Большой Кавказ идет к Европе

В эти неспокойные, я бы даже сказал, бурные дни для Украины, когда все обсуждают, является ли эта страна частью Европы или нет, хочется говорить не о судьбе соседнего славянского брата, а обратить взоры на Кавказ. Почему-то Кавказ принято априори относить к Азии, но для Азии кавказцы еще более чужды как ментально, так и географически.

Можно относиться к Михаилу Саакашвили по-разному, но именно он сумел разглядеть тонкую струну позывов, исходившую из сердца грузинского общества, кавказского общества, представляющего собой довольно сложно переплетенный этнический, религиозный, языковой клуб. Лозунги о необходимости европеизации Грузии, некогда сильно коррумпированной, с довольно развитой клановой системой советской республики, стали главным посылом Саакашвили стране, когда он приходил к власти. Михаилу Саакашвили удалось далеко не все, но то, что он решил проблему коррупции в правоохранительных органах страны, признают даже враги президента. Возможно, само по себе это достижение не было бы важным, если бы не умело выстроенная информационная кампания грузинских властей, которые сумели заставить заговорить о своеобразном «грузинском политико-административном чуде» своих кавказских соседей. Помнится, с каким восторгом российские граждане северокавказского происхождения говорили об успехах Грузии, хотя эта страна и не достигла (тем более за короткое время) каких-либо значительных успехов в экономике, однако она смогла переломить настроения и разрушить стереотипы, что Грузия — коррумпированная страна.

Но если в Грузии лозунги о необходимости ориентирования на европейские ценности шли бок о бок с антироссийскими слоганами, то соседний Азербайджан со свойственной тюркам дипломатичностью умело лавирует между Россией и Европой, в ценностном отношении видя для себя Европу как образец, до которого еще далеко, но которому необходимо следовать бесповоротно. Стимулирование, может быть, не совсем европейскими методами европейских ценностей в Азербайджане уже давно стало мейнстримом. Собственно, Саакашвили в Грузии проиграл не потому, что грузинское общество не хочет быть Европой, просто Саакашвили так и не смог стать Алиевым. Он всегда шел на лобовую в отношениях с Россией, тогда как Ильхам Гейдарович, имея, может быть, более весомый потенциал страны, никогда себе этого не позволяет, поэтому, собственно, без особых криков и прочих жеваний галстуков упорно ведет свою страну к Европе.

Несмотря на государственные и административные границы, Кавказ стоит рассматривать как единое культурное пространство, которое часто именуют Большим Кавказом. Большой Кавказ уже давно ориентируется на Европу, ибо живет, одевается, ест преимущественно по-европейски.

Несмотря на то что Северный Кавказ ругают за пресловутый иной «культурный код», отличающийся от остальной России тем, что он не совсем европейский, жители данного региона гораздо гибче и способны быстрее адаптироваться к изменяющимся условиям. Кавказцы не обременены имперским прошлым, которое мешало бы им быть более открытыми миру. Кстати, именно этот комплекс очень сильно мешает русскому большинству, в среде которого довольно обширно представлено мнение, что даже учить иностранные языки не нужно. Кавказцы же изначально как минимум билингвы, а то и многоязычны, что определяет их флексибильность (гибкость). Демократические реформы и европеизация Грузии, в какой-то степени и Азербайджана, проходят довольно быстро, и дело тут не только в том, что эти страны являются маленькими государствами по сравнению, например, с нашей страной.

Когда лезгинское сообщество критикует азербайджанские власти за несоблюдение их этнических прав, кумыкское население требует соблюдения своих языковых прав в Дагестане, тюрки (карапапахи) Грузии требуют от грузинских властей признать их право на политическое представительство в органах государственной власти, они все ссылаются не просто на европейские конвенции, но и на реально функционирующие европейские модели.

В северокавказском обществе укоренились определенные стереотипы, я бы даже назвал их комплексами, что Европа — центр нравственного упадка, у которой нет будущего. Европеизация часто воспринимается как ругательство, от которой в условиях традиционного общества следует держаться подальше. Между тем о европейском уровне жизни и стабильности мечтает, наверное, подавляющее большинство кавказцев. Иначе сложно объяснить то, что кавказцы составляют немалую часть новых мигрантов в Старом Свете.

В то же время стоит отметить, что признание европейской системы ценностей ориентиром для развития не делает нас ущербными или неполноценными. В первую очередь потому, что Кавказ (Большой Кавказ) является неотъемлемой географической и культурной частью Европы. Кроме того, сама европейская система ценностей берет свое начало из античности, связь которой с нашим Средневековьем обеспечили европейская арабская и евроазиатская тюркская цивилизации, т. е. так или иначе мусульманская культура. Другими словами, нельзя представить развитие политической мысли Платона или Аристотеля до уровня Мора или Локка, не будь между ними, например, Ибн Сины (Авиценны). Таким образом, понимание Европы как некой христианской семьи, не имеющей отношения к исламу, нелепо. В конце концов, на протяжении многих столетий мусульманская Османская империя и в значительной степени христиано-мусульманская Российская империя были довольно значимой частью общеевропейской политики. Для сегодняшней Европы и без новых мигрантов характерно традиционное присутствие мусульманских анклавов не только в виде государств, как центральноевропейская Албания, но и в виде общин, как, например, татарская община Финляндии.

Именно через Кавказ проходил Шелковый путь, который, без сомнения, являлся цивилизационной связью между Востоком и Западом. Поэтому исключение Кавказа из европейского культурного пространства лишь на том основании, что здесь в количественном плане доминирует мусульманское население, неверно. При этом сложно согласиться с мейнстримом, в соответствии с которым Кавказ является сателлитом одной из восточных цивилизаций. Кавказ всегда был вратами Европы, которые и будучи полузакрытыми оставляли щель для проникновения восточных культур, и весь вопрос в том, насколько эта щель была большая и какая она сегодня.

Парадоксальным во всем этом является то, что сегодня уровень проникновения в кавказский быт русского восприятия настолько велик, что кавказские общества воспринимают себя через призму абсолютно субъективного русского взгляда на них. При этом как в XIX в. русская литература пестрила определением «азиатские народы», толком не различая эти народы даже этнически, так и сейчас именно такое видение Кавказа доминирует как в самом регионе, так и во всей России.

Будучи неотъемлемой частью Российской Федерации (Северный Кавказ) или существуя в виде независимых государств (закавказские республики), регион в целом инкорпорирован в общеевропейское институциональное пространство, являясь членом институтов Большой Европы, например Совета Европы или ОБСЕ. А ведь это присутствие фактически определяет направление развития законодательства, которое базируется на общеевропейском понимании блага, сложившимся в результате эволюции общественно-политической мысли.

Стремление к многообразию — это больше чем просто тренд в Западной Европе, это результат осознанного понимания блага плюрализма во всех его проявлениях. Для Кавказа нивелирование тоже неприемлемо, исторически эта часть России была и остается самой пестрой и самой богатой на реально живущие культуры. В какой-то степени Кавказ является вызовом для унифицирующей глобализации, каким-то чудом сохраняя свою самобытность перед натиском глобальных процессов, и в этом есть немалая заслуга общеевропейской мысли, которая породила на свет огромное количество конвенций, определяющих направление национальных законодательств.

Автор — эксперт Института изучения Кавказа, татаристики и Туркестана (ICATAT), Берлин/Магдебург