Улыбнемся братьям нашим 16.09...

ЗАСЛУЖЕННЫЙ РАБОТНИК ПОЧТЫ.
 
 
Близкие друзья ещё с весны зазывали нас с женой к себе в Бабкино. Но то одно, то другое – лишь в августе мы вырвались из города.

Дорога не больно длинная – километров сто пятьдесят. Вся деревенька – четыре старых дома в окружении холмов и оврагов, заросших высокими вётлами и непролазными «джунглями» вербы, шиповника и дикой смородины.

Жителей в Бабкине всего шестеро, и все родня друг другу: сами наши знакомые – жена Зинаида Никитична и муж Сергей Юрьевич, его старший брат с супругой, их одинокая свояченица, да ещё дальний родственник – ветхий старик, обросший косматой бородой, уже и сам не помнящий, кем он им доводится.

А в семи километрах стоит другое село, более благоустроенное, по-настоящему большое, с клубом, новой рубленой церковью Михаила Архангела, школой, библиотекой, почтой и даже отдельным зданием столовой. Всё это благополучие – заслуга крупной агрофирмы, взявшей в своё управление заброшенные земли бывшего колхоза.

Из райцентра к этому селу ведёт добротная асфальтовая дорога. А вот далее, до Бабкина, надо ехать просёлком, немилосердно трясясь на ухабах, застревая в вязких болотцах, которые после даже небольшого дождя долго не просыхают. Зимой агрофирма снег на дороге чистит, чтобы скорая могла проехать, а в остальное время вся надежда на смекалку и самостоятельность взрослых детей, которые время от времени наведываются к родителям на своих авто.

Но хватит предыстории. Приехали. Сидим в саду под развесистой яблоней. Понемногу выпиваем, разговариваем о том о сём.

– Вот и наш почтальон прибыл! – вдруг воскликнул Сергей Юрьевич, с улыбкой глядя мне за спину.

Я обернулся, но никакого почтальона не увидел, только рыжую мохнатую собачку, которая, радостно визжа, пулей пролетела мимо, коснувшись моей ноги тёплым шерстяным боком. Она проворно прошмыгнула под широким столом, стала на задние лапы и принялась быстро лизать руки Сергея Юрьевича.

– Соскучился, Рыжик, – бормотал тот, ласково гладя пёсика по голове. Потом, обращаясь к нам с женой, с чувством произнёс: – Это всем собакам собака! Истинный волонтёр. По-нашему – добровольный помощник.

Тут я заметил на спине у Рыжика, чуть пониже головы, кожаный продолговатый предмет, похожий на пенал. Перехватив мой недоуменный взгляд, Сергей Юрьевич объяснил:
– Это почтовая сумка, – и принялся с огромным удовольствием посвещать меня в тонкости почтового дела. – Рыжик своевременно доставляет корреспонденцию в наш всеми забытый уголок. Между прочим, это я сам придумал такой способ доставки, – не без гордости заметил он. – Есть почта голубиная, а у меня – собачья.

Он расстегнул пряжку, открыл клапан и вынул из пенала две газеты и квитанцию об оплате ЖКХ. Одна газета была местная, районная, другая – всеми нами любимая «Моя Семья».

Полюбовавшись удивлённым выражением моего лица, Сергей Юрьевич признался:
– Отрезал от старой кожаной куртки пару ровных полосок, сшил между собой, потом к получившемуся карману приделал самый обычный собачий ошейник, а снизу, чтобы было чем крепить к пёсику, приладил ещё пару ремней. Вот тебе и почтовая сумка. Дёшево и сердито. Зато нашей почтальонке Авдотье не мотаться в такую даль.

Он снял немудрёное устройство с собачки и протянул мне его – рассмотреть, а сам в сопровождении Рыжика ушёл в дом, где в холодильнике в белой обливной кастрюле хранились вкусные косточки. По доносившемуся оттуда добродушному бормотанию хозяина и потявкиванию собаки непонятно было, кто по кому больше соскучился.

Разговор о пёсике тем временем поддержала Зинаида Никитична.

– Такие они закадычные друзья! – принялась она рассказывать. – Рыжик ведь как у нас появился? Вообще-то он живёт в соседнем селе, но каждую неделю прибегает к нам. Такой пунктуальный, не было случая, чтобы пропустил хотя бы неделю. И летом, и зимой, и в дождь, и в снег, в любую погоду нас навещает. Ласковый, ждём его, заранее косточками запасаемся.

Она с улыбкой прислушалась к доносившемуся до нас жизнерадостному хрусту, время от времени прерываемому повизгиванием несказанно счастливой собачки.

– Угощается, – подняла указательный палец Зинаида Никитична. – В своё время он, беспризорный, прижился в соседнем большом селе около почты, там его подкармливали. Даже домик смастерили, чтобы было где прятаться от непогоды.

А почтальонкой там работает Авдотья. По весне, летом, осенью, когда устоится хорошая погода, она добирается до нас на велосипеде. А чтобы одной не так скучно было, стала брать с собой Рыжика. И всякий раз Серёжа его подкармливал. Тот, видно, и привык. Однажды смотрим – прибежал один. На следующей неделе – опять. Так и стал еженедельно нас проведывать.

Авдотья женщина тучная, тяжело ей за столько километров на велосипеде мотаться, тем более если дорога размокла. Другой работы для неё в селе нет, а детей у них с мужем четверо. Вот Серёжа и придумал Рыжику почтовую сумку. Уже два года тот нам корреспонденцию носит, хоть присваивай звание «Заслуженный работник почты».

Тут на пороге дома появился главный герой этой истории. Виляя хвостом, он подбежал к столу, уселся на траву и, сыто облизываясь розовым язычком, стал с интересом смотреть на нас весёлыми глазами, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону.

Я представил себе, как бежит эта рыжая собачка одна по пустой просёлочной дороге, хоть в жару, хоть в холод, совсем не подозревая, что приносит людям пользу. А может, всё-таки догадывается?

Михаил ГРИШИН, г. Тамбов
***
Одна половина неба

Валя любила Тимура всегда...
Даже тогда, когда они еще никогда не встречались. Неизвестно откуда, но с самого детства в ее голове жил образ сероглазого, сероволосового (если можно так назвать), светлокожего и высокого мальчика.

С длинной, взъерошенной челочкой, стройного, с длинными и прямыми ногами, с плечами, загораживающими половину неба.

Тогда, во втором классе, когда Тимур перевелся в их школу, его плечи закрыли для Вали все небо. Закрыли собой солнце, звезды, луну. Ее образ оказался не выдумкой – он был настоящий!

Когда Тима был рядом, Валя забывала дышать – спазм восторга и счастья перехватывал горло. Забывала она и моргать, ведь в эти доли секунды она теряла из вида Тимура. А как эти доли без него можно жить?

Через 10 лет они поженились. Расписались еще до армии, ведь Валя так не хотела ждать, она хотела принадлежать Тимуру всецело.

- Если разобьешь нашей Валюшке сердце, мы тебя найдем и покараем! - Говорили Тиму родственники и Валины друзья.

Тимур лишь в ответ улыбался. Ему очень льстили Валина безграничная преданность и любовь. Он в них растворялся и чувствовал себя самым-самым и парню казалось, что он тоже любил.

Они прожили вместе три года... А потом он ушел, молча собрав все свои вещи, напоследок сказав:

- Я тебя никогда не любил. Мне трудно с тобой, ты меня просто душишь...

Ну и где они, эти родичи и друзья? Почему они не карают Тимура? Валя не знала, как ей жить дальше. У нее было разбито сердце... Нет, даже не так! От разбитого сердца остаются осколки, а у нее не было даже их.

Все эти осколки растворились в ее слезах, были поглощены страшной, душевной болью. Немного оживала она лишь тогда, когда видела иногда бывшего мужа. Презирая себя, проклиная за слабость, она могла часами ожидать его у подъезда.

А дождавшись, с трудом удерживаясь на ногах, могла бесконечно смотреть и смотреть, идти следом, обмирая от горького счастья. Валя не смела к нему подойти, пусть хоть так, но она хотела иметь возможность видеть Тимура.

Из этого болота ее вытянула подруга.

- Валь, слушай, у тебя же никого нет?

- Издеваешься? Ты что, о разводе не в курсе?

- При чем тут развод? Я о животных! У тебя вроде бы ни собаки, ни кошки нет?

- Нет. А что?

- Валечка, выручай! У меня уже целая ферма кошачья, а вчера еще одну подобрала. Не переживай, она красивая, быстро пристрою. Ты возьми ее, пожалуйста, ненадолго. А то у меня дома кошки на всех головах сидят. Муж грозит выгнать! Правда, подозреваю, что это меня – кошек он не обидит.

Вале было без разницы, кошка, так кошка. Пусть живет, вообще без проблем.

Василиса приехала в переноске... С лотком, мисками, с кусочком ковра для когтей. Комок костей, покрытых очень густым, плотным мехом. Валя слегка отвлеклась от своих мыслей – толика жалости вытеснила из ее головы эту странную, бедовую любовь.

Кошку следовало откормить, привести мех в порядок. Открыть охоту на последнюю, очень вредную и злую блоху. Охота увенчалась успехом, мех заколосился и заблестел, бока округлились.

И как-то незаметно, само собой, Валя вдруг ощутила себя свободной. Она уже не была зависимой от своей любви, от бывшего мужа – Валя потихоньку обретала сама себя. У нее словно бы возродилось сердце...

Нет, это было уже другое сердце. Прежнее было не восстановить, она его потеряла. Да, прежнее так и не восстановилась, да и не надо! Василиса помогла ей вырастить новое.

От кошачьего мурлыканья рядом, что-то перевернулось в душе, стало намного теплее. Комок скрученных нервов дрогнул, стал расплетаться... Постепенно пришла нежность, появилась забота, в глубине заплескался страх... Ведь Василисушка такая хрупкая, маленькая, неприспособленная к внешнему миру. Как же хочется ее уберечь!

- Нет, никому ее не отдам!

Заявила Валя подруге. Та радостно хмыкнула – нежную силу кошек она ежедневно испытывала на себе и знала, что Василиса вылечит Валю.

А Валентина вдруг поняла, что Тимур оказался прав. Она его просто душила, она растворилась в нем так, что он долго не выдержал. Он не мог быть просто объектом, ему тоже хотелось жить.

Поздним, осенним вечером, когда Валя уже дремала, уткнувшись в мягонькую, теплую Василису, пришел Тимур. Открыв дверь, Валентина сонно моргала, не совсем понимая, что происходит.

Вот он. Он стоит рядом – протяни руку и он снова твой. Но руки не тянутся, Тимур даже мешает... Ведь Василиса боится и спряталась под диван, а от стресса кошке потом будет плохо.

- Я не знаю, как это вышло. Но получается, что я все же тебя люблю. Мне никто больше не нужен. Ты всегда была рядом со мной, ты моя жизнь. Если ты простишь меня, можем снова попробовать....

Тимур быстро проговорил эти слова и застыл, ожидая ответа. Простила ли его Валя? Нет. Но она его поняла. Его не за что было прощать, она сама была виновата. Да и если бы не Тимур, то у нее бы не было Василисы.

Валя смотрела на бывшего мужа, подбирая правильные слова. Но они почему-то не подбирались. Только она позабыла, что уже не одна и в прихожей осторожно появилась любопытная Василиса.

- Ой, у тебя кошечка? Такая красивая – в детстве у меня очень похожая была. А можно, я ее поглажу?

Валентина кивнула. Тимур зашел в квартиру, присел на корточки и протянул ладонь к Василисе. Кошка, вытянув шею, изучала ладонь, пальцы, запястье... А потом, замурчав, боднула мужское колено.

Валя смотрела на них, так и не промолвив ни слова. Все встало на свои, правильные места. Василиса этого мужчину приняла, а кошки никогда не дают плохие советы.

Молодая женщина прислушалась к себе – новое сердце, как ни странно, тоже Тимура любило. Но совсем не стремилось выпрыгнуть из груди, дышалось спокойно и даже моргалось... Кошка научила ее, привела в равновесие новое сердце и душу.

Бывший муж взял Василисушку на руки, встал и приблизился к Валентине. Валя, уже не сдерживая себя, уткнулась в широкую грудь, обняв его вместе с кошкой. От счастья свет не померк, на душе стало радостно и светло.

Теперь все будет иначе, потому что так и должно было быть. Ведь сейчас плечи Тимура закрывают для Вали только одну половину. Половину общего неба.