Серийные сердоболы

Задолбали по-глупому сердобольные люди. Я сейчас совсем не о тех, кто выдёргивает деньги из семьи, чтобы помочь ободранному алкашу у метро насшибать на бутылку вкусной и питательной водки, и не о тех, кто переводит деньги заведомым авантюристам с жалобными фотографиями детей-инвалидов. Это их деньги, пусть хоть подотрутся ими — всё равно опустившийся пьянчужка не может без водки, а профессиональный жулик не пойдёт в управдомы. Я о тех, кто своим слюнявым и безмозглым доброхотством буквально губит тех, кому вроде бы хочет помочь. Примеры? Их есть у меня.

* * *

Здоровая 25-летняя девочка Маша без работы и семьи сидит у матери-разведёнки на шее. «Бе-е-едненькая!» — блеет хор родственных тётенек и маминых подруг и начинает водить вокруг неё хороводы. У девочки нет модных тряпок? Конечно, нужно купить! Ведь она молодая, а это так важно — быть прилично одетой и уверенной в себе. Новый ноутбук? Самый дорогой и хороший, конечно, ведь от старого у неё давно только депрессия! На работу? Конечно, по знакомству, на тёплое место —перекладывать бумажки и отвечать на звонки. Правда, проработает она там месяц-два — и уволится в слезах. Родственницы затянут хором: «Какие все гады, требуют от бедной девочки невозможного!»

Такие вот «сердобольные» родственники увлечённо хвалили нашу молодую семью — мол, какие молодцы, ответственные, работящие, уже и без родителей себя обеспечивают. Долго обещали к первому дню рождения ребёнка сделать очень дорогой подарок, а потом пришли, мусоля открытку с зайчиками из ближнего киоска: «Мнэ-э-э… Вы знаете, Маша опять работу потеряла… Вот мы подумали, им ремонт нужно делать…» Ремонт, правда, так и не сделали, зато Маша развеяла депрессию шопинг-туром.

И ведь они же, старательно загнавшие её в это болото, через несколько лет будут вздыхать: ох-ох-ох, Машенька-то, ни семьи, ни работы… Бе-е-едненькая!

* * *

Мальчик Петя, родительский любимчик, с детства шпана шпаной — драки, хулиганка, воровство по мелочи. И опять в защиту: «Он просто не такой, как все! Он энергичный, непоседливый! Конечно, ему трудно сидеть в классе! И вообще, это на него полезли, а та девочка просто сама под руку подвернулась, он не виноват!» Петю облизывали, а он, чувствуя себя на 100% правым, продолжал творить, что левая пятка захочет, вытирая ноги о «лохов».

Когда засветил первый реальный срок — избитые в сопли парень и девушка в парке плюс неудачная попытка изнасилования, — недоразвитые сердоболы вскинулись с криком: «Мальчику жизнь загубить хотят!» Плачи, стоны, челобитные от всех, включая недавних учительниц, которых мальчик, гыгыкая, матом посылал. По характеристике — ну ангел с крылышками, несчастный парень, оступился, ни в чём не виноват. Отделался условным — и из зала суда прямо в объятия любящих родных, подставляя щёки для восторженных поцелуев. Герой!

Через полтора года — пьяная драка стенка на стенку. Один труп, а Петя с расколотой головой остался овощем на койке. И снова вздохи, скрежет зубовный: «Как же это оно?

Что же за жизнь-то такая?» — ну, и далее по тексту.

* * *

У подруги отец — алкоголик. Попытался завязать только после того, как услышал от дочери: пока он пьёт, её больше не увидит. Взял себя в руки, стал что-то делать, отдавал дочери все деньги, чтобы было меньше соблазна. Вроде стал приходить в себя, а потом соседи-доброхоты, видно, сунули бутылку: «Ну что ты мучаешься, болезный?» Он её, сорвавшись, и выпил разом. Алкогольное отравление, летальный исход.

* * *

Или вот есть такой Вася — давно и прочно наркоман. Причём если вы сейчас представили такого трогательного мальчика-доходягу с синяками под глазами, выброшенного жизнью на обочину, попали пальцем в небо. Вася — это такой жирный, заросший кабаньей щетиной хряк с маленькими хитрыми глазками. И он не на обочине жизни. Он ведь «несчастненький», он же «больной человек» — как же такому не подставить шею? Вася отлично живёт у родных или у друзей — жрёт, спит, смотрит телевизор или играет, не думая о том хотя бы, чтоб пошуршать по хозяйству. У него полно друзей, причём не наркоманов, как можно подумать, а нормальных ребят из нормальных семей. Он всегда в центре событий: накидался он опять или нет, что случилось в прошлый раз, когда он пришёл вообще неадекватный, и что с ним делать, а то весна, и у него будет обострение аллергии…

Естественно, Вася всем должен, и все знают, что он не подумает отдавать, но ведь он же «больной человек», «ему можно». Зато они таскают его в турпоходы, поездки, культурные вылазки (естественно, за свой счёт) — искали бы и работу, если бы Вася не был принципиальным бездельником. У Васи даже есть девушка — и не обморочная наркоманка, а спортсменка-комсомолка, которая трогательно «борется за него», забирая в невменяемом состоянии из наркоманских «ям», вымогая деньги у родителей, чтобы уложить его в клинику. Там Вася с удовольствием полежит недельку, снимет ломку, почистит организм, потом выйдет, займёт под честное слово денег и снова вмажется — причём все это знают, но «надеются на чудо».

А ведь будь фантастическая ситуация — добейся они своего, собери бы Вася волю в кулак, завяжи навсегда с веществами, найди работу… Кому бы он стал после этого нужен? Друзьям? О чём с ним говорить — сколько глушителей приварил за смену? Или какие тапки купил на зарплату? Или где отдыхал (там же, где и все)? Денег ему? Ещё чего — сам заработает! Куда-то взять? Да на хрена, пусть дома сидит. И зачем спортсменке-комсомолке заурядный парень «понедельник-пятница-работа-дом», которых она, не задумываясь, отшивает пачками? Это прививаемое чувство сильнее любой иглы — не «я убогий мудак, добровольно спускаю жизнь в унитаз», а «я больной, я несчастный, я же не виноват».

* * *

Одумайтесь, сердоболы! Куда вы со своей «добротой» лезете? К кому? Гады, вы ведь не помогаете — вы убиваете! Только себя ещё считаете святее Папы Римского.