Кто виноват и что?

Я давно уверен, что в России живут два русских народа: этакие морлоки и элои. И все мне как-то хотелось эту концепцию в четкие рамки загнать, так чтобы не было:

Когда Иванова называют тупым животным - он обижается,
а когда Иванова называют умным интеллегентным человеком - он радуется как тупое животное.

И в результате это сделали за меня. Тут вам и вопрос что-же с нами случилось, тут вам и ответ что же делать чтобы...
Взято отсюда: http://politota.d3.ru/comments/516045/

Дано: 

Не знаю, как вам, но мне с народом не повезло. По–видимому, и ему со мной тоже. То ли мы книжки в детстве разные читали, то ли фильмы не те смотрели, но понять друг друга мы давно не можем. Да и не сильно хотим, как выяснилось. Радоваться этому или огорчаться — до сих пор не знаю, но, что есть, то есть. Если позволите, расскажу немного о «своем» народе. А вы мне, возможно, в ответ, о «своем». 

Тема, конечно, не из легких. Перед глазами то васнецовские богатыри встают, то Егоров и Кантария на крыше рейхстага. Ну как о них можно плохо?! Но, подвиги подвигами, а жить–то приходится в мирное время, чтоб его... Короче, с народом мы разминулись. Диалог, может, еще и возможен, но о чем говорить и, главное, зачем — уже не совсем ясно. От того, что меня самого волнует, народ за вилы берется, а от того, что у него на уме, мне на стену лезть хочется. 

Извиняюсь за долгое вступление, никак не решусь к главному перейти.
Так вот… Мой народ в массе своей все–таки глуповат, хамоват, трусоват, вороват, завистлив и ленив. Не то чтобы весь, но …. Я сам тот еще долбаеб, но когда все это разом в одном лице, да еще с налетом великодержавного шовинизма, мне становится не по себе. 

Короче, крик души от «врага народа». 

Во–первых, нет никакой «загадочной души»! Нет и всё. Есть беспросветная дурь и просто сказочное, эпическое безволие. Мой народ ничего не хочет решать сам и искренне недоумевает, когда за него все решают другие. Он инфантилен, фатален и, увы, не очень умен. Он изъясняется штампами сурковского агитпропа и называет это мудростью. Он тяготится свободой и терпеливо сносит любые издевательства. Он заискивает перед начальством и срывает злость на домашних. Он пьет из–за того, что «все плохо», не понимая, что «все плохо» зачастую из–за того, что он пьет. Он не видит всей логики происходящего, не осознает своей роли, и не понимает личной меры ответственности.

Он традиционно превозносит власть и всегда голосует «за». Он уверен, что свят и непогрешим, что бы ни делал, и пресекает любые попытки усомниться в праведности своих поступков. Он искренне убежден, что является носителем истины, заведомо лишая этого права всех остальных. Он не способен к конструктивному диалогу. Итог любого спора всегда предсказуем и однозначен.

Он ненавидит одних, потому что они не похожи на него, и ненавидит остальных, потому что похожи.

Он хмур и неприветлив, а в редкие минуты безудержного веселья непредсказуем и откровенно опасен. Его шумные застолья лишь попытка убежать он внутренней пустоты и одиночества. Он не способен на компромиссы, а за любыми уступками видит лишь признаки отсутствия характера. Обычную грубость он считает проявлением мужества, а вежливость –проявлением слабости. Ему кажется, что в основе уважения должен лежать страх. Его природная смекалка сведена на нет общей безалаберностью и крайне посредственным образованием. Он не способен сам объединиться даже для решения простейших задач, но легко формирует стройные колонны по приказу сверху.

Он не может жить в гармонии. Любая гармония вступает в конфликт с его внутренней энтропией и тяготит его. Все, что окружает его, будет, в конце концов, им разрушено. Вопрос лишь времени. Он драматически иррационален. Логические методы ему неведомы, а алгоритм решения им любой проблемы не может содержать более трех–четырех шагов. Сложные задачи, требующие системного подхода, вызывают у него нарушение причинно–следственных связей, влекут за собой «сбой системы» и требуют срочного вмешательства извне.

Его раздражает Запад, так как одним своим существованием доказывает, что можно жить по–другому. Он ненавидит «пидорасов», с которыми никогда не сталкивался, но горячо любит власть, которая давно пристроилась к нему сзади. Он гордится бескрайними просторами, где никогда не был, и несметными богатствами, которые никогда ему не принадлежали. Он не знает и не хочет знать свою историю, а наследие собственной культуры планомерно и методично уничтожает. Он что–то слушает, смотрит, и даже читает. Но лучше про это вообще ничего не знать. Он, по–прежнему, хочет все отнять и поделить, но не может решиться даже на это…

Как раскачать его хоть на что–то –я не знаю, а теперь не уверен и нужно ли.
Я бы хоть понял его, если бы, при всей этой дикости, он был счастлив. Так нет же.
Он недоволен всем и вся, но не готов и пальцем пошевелить, чтоб хоть что–то в его жизни начало меняться к лучшему.
Удивительный народ!

=== === ===

Решение: 
Демократия в настолько расслоенном обществе невозможна. Мы мечтаем о демократии в надежде, что она даст нам свободу — нет, не даст. Рабы демократично выберут себе тирана — все, алес.
Пора перестать питать иллюзии, что свобода нужна рабам. Свобода нужна небольшой на фоне всего населения группе адекватных людей. И они ее не получат до тех пор, пока не оставят рабам их рабство. Перестаньте тратить время впустую. Нужно объединяться не с рабами, не убеждать бабушек на лавочках, а с себе подобными объединяться и добиваться свободы для себя в своей стране, а не для всего населения. Когда свободные станут властью, бабушки сами свяжут им красивую харизму, добропорядочные матроны захотят от них детей, а мужики на кухнях скажут про них: "мужики, блеать!".