Эля не вышла на телепатическую связь, и я растерялся и не знал, что мне надо было делать дальше. И от этого, выкинутого Элей номера, я начал ругать её и всех, кто за этим событием наблюдал. Я послал всех кого мог, как можно дальше вместе с Путиным, и проехал мимо Кремлевских ворот со словами: «Если вам, козлам, надо это шоу, то оно продолжится, но только без моего участия, и пошли вы все там на хрен, и я не буду больше свергать этого Путина, я не хочу, чтобы он меня упрятал в психушку года на три». С этими словами я проехал мимо намеченной цели и поехал обратно в Погост отдыхать на выходные.

         И когда я возвращался в Погост, то Эля снова вышла ко мне на телепатическую связь. И я её послал куда подальше и начал ругать за неудавшеюся безумную акцию, которая чуть не лишила меня жизни и свободы.

         Эля: «Иван Сергеевич, ты извини меня, что я тебя покинула, так надо было, чтобы ты проехал мимо кремлевских ворот. Потому что ты был психологически не готов к встрече с Путиным. И для тебя эта поездка закончилась бы психушкой».

         Я: «Я не хочу больше ни с кем воевать, пускай будет, что будет. Я уже сам для себя сошёл с ума, а не только для близких и знакомых».

         Эля: «Ты не сумасшедший, а спаситель не только России, но и всего человечества. Самое страшное для тебя уже позади. Главное ты уже совершил, а всё остальное должно произойти без твоего жертвенного приношения».

         Ко всему этому безумию, что происходило в моей голове и вокруг меня, я не спал ни одной минуты три подряд ночи. И четвёртую ночь я не спал ни грамма уже в Зареченской квартире, пытаясь поставить точку в происходящем кошмаре. Я всю четвёртую ночь пытался найти выход из этого наступившего тоталитарного режима. Я перебрал в своей голове и прошлое, и настоящее, и будущее, пытаясь найти ошибку, которая и привела Россию в столь плачевное состояние.

         И у меня в голове возникла идея, когда я вспомнил, что мне однажды сказал во Владимирском Успенском соборе батюшка, когда я привозил крестить туда Нонну, и батюшка тогда сказал: «Когда ты вспомнишь наш с тобой разговор, то приезжай ко мне в церковь, и я зажгу тебя божественным огнем, и ты станешь светиться ярко желтым светом с исходящими искорками». Вот в этот момент меня словно током пробило, это был шанс противостоять клонам и Путину. Я всю ночь напролёт мысленно выстраивал свой план по разгрому путинского режима, и утром на машине помчался с бешеной скоростью во Владимирскую церковь, где когда-то давно мне сказал батюшка, что он меня зажжёт божественным огнем, когда придёт время.

         Подъехав к церкви, я не торопясь, стал заходить в неё вместе с откуда-то взявшимися военными курсантами, которые взяли меня в плотное кольцо. Когда я в толпе с курсантами перешёл в другое церковное помещение, где находились главные святыни этой церкви, то курсанты от меня отстали, и я в этом церковном помещении пытался глазами найти тот огонь, который должен был меня зажечь, но его там не было. Там был какой-то другой странный огонёк у иконы бога, но он был ярко красного цвета и явно искусственного происхождения, он как-то странно шевелился, как бы дёргаясь резко то вправо, то влево. И к этому маленькому язычку красного огонька не подходили никакие электрические провода. Он горел в церковной лампадке, висящей на трёх цепях, но горел он явно не от масла красно-жёлтым огоньком и не от какой-то электрической лампочки, он горел ярко красным-красным немного в черноту огнём, и такого огня я никогда не видел.

         Когда я у монашки спросил, а что это за огонь и можно ли до него дотронуться, то она мне ответила, что этот огонь принадлежит самому богу и до него нельзя дотрагиваться. После её слов я немного ещё постоял в этом помещение и вышёл обратно в большое помещение этой церкви, где происходила церковная служба с батюшкой. Когда я перешёл в другое помещение, то там уже не было никого: ни батюшки, ни церковных служителей - никого вообще, куда они все делись, я не знаю. И я тогда подумал, что и батюшку тоже уже клоны арестовали, и что для меня вся игра закончилась полным моим крахом. И что характерно, в этой церкви не было того большого церковного помещения с множеством выстроенных в два ряда больших высоких колон, промеж которых висели несколько люстр с ярко жёлтым огнём. Только не надо говорить, что у меня были галлюцинации, я ведь не настолько глуп, чтобы не верить своим глазам, ну я точно помню это помещение, мне его сам поп показывал, когда я привозил крестить Нонну, а вот куда это помещение пропало, остаётся загадкой.

         После церкви я поехал обратно к себе домой, и по дороге мне позвонили из налоговой инспекции и попросили, чтобы я заехать к ним. И когда я заехал в налоговую службу и зашёл в знакомый мне кабинет, то меня поразило то, что там уже не было знакомых мне людей, там были уже клоны с демонами. И они все как один смотрели своими демоническими лицами с чёрными, как уголь, глазами на меня, и я от этого ужаса остолбенел. И когда я немного пришёл в себя и, еле выговаривая слова, спросил этих демонов, зачем же они меня вызывали, то они сказали: «Кто тебя вызывал, его сейчас тут нет, и он просил тебе передать, чтобы ты его подождал за его столом». Но мне почему-то не очень-то хотелось его ждать, и я молча вышел из кабинета и сломя голову помчался из этого демонического шабаша, и эти демоны потом мне в 2004 году отомстили налоговой политической экономической провокацией…

         И когда я после церкви приехал домой, то пошёл в баню смывать с себя всех этих демонов, и уже вечером я с горя выпил бутылку водки 0,5 литра и лёг спать, и проспал как убитый 18 часов. И когда я в воскресенье приехал обратно в Москву, то, как не странно, меня никто не арестовал. И весь этот кошмар вокруг меня продолжился дальше до 26 декабря 2001 года. В этот день я должен был сходить в московское казино. И как потом в казино оказалось, что всё только началось, вернее, продолжилось, но только на новом, более высоком уровне, как в интригах, так и в предсказаниях, так и в слове моём…

 Часть 4

 Глава 21. Моя Божественная МАФИЯ (МАТРИЦА)