Мурай и Стрекоза как художественные типы

Муравей трудолюбив, предусмотрителен, рачителен. Тем не менее, симпатий почему-то не вызывает: жесток, равнодушен к страданиям и даже гибели  ближнего своего, вместо помощи,с нескрываемым злорадством начинает читать Стрекозе мораль...Муравей, это воплощение мещанских добродетелей,  серьезен, скучен и пошл. Стрекоза же по-своему обаятельна как воплощение игрового начала, отношения к жизни как к празднику, развлечению,радости, веселому пиру.

 Стрекоза безответственна, не обремена обязательствами перед внешним миром, Муравей же трудится как бы во исполнение долга, несет  тягостную, но неизбежную личную, а также, возможно, семейную, общественную,  нравственную и, конечно, религиозную повинность ("В поте лица своего будешь ты есть хлеб свой", "Кто не работает, тот не ешь").

Стрекозе противен образ жизни Муравья,Муравей презирает   Стрекозу. Тем не менее, между ними возможен компромисс и даже сотрудничество.  Стрекоза, наученная горьким опытом, теоретически способна договориться с Муравьем насчет оказания ему помощи в разгар летних полевых  работ -  в обмен на приют и пропитание в осенне-зимний период. В свою очередь, Муравей может оказаться не таким уж бесчувственным чурбаном, а существом, способным получать удовольствие от зрелища стрекозьих песен и плясок и оплачивать их натуральными продуктами.

Стрекоза как творческая индивидуальность плохо приспособлена к труду пусть не слишком физичесеки изнурительному, но однообразному, механическому, особенно если его  результаты будут видны не сразу, а спустя недели и месяцы.  Она предпочитает профессии публичные, яркие, чтобы можно было проявить свою незаурядную индивидуальность в полном блеске.

Можно с уверенностью сказать: неважный из нее получится партнер и помощник Муравью - с тенденцией сачковать, халтурить, устраивать частые перекуры. Хуже того: при стрекозиных жизненных принципах и моральных установках нельзя исключать того, что она начнет плутовать с Муравьем-благодетелем, воровать у него. Или еще хуже: несколько стрекоз, объединившись, могут Муравья ограбить: им, тонко организованным натурам, дозволено, так они считают, позаимствовать излишки имущества тупого, примитивного насекомого, неспособного получать от жизни наслаждение.

Почти все художники, артисты, поэты и значительная часть зрителей и читателей ощущают свое внутреннее родство именно со гедонисткой- Стрекозой, а не с добросовестным трудягой. Античные скультпторы изображали богов, героев, дискоболов, просто спортсменок и красавиц, но напрасно мы будем искать изображение деревенской кузницы или раба-гончара (хотя на древнеегипетских барельефах, кажется запечатлены сценки из земледельческой и животноводческой практики?).

Поэму Гесиода Труды (!! )  и дни", в которой содержится описание занятий и забот агрария и советы по ведению хозяства, знают только специалисты, тогда как "Илиада" - хроника сражений бездельников ради какой-то ерундовой цели,навсегда вошла в сокровищницу мировой литературы. Герои всех романов, от "Золотого осла", "Сатирикона", "Эфиопик", до "Опасных связей и Манон Леско", включая рыцарские и  "Дон-Кихота" , ", "Гаргантюа и Пантагрюэля" и плутовские возрожденческие - типичные Стрекозы, тунеядцы, живущие на нетрудовые доходы и, как правило, не думающие, где и как добывать хлеб насущный.  (Читатель может вспомнить о муравьях-пастушках Дафнисе и Хлое, но ведь они тоже ведут существование типичных беззаботных Стрекоз).

 

Обратимся к драматургии Шекспира. В "Венецианском купце " Муравей - бережливый, аскетичный, честный, законопослушный  Шейлок противопоставлен "царственному купцу" Антонио с его разгульными замашками, с его безответственными, распутными дружками. 

Однако автор, без сомнения, на стороне ренессансного торгового капитала, а не еще не созревшего пуританского капитала финансового.

Надо отметить, что в тот период образ Муравья еще не разделился, не раздвоился  на Труженика и Приобретателя, скопидома. кулака, предпринимателя. И Стрекоза не раздвоилась на порхающую по жизни артистическую натуру - и паразитку, нахлебницу. 

Появление великой книги " Робинзон Крузо"знаменовало  отнести выход на сцену нового героя - героя производства, а не потребления.

(Понятия "производство" и "потребление" здесь использованы в самом широком смысле: изобретательство, открытие и освоение новых территорий, охотничьи подвиги, создание финансовых империй, золотоискательство, защита законно добытого имущества - против мира сплошных развлечений, любовных авантюр, адюльтеров,  дворцовых интриг,

В полный рост Муравьи - герои производства (отнюдь не всегда это положительные герои) встают у Бальзака, а у Золя мы видим их с очень близкого расстояния. Понятно, развлекательно-любовно-стрекозиное начало тоже присутствует, но на первом плане описание того, как люди (министры, прачки, врачи, торговцы, живописцы, машинисты поезда, шахтеры, крестьяне ) РАБОТАЮТ, как добывают средства ак зарабатывают средства на жизнь, неважно, нищенскую или шикарную.

Оказалось, Муравьи как художественный объект могут быть почти также любопытны и экзотичны, как короли, актрисы, генералы, дамы полусвета. В дальнейшем это направление получило широкое распространение в русской (Боборыкин, Мамин-Сибиряк, Мельников-Печерский, Лесков, Горький, Куприн ), и американской Джек Лондон, Эптон Синклер, Драйзер, Хемингуэй, Митчел Уилсон), а в литературе советской оно стало ведушим и основополагающим.

 

В дальнейшем жанр производственной литературы под пером Артура Хейли выродился в цикл научно-популярных бесед из цикла "молодежи - о разных профессиях" И в книги  лауреатов премииВЦСПС И Союза писателейСССР "За лучший труд о людях труда (конфликт разворачивается вокруг того, завышенные или заниженные соцобязательства взяты коллективом, сюжет раскручивается  вокруг досрочного ввода в строй действующих нового прокатного стана и оросительного канала, освоения прогрессивной технологии заточки резцов. Передовики и новаторы одерживают победу, несмотря на происки консерваторов, стихийные катаклизмы и любовные коллизии главного новатора. )

 

Стрекоза и Муравей - типы не только психологические и общественные, но и  этические.

На вопросы, не стыдно ли быть бездельником и может ли праздная жизнь быть чистою, Екатерина Великая отвечала, что жить в обществе не означает жизнь праздно. Евгений Онегин и Григорий Печорин, Иван Ильич Обломов и Александр Андреич Чацкий, равно как и Рудин с Лаврецким, Безухов с Андреем Болконским и Анной Карениной, с точки зрения Муравья-Труженика, только болтают, влюбляются, воюют, дерутся на дуэли, маются дурью, с жиру бесятся, скучают, тоскуют, страдают от депрессии,- но живут-то за счет эксплуатации чужого труда и по этому поводу не испытывают ни малейших угрызений совести. Осознание того, что Стрекоза - помещик, чиновник, офицер, лицо свободной профессии - должна испытывать стыд и чувство вины перед Муравьем-Крестьянином появляется в "Анне Карениной".  Здесь же впервые показан столь подробно трудовой процесс как таковой. Участие в нем помещика Левина как бы реабилитирует его в собственных глазах. Стрекозе-Облонскому моральные терзания Левина непонятны: если уж у тебя есть возможность быть Стрекозой , пользуйся ими! 

Почему у русских писателей не получался яркий, живой и при этом положительный образ предпринимателя, купца? Обычное объяснение: русскому народу, с его  уникальной духовностью, органически чужда погоня за наживой, за барышом, вообще все земное, мирское.

А как же лермонтовский Калашников - купец, но и отважный рыцарь, ревнитель чести? Ему-то забота о выручке отнюдь не чужда?

Думается, дело в том, что русские писатели-стрекозы плохо знали и мало интересовались, чем там, собственно, занимаются предприниматели... Ну, открывают фабрики и создают товарищества на паях, а что это значит - Бог весть.

Александр Островский лучше знал это сословие, и у него купцы и промышленники представлены как живые люди, т.е. смесь стрекозы, смуравьем, когда они целиком поглощены делами, а когда отнюдь не отказывают себе в наслаждениях жизни.

 

Попытки как-то объединить жизненные устремления Стрекозы и Муравья предпринимались уже давно. Маркс обещал, что социализм покончит и с этой противоположностью:  каждому Муравью будет предоставлена возможность быть Стрекозой, а каждой Стрекозе придется потрудиться Муравьем на пользу обществу. При этом игнорировалось то обстоятельство, что стрекозиных рабочих мест (архитекторы, футболисты, дизайнеры, прима-балерины, актеры, футболисты,  телеведущие, фотомодели и т.д.) гораздо меньше, чем муравьиных, и ни одно общество не может обеспечить интересную,  творческую, увлекательную работу "по способностям" всем желающим. Все равно банальные и рутинные бухгалтеры, портные, продавцы, повара будут востребованы гораздо шире.   

 

Герои Чехова провозглашают: "Человек должен трудиться, работать в поте лица, кто бы он ни был, и в этом одном заключается смысл и цель его жизни, его счастье, его восторги", т.е. муравьиный "пот лица" и стрекозиные восторги в мечте, идеале должны непосредтственно совпадасть На деле же чеховские врачи и педагоги получают от работы не столько упоительное счастье, сколько раздражение и усталость.

Ленин был уверен. что коммунистический труд станет потребностью здорового организма. Но любой ли труд способен стать такой потребностью? Неужели и сидячий, связанный с огромными нервными перегрузками труд авиадиспетчера? И труд в тяжелых и вредных условиях, как у шахтера, сварщика, термиста? 

Юная Ирина от гимнов труду - со стороны глядя, реально поработаф телеграфисткой, быстро переходит к разочарованию... 

 

Произведения советского периода на так наз производственную тему примечательны стремлением представить труд Стрекоз (эстрадных звезд, управленцев,рок-певцов, спортсменов) как тяжелый, изнурительный, на разрыв аорты , Зато утверждалось, что труд некоторых  Муравьев по части романтичности  риска, стрессов, эффектности, красочности. мужественности  игрового начала - не уступят иным Стрекозам: это летчики, полярники, хирурги, верхолазы, хирурги, геологи изобретатели.При желании можно найти нечто увлекательное, приключенческое в нелегком труде сталеваров, водителей-дальнобойщиков, нефтяников, горняков. А вот сфера обслуживания, обитель Муравьев второго сорта, может быть только комедийной.  

В наши дни происходит реабилитация Стрекозы и возврат к герою из мира потребления и сферы обслуживания. По страницам романов и мыльным операм бродят сотрудники издательств, модельных агентств, ресторанов, шоумены и т.д. Предприниматкльство как род занятий выводится, только чтобы объяснить богатство персонажа и его безделье, ибо российский предприниматель, если верить его изображению в искусстве, главным образом мечется\ от жены к любовниуе и наоборот, а также не может определиться, то ли он считает чужого ребенка своим, то ли своего - чужим. 

Подобно тому, как Голливуд в 50-е 80-е годы всеми художественными средствами убеждал аудиторию, что достоинства и недостатки человека не зависят от его цвета кожи и религиозной принадлежности, наше нынешнее российское искусство стремится лишить противостояние Муравья и Стрекозы его этической, тем более сословной или классовой составляющей: трекоза и Муравей равно достойны уважения, оба могут быть как хорошими, так и плохими существами. Доходит до смешного: мошенники и воры предстают Муравьями, по тщательности обдумывания деяний и истовой серьезности отношения к работе. А менты-оперативники и агенты национальной безопасности веселые и разбитные стрекозы, жуиры и бонвиваны.

Главное, что никто никого не эксплуатирует, не сидит на шее, никто ни у кого не сосет кровь...