"СЕЛЕДКА ПОД ШУБКОЙ"

   (из записок старого бухгалтера)

  Раз десять имел я в своей жизни намерение  жениться... И уж, казалось бы, всё срасталось, а дело оставалось за малым... но тут какой-нибудь фендибобер да приключится, и все мои планы порушит...

   Крепко дружил я с одной дивчиной, и уж готово было всё к нашей с ней свадьбе, но опять вмешался какой то леший и перекрутил всё по-своему... Звали ее Светланой. Была она в нашем колхозе образцовой дояркой, спортсменкой, комсомолкой и, просто, красавицей. Вся мужская половина села на Светлану засматривалась, но никто не глянулся ей так как Яшка-титаник - почтальон, завклуб, счетовод, оформитель, взносы с комсомольцев собирал, и чем только еще в колхозе не занимался... то есть, я... Светлана была крепка сложением, цвет лица - кровь с молоком, коса до... ниже пояса - в общем, было на что посмотреть и  за что подержаться.

  По натуре то своей, парень я был нескучный, умел компанию, собирающейся в клубе, молодежи занять чем то интересным и хоть немного отвлекающим от пьянства (пусть, сам трезвенником и не считался)... Впрочем, клуб, это, пожалуй, громко сказано; была у нас в селе изба-читальня, а должность моя совместительная называлась избач. Зимние вечера - долгие. Таких запарок, как в теплые сезоны, почти не случается - как говорится, зимой лето проедаем... А молодежи куда деваться? Все здесь - в клубе... Потанцуем, попоем, кто-то стихи душевные почитает; были даже свои поэты (хоть и не знаменитости, но нами любимые)...

  Я то Светлану давно приметил, но подойти как то всё стеснялся - переросток всё-же, да и она, вон на сколь меня моложе! Ну а тут обратил внимание, что Света всё чаще рядом оказывается, и - смешливая такая, приветливая... А я всё гляжу на нее - никак не налюбуюсь! Танцевать с ней стал чаще, чем с другими девчатами... До дому проводил раз... да другой... Доведу, бывало, ее до ивы, что против их двора росла, привалимся плечиком к стволу и треплемся с ней про всякую дребедень до самой до полуночи, пока ее мать не выйдет и домой не кликнет... Особенно нравилось Свете, когда я ей о звездах и созвездиях рассказывал. В зимние морозные вечера небо чистое, а звезды яркие да огромные - никакого телескопа не надо. Я рукой по небу вожу, пальцем в звездочки тыкаю, а она свою головку славную вверх задерет, полушалок с нее спадет, ротик от любознательности приоткроется, глазки свои синие от изумления выпучит... Ну как такое не поцеловать!? Ну и целовались! Так я и стал ее Звездочкой называть, а Светлана на это, вроде как, даже обижалась:

 - Что ты, Яша, меня Звездочкой, как корову, зовешь? У меня в группе такая корова есть - Звездочкой звать, потому что у нее на лбу пятнышко белое, как звезда... Вредная она и препротивная; доить ее - всё на свете проклянешь, - и губки так потешно надует. А я чмокну ее ласково и на ушко шепчу:

 - Ну что Ты, Родная? Какая корова? Ты - во-он та звездочка, самая яркая и красивая, а еще сладкая, - да как начнем опять целоваться!  

  Ну, до женитьбы и доцеловались. Родители наши сговорились, день назначили, готовиться начали... Каждый божий день - то мы у них, то они у нас, всё обговаривают: сколько гостей будет, что на стол ставить, где посуду брать - ложки-вилки-скамейки-стулья... Мама моя шила замечательно, и машинка у нас была "Зингер" - так, взялась платье свадебное невестке сама изладить, а нам со Светой хорошо - не надо по морозу  за ивой прятаться; только изредка найдет на нее блажь:" Пойдем, говорит, на звездочку мою посмотрим." - ну так, пойдем да посмотрим.

  Порешали родители поженить нас на Рождество, а в Сочельник закололи, бычка, двух поросят, курей-гусей набили и пошло-поехало  - там парят, тут жарят, здесь пельмени с котлетами ляпают, рядом салаты готовят... а родня всё подваливает и подваливает - конца-краю нету... и каждого напои-накорми! Приехали из соседней Бобровки мои тетя с дядей, а с ними - дочка ихняя (кузина моя, значит) с мужем Коляном и тремя ребятишками. Колян - мужик веселый, балагуристый и всё возле баб трется со своими прибауточками - то ущипнет какую, то ниже спины похлопает, то шепнет на ушко что-то... Ну, бабы, понятно дело, отмахиваются от него , шутками отсмеиваются; потом сунули ему свеклу да лук - на! режь да на терке три, коль мужик... А Колян не унимается, всё прибаутки да смехуечки у него. "Вот, думаю, зараза, а не мужик! Как у него все ладно получается! И ведь, плодовитый какой!

три года с Катериной живет - три сына!.. а если двадцать лет проживут!?"

 А тут, в аккурат, и баня подоспела, будь она не ладна... Не люблю я после кого то в бане мыться (пар весь повыпустят), а тем более, если сам её топил. В нашей баньке так запросто-то не попаришься: дров наколи (чурки, береза вперемешку с осиной, штабелем за баней сложены), воды из речки натаскай (а это - ведер 25-30, да от бани до речки метров 50), да бегай, подтапливай, жару нагоняй (и от дома до бани, что в огороде стоит, на меже - метров 50). Но зато и баня, как баня!Сначала, как следует, обмоешься, чтобы грязь не квасить, пока веничек распаривается, пару наподдаёшь и - ну! кровь по телу веником разгонять! хлещешься до изнеможения, по потери пульса! потом выскакиваешь, пару полешков каменку бросишь и - бултых с разбегу в сугроб! разотрешь тело снегом и - назад в парилку, а каменка гудит! дровишек то в топку подкинул! плеснешь полковшичка кипятку и через минуту еще! и айда по-новой веничком охаживаться! да опять в снег! а потом - назад, в парную! и вот тогда уж можно окончательно помыться.

 Так вот, баня подошла, стал я собираться - не грязным же жениться... Светланка со мной увязалась:

  - Я, Яков Моисеич, с вами попариться хочу, только я первого пару боюсь, попозже чуток прибегу, - а Колян свеклу на терке трет да уже и про баню прибаутку сочинил, девки хохочут, ну и мне смешно - веселый он, этот Колян...

  Вот я всё в бане подготовил,на скамью присел, а в груди что-то так нехорошо стало - вроде, как не рад я собственному счастью, гложет под ложечкой и всё тут! Веничек запарил, сам обмылся, парку поддал, потом еще, запрыгнул на полок... ох и хорошо же, братцы вы мои, на свете жить! лежу, глаза прикрыл и тащууусь... У кого другого бы уже кожа полопалась, а мне - что то прохладненько, а ну плесну ещё! вот оно счастье то! и давай себя веником наяривать! пар сошел немного - я еще плеснул! и опять хлестаться! а потом - э-э-эх! в сугроб... да как давай там кувыркаться! а морозец то жмет! градусов под 20!.. и бегом назад - в парную! поддал гари, и - веничком! и - веничком! красота! Слышу, в предбаннике, дверь хлопнула - любимая моя пожаловала, я в керосинке фитиль поболе выпустил, чтобы красу мою получше разглядеть... наконец, прошла бесконечно тянущаяся, эта пара минут и вошла моя принцесса ненаглядная... шубку у порога скинула,  косы русые, что до... ниже пояса по плечам распустила...  кожа белоснежная, от возбуждения, гусиной стала, и всё то при ней! ну до чего же невеста у меня хороша! а невеста гордо волосы назад откидывает - на, дескать, милый, погляди, какой персик тебе дураку достался, а милый шары выпучил, челюсть отклячил и - ни двинуться, ни сказать ничего не может - на прелестных , пятый номер, грудях отпечатались малиново-свекольные коляновы пятерни...

  Мне как будто, сердце вырвали, вот оно - счастье то какое! А Светлана глазищами своими вполнеба на меня смотрит с глупой улыбкой и как обухом мне по балде:

 - Коля, ты чего? 

 - Я - Яша, - выдавил я из себя не своим голосом и выскочил прочь из бани.

 Возле, угла дома, стоял в темноте длинный худой силуэт и мерцал огоньком от папиросы.

 - Колян! Ты? - крикнул я силуэту.

 - Я-ка!.. - отозвался силуэт.

 - Колян! А поди -ка на минуту, подсоби!

 Силуэт подбежал, семеня трунцой, как коняшка и с готовностью быть нужным заискивающе проблеял:

 - А чего подсобить-то, браток?

 Большей ненависти я не испытывал ни к одному человеку на земле - ни до, ни после... открыл рывком дверь в баню, другим рывком впихнул туда плодовитого "кузена".

  - Испачкал девушку? - отмывай! 

 Колян стоял посреди бани и растеряно рассматривал свои шаловливые ладони, а Света в ужасе таращилась на свою запятнанную грудь... Я с силой захлопнул дверь и подпер ее лопатой. Переночевал я у приятеля, а рано утром с молоковозом уехал в наш райцентр Лысково. Думал, что навсегда, но оказалось - до следующей попытки запутаться в цепях Гименея... 

  Конечно, поступил я мерзко... Но это потом я уже стал более искушенным в сватовстве и более закаленным к подобным обстоятельствам, а тогдашнее состояние мое нынешние юристы назвали бы состоянием аффекта... Прощается в этом состоянии многое и многим... Может и меня когда-нибудь простят... хотя бы, Бог... Такая вот "сельдь под шубой" получилась...