Письмо Ходорковскому

 Письмо Ходорковскому

Vip Полина Жеребцова (в блоге Свободное место) 24.12.2013

493
РЕКЛАМА
10
Светлана Ганнушкина25.12.2013
в блоге МБХ, Чечня и мы

Михаил Ходорковский я пишу Вам из Финляндии. Меня зовут Полина Жеребцова. Я политбеженка из России. Из современной России, где уже много-много лет правит господин Путин.  Всю жизнь я веду дневник. И так случилось, что родилась я на Кавказе, в городе Грозном. 
Когда мне было девять, мой город окружили кольцом российские танки - и дома стали превращаться в руины и тлен вместе со своими обитателями.  По Вашему дому стреляли из танка, господин Ходорковский?  По моему - стреляли. Горели верхние этажи, и дети кричали от нестерпимой боли: осколки терзали их тела.  
Мой дед, участник Отечественной войны, лежавший в больнице на Первомайской улице, погиб при обстреле. Он уже выздоравливал - я и мама собирались забрать его домой.  Мы не могли похоронить его неделю. Шли бои.  Я знаю, Вы много пережили, были в заточении. Но скажите, Вы можете себе представить, как кричат больные, когда из орудий стреляют по больнице или когда невидимый и неуязвимый для их проклятий бомбардировщик сбрасывает на них полуторатонную бомбу?  
Мы искали, где снег чище, набирали его и цедили через ткань, чтобы пить. Снег не белый, совсем не такой, какой сейчас я вижу в Финляндии. Он темно-серый и горький, потому что вокруг пожары. Горит нефтяной завод, горят целые кварталы домов. Прежде чем добраться до живой человеческой плоти, бомбы терзают камень и железобетон.  А дома полны людей, и им некуда бежать.   Мы падали от голода, тычась в углы квартиры, наполовину провалившейся в подвал. А крысы жались от холода к нашим ногам и пищали.  Крысы спали со мной в коридоре на дощатом обледенелом полу, и я не гоняла их, понимая, что от «российской демократии» страдают даже они!  Наши коты и кошки умерли, не выдержав диеты из соленых помидоров, которыми их кормили один раз в несколько дней.  Чтобы добыть хоть какую-то еду, нужно было ходить по чужим подвалам, где завоеватели оставляли тонкие серебристые нити, наступив на одну из которых, можно было отправиться в рай.  
А хотите послушать, как я стояла у бетонных плит, под которыми трое суток в центре Грозного, задыхаясь в обломках и цементной пыли, умирали русские старики? Никто не смог поднять плиты и разгрести завалы! Люди плакали и молились, но ничего не могли сделать. Погибшим под развалинами собственного дома не досталась даже могила в «завоеванной нами земле».  Этот ад повторялся множество раз за десять лет: столько длилась война на Кавказе, в Чеченской Республике.  
В августе 1996 года в подъезд нашего дома залетели снаряды с российского поста: соседей разорвало на куски.  Мне было уже одиннадцать.  Я вышла в свой родной подъезд, и мои ноги по щиколотку утонули в крови. Кровь стекала со стен и с потолка, а рядом кричали в жутких мучениях выжившие соседи.  С тех пор, господин Ходорковский, я не верю правителям России. Я не считаю, что это цена за завоевание и целостность страны. Это делали как раз «слабаки» - ведь сильный человек не будет самоутверждаться за счет убитых детей и женщин.  По сути дела они предатели собственного народа.  
В 1999 году, когда по «гуманитарным коридорам» с беженцами стреляли, сжигая людей заживо в автобусах, мы не смогли выехать из города. А 21 октября 1999 года на рынок Грозного «прилетела» ракета.  Днем, когда там толпились тысячи людей.  Как потом было объявлено, «это был рынок террористов», с которыми боролись захватчики.  «Террористами» назвали детей, стариков и женщин, которые торговали зеленью, конфетами, хлебом, сигаретами, газетами и т.д. А сам рынок назвали «рынком оружия», но я никогда не видела там оружия, хотя иногда за день обходила все ряды с коробкой товара.  Я не могла отдыхать на каникулах или после школы: чтобы выжить я работала.  Я торговала на этом рынке. Не было пенсий, зарплат. Люди выживали. Моя мать не получала зарплату год.

Ее украли. И мы торговали, чтобы выжить и купить хлеба.  Не нужно было начинать нас «завоевывать», превращая нашу жизнь в одну сплошную полосу ада.  Нам и так было трудно - без бомб и установок «Град».  Когда на грозненский рынок прилетела ракета, я находилась в трех кварталах от места ее падения. Я увидела огонь от земли до неба, а потом услышала оглушительный взрыв.  В моих ногах оказалось 16 осколков.  А что стало с людьми, которые были ближе к ракете? Оторванные руки, ноги, головы, тела, превращенные в пыль.  Свою маму дети находили по заколке для волос или пуговицам на кофте...  Хоть кто-то получил извинения? Или компенсацию за этот ад? Кто?  Я не получила ничего кроме угроз и приказа «закрыть рот», так как являюсь подлинным свидетелем этих кровавых событий. Вот лицо современной российской власти.  Убить, оболгать и захватить. И это называется «завоевание»?  
В 2000 году, 19 января, оставшихся в живых соседей и меня с матерью пугали расстрелом.  Нас поставили у обрыва и стреляли у нас над головой.  Старая бабушка-соседка, упав на колени, кричала:  - Что вы делаете? Мы свои! Мы русские! Не стреляйте!  
Кавказ - это особый край. Там сплелись культуры и национальности, быт и кухни.  В нашем доме из 48 квартир 10 было чеченских, остальные - русские, армянские, цыганские, азербайджанские, ингушские, еврейские, польские...  Мы жили дружно, пока не началась война. Война смела все: жизни, дружбу, любовь. Она уничтожила все. 
Выжив в нечеловеческих условиях, люди из Чеченской Республики в других регионах России сталкивались и сталкиваются со страшнейшей дискриминацией, гонениями и угрозами.  Власти не терпят их рассказов о массовых расстрелах и бессудных казнях. Все они независимо от этнической принадлежности причисляются к «чеченцам».  Я столкнулась и с этим.  
Мне не давали загранпаспорт около года. А Вам сделали за один день, да еще и любезно принесли к трапу частного самолета. Двойные стандарты – это ведь как раз то, что отличает деспотию от демократии..  
Я очень сочувствовала Вам, когда Вы были в заточении. Я считала вынесенные Вам приговоры несправедливыми, политическими. И сейчас считаю, что на Вас, возможно, оказали давление.  Но Вы в интервью сказали: "Путин не слабак. Я готов воевать за сохранение Северного Кавказа в составе страны. Это наша земля, мы ее завоевали!" Подумайте, Вам ведь придется разделить ответственность за те военные преступления, которые на Кавказе не издержки «завоевания», а его суть. 
Почитайте мой дневник .  Почитайте, как нас завоевывали.  Как мы хоронили соседей, убитых под обстрелом, предварительно закрыв могилы ветками, чтобы голодные собаки не растерзали покойных.  Как были убиты тысячи детей и женщин в Чеченской Республике.  Вы все еще хотите целостности с такой Россией?  Я не хочу.  И мне не нужно ее гражданство. Я стесняюсь его, как позорного рабского клейма.