евразийский соблазн

в конкретных формах раннесоветского государства евразийцы нашли созвучный им пафос стихийной силы. Их психологически привлекали, как отмечал Флоровский, молодцы в кожаных куртках. Симпатия не слишком почетная для русского имени, свойственная впоследствии не одним евразийцам — и по существу, как писал А. И. Солженицын уже в наши дни, прикрывающая «общественную слабость», в преклонении перед силой коммунизма «простившую ему десятки миллионов жертв и все ленинское противорусское остервенение»[8].

С точки зрения чистого этатизма, большевицкая партократия неопровержима в своей политической убедительности. Оценка такой государственности, конечно, облегчается при сбросе тех трудностей, которые непременно возникают и становятся непреодолимыми, если вести речь о ее качестве с христианских позиций. Сойдя с них вслед за евразийцами, как раз вполне последовательно было бы прославлять не только начало советского «проекта», но и его пиковое воплощение.

Исследуя наше национальное отношение к сему «проекту», мы, кажется, по-прежнему стоим на распутье духовного выбора, который другой христианский мыслитель, отец Александр Шмеман, в одном из своих докладов сформулировал так:

«К чему все-таки мы стремимся? К Босфору и Дарданеллам? К тому, чтобы наш русский флаг по всему миру развивался? Но тогда как раз советская власть и есть предел всех наших желаний, уродливая их карикатура. Ведь прежде Россия никогда не была так внешне сильна. Ни при Петре, ни при Екатерине, ни при Пушкине, ни при Достоевском, ни при одном из русских святых. Только при Сталине. Вот как оказывается все просто. Советский флаг был почти на стенах Царьграда. Если наши желания только этим ограничиваются, тогда давайте раз навсегда забудем о Святой Руси. Ибо ничего святого в том, чтобы богатеть земной славой, земным могуществом, нет. Демоническая, страшная сила большевизма была направлена на то, чтобы установить свою власть над всем миром, чтобы весь мир перед ней дрожал.

(Как сказал один из американских президентов: “Брежнев чихнет — и весь мир волнуется”.) И если мы выбираем этот идеал, то у России нет будущего»[9].http://beloedelo.ru/actual/actual/?218

http://censor7.livejournal.com/21403.html?view=36507#..

Нескольких указов, законов, постановлений было бы достаточно, чтобы азиатский кошмар на нашей земле если не прекратился, то поутих. Но указы не издаются, законопроекты не вносятся, а те, кто в состоянии ситуацию урегулировать, высказываются только в том смысле, "нам их не хватает", "их нужно больше", "мы не можем их потерять". Т.е. им надо, чтобы азиатский мрак и бред над Россией стал ещё гуще, чтобы столь ненавистная им Европа стала в этом мраке вовсе не видна.

В рассуждениях о власти хорошим тоном считается упоминание об интересах кланов, корпораций, групп и т.п. Но если взглянуть на происходящее у нас вне этой парадигмы, можно заметить кое-что интересное.

В действиях властей предержащих по наводнению России азиатами, поддержанию для них режима уникального благоприятствования, по созданию именно с ними надгосударственных образований, по укоренению азиатчины на нашей земле есть не только нечто системное, не только интерес групп, бредящих восстановлением совецкой псевдоимперии, не только идейное ордынство ("евразийство"), не только экономическое безумье некоторых "предпринимателей" (объективных врагов собственной страны, не желающих смотреть дальше годового баланса), не только произвол чиновных и полицейских нанажор, находящих в ордах заработчиков и кавказских этнобандах лишь удобное податливое вымя, – в этом есть некая персональная злая воля (сумма волений), некое личностное начало, коренящееся в умственном и душевном складе принимающих решения, в их культурном уровне и цивилизационных ориентирах.