Андрей Полунин о путиниане

Путин провел сеанс сарказма


Девятая «большая» пресс-конференция президента обошлась без сенсаций

19 декабря Владимир Путин провел традиционную – девятую по счету – большую пресс-конференцию. На ней присутствовали 1319 представителей СМИ, как российских, так и зарубежных. Конференция состоялась практически в тот же день, и в том же месте, что и год назад – в зале Центра международной торговли, где с участием Путина обычно проходят форумы ВТБ и «Деловой России». Как и пять лет назад, один и тот же человек в форме официанта и офицерской выправкой за две минуты до появления главы государства прошествовал к трибуне с чашкой чая в руках. И таким же уверенным выглядел президент.

Владимир Владимирович держался непринужденно, и иногда коротко смеялся собственным шуткам. Правда, никто в зале не смеялся в ответ. В спокойной, в отличие от пресс-конференций прошлых лет, атмосфере лишь иногда возникали нервозность и драйв.

– Спасибо, что начали с Украины, – сказал корреспондент УНИАН Роман Цымбалюк, первым получив микрофон.

– Я не начинал с Украины, – двусмысленно парировал Путин.

– Хотелось бы уточнить о скидке на газ, – продолжал Цымбалюк. – Вы три года Украину душили, а теперь снизили цены. А 15 миллиардов (долларов, которые Россия вложила в украинские евробонды) – это плата за отказ от ассоциации? Сколько еще вы готовы заплатить…

– А сколько вам надо? – ввернул господин Путин.

–… чтобы отвадить Киев от ассоциации?

Напряжение вспыхнуло и спало. Путин скучно объяснил, что товарооборот Украины с ЕС и Россией примерно одинаков, но в Европу украинцы продают сельхозпродукцию, а в Россию – продукцию машиностроения.

– Если Украина примет технические регламенты ЕС, она и России не сможет ничего продавать. Украина станет сельскохозяйственным придатком Европы. А придатки бывают здоровые и не очень, – мрачно пошутил президент.

Нотки сарказма в его словах вновь возникли и когда он отвечал на вопрос корреспондента «Комсомолки»: кого считает политиком N 2, и определен ли преемник нынешнего президента?

– У нас в политике много людей опытных, – издалека зашел Путин. – Я перечислю фамилии. Лидер коммунистов Зюганов – у него свои взгляды на вещи. Жириновский – энергичный и талантливый человек, но очень много здравых предложений поступает от него. Я в свое время пригласил в Москву Миронова – он стал политиком федерального уровня. Есть партия власти, ее возглавляет Медведев...

Лицо президента РФ во время этого спича оставалось невозмутимым, как у игрока в покер. Но в голосе с каждым словом добавлялось яду.

Но по-настоящему Владимир Владимирович оживился, лишь когда заговорил о проблемах G20. О том, как Америка и Европа пытаются выйти из кризиса разными путями, а Россия эти пути совместила: откладывает нефтедоллары по-европейски, а инвестирует их в инфраструктурные проекты по-американски. И получает мультиплексный эффект в экономике. И некому было сказать президенту, что в эту минуту он до боли напоминал основателя «МММ» Сергея Мавроди, который объяснял, что деньги должны быть в тумбочке только в момент, когда ты туда заглядываешь…

Резких вопросов на нынешней пресс-конференции не звучало, тематика была остаточно спокойной. Никто не поднимал, например, межнациональной темы. Ни у кого не было завышенных ожиданий от конференции. Мероприятие было заявлено как рутинное – таким оно и оказалось…

Идея Путина о совмещении «европейского» и «американского» пути выхода из кризиса довольно сомнительна, – считает главный научный сотрудник Центра исследований модернизации Европейского университета Санкт-Петербурга Андрей Заостровцев. – Мы только приступили к растрачиванию Фонда национального благосостояния (ФНБ) на ряд нацпроектов, – модернизацию Транссиба, сооружение Второй кольцевой дороги вокруг Москвы.

Окупаемость этих проектов – большой вопрос. Кроме того, у нас не так много денег в ФНБ, чтобы их тратить на инфраструктурные проекты. ФНБ, напомню, предназначался для латания дыр в Пенсионном фонде. А теперь из Фонда взяли еще и 15 миллиардов долларов для выкупа украинских евробондов. Фонд используют не по назначению, и это повышает социальные риски.

Кроме того, из-за коррупции любой проект с государственным финансированием в России получается вдвое дороже, чем в Европе или США. А решение о запуске самих проектов принимается волюнтаристски, без скрупулезного расчета экономической выгоды и даже без обсуждения проблемы с экспертами.

Это такой третий – российский – путь выхода из кризиса. Мы действительно откладываем какие-то деньги, но тратим их крайне неэффективно. Норвегия, например, свой Фонд будущих поколений ни на какие инфраструктурные проекты не тратит, а держит деньги в надежных бумагах.

Стиль общения президента не поменялся, он уже не в первый раз говорил о том, что всё хорошо, – говорит директор Совета по национальной стратегии Валерий Хомяков. – Правда, была и некоторая конкретика. Он расшифровал свои слова из послания Федеральному Собранию о местном самоуправлении, сказав, что выступает за прямые выборы мэров городов. Это вопрос очень важный для людей. Сказал и о том, что не видит «особых» перспектив третьего дела «Юкоса». Хотя и не понятно, что значит «особых».

Что касается общего благостного отношения к происходящему, то сам Путин не может не понимать, что всё намного хуже, чем он говорит. Но если он будет говорить о плохом, то получится, что всё его правление прошло без особых сдвигов.

Мы видели желание «убаюкать» общество. Собственно, это же наблюдали и во время послания. Но граждане, наверное, хотели увидеть нечто большее, чем попытку сделать хорошую мину при плохой игре. Непризнание проблем – это стиль Путина. Это, в какой-то мере, особенность его психологии. Хотя люди видят, что слова расходятся с делами.

С одной стороны, возможно, Путин поможет конкретным людям и найдет недостающие 20 миллионов рублей на строительство медицинского центра в Приморье. С другой, – он понимает, что таких ситуаций в стране тьма, и он ничего сделать не может. Ведь это результат политики, когда миллиарды идут на дворцы приближенных, а отстранить их нельзя.

В любой революции важны два фактора: протестное движение снизу и раскол элит. Раскола элит по материальным интересам нет, а особых страданий из-за судьбы народа они не испытывают. Поэтому они согласны на пожизненное президентство Путина.

Обычно, часть элит понимает, что сохранение прежней политики в условиях краха в экономике невозможно. Так было в Восточной Европе и Советском Союзе. Но там элита не была настолько коррумпирована. И наши миллиардеры настолько ценят свое положение, что будут с Путиным до конца. Путин это понимает и потому себя так триумфально чувствует.

Даже в таких далеко не социалистических странах, как Норвегия или Саудовская Аравия, сырьевые ресурсы идут на образование и здравоохранение. Но у нас наблюдается только удорожание этих сфер.

Путин не может не отстаивать интересы этой сотни олигархов, а потому и отвечает подобным образом. Тем более, что системные либералы изначально выдвигали лозунг не смены власти, а влияния на нее. За ста олигархами стоит сто тысяч высокооплачиваемых работников силовых служб, до пяти миллионов человек, до которых долетают нефтяные брызги. И все эти люди показали, что ростки протестного движения они могут ликвидировать. Причем не только репрессиями, но и политическими инструментами. Сейчас создали сто партий. Сегодня активисты Болотной готовятся к выборам в Мосгордуму, потом будут готовится к выборам 2018 года, 2024-го и так далее. Приближенные к Кремлю люди знают, как удержать власть.

Элиты продлевают свое правление. Но чем дольше это будет происходить, тем страшнее будут перемены. Как для самой элиты, так и для страны в целом.

Андрей Полунин