СК отказался даже проверять коммерческую деятельность следователя Павла Карпова.

В октябре этого года «Новая газета» направила председателю Следственного комитета Александру Бастрыкину запрос, а фактически — сообщение о возможном преступлении. Речь в нем шла о бывшем следователе Следственного департамента МВД РФ Павле Карпове, чьи действия на момент прохождения им службы в полиции показались нам заслуживающими тщательной проверки с точки зрения действующих законов.

Кто натолкнул нас на такие предположения? Да сам экс-подполковник Карпов, давший очень странные письменные показания в Высоком суде Лондона. В этом году российский следователь, попавший в «список Магнитского», пытался судиться с компанией Hermitage Capital Management и коллегами погибшего в СИЗО юриста — Уильямом Браудером и Джемисоном Файерстоуном. В своем иске «о защите репутации» (который лондонский суд в итоге отклонил) Карпов помимо всего прочего объяснил — откуда у него, только что ушедшего со службы, гигантские средства на ведение дорогостоящего судебного разбирательства.

Мы писали об этом подробно, но напомню: по словам Карпова, ему оказывали финансовую помощь близкие друзья из числа бизнесменов (дарили дорогие подарки, оплачивали поездки за рубеж и поспособствовали получению потребительского кредита на 30 миллионов рублей для оплаты услуг адвокатов и британского пиар-агентства). Доход ему приносили и разные «хобби»: ремонт и дизайнерская отделка квартир и дач, девелоперские и строительные проекты, торговля оборудованием и, наконец, продажа элитных вин^*. И все бы ничего, если бы Карпов в этих чудесных показаниях не признавался в том, что занимался этим «хобби» параллельно со службой в органах внутренних дел, где специализировался на расследовании экономических, прежде всего налоговых, преступлений.

Вот нам и захотелось узнать: информировал ли Карпов обо всех этих обстоятельствах, озвученных в Лондоне, своего работодателя — государство, и насколько его «хобби» не противоречит законам о госслужбе и полиции? Уплачены ли налоги с доходов, полученных от «хобби», которые значительно превосходили официальную зарплату, а также с тех денежных сумм, что дарили ему — следователю МВД — таинственные предприниматели? Отражено ли все это в декларациях? (Дело в том, что этот комплекс щепетильных вопросов в показаниях для Высокого суда бывший следователь обошел стороной.) И еще: не прослеживалась ли во взаимоотношениях офицера полиции с его спонсорами возможность конфликта интересов?

«Являясь старшим офицером управления по борьбе с налоговыми нарушениями, Павел Карпов не может быть неосведомленным об обязанности граждан уплачивать подоходный налог с доходов, получаемых ими от предпринимательской и иной деятельности из источников в Российской Федерации», — подытоживали мы свое заявление главе СК и напомнили, что предыдущее наше аналогичное обращение с просьбой провести проверку действий Карпова осталось без ответа.

На этот раз СК нам ответил. Оказалось, что никакой проверки они там не провели и проводить не собирались. Старший инспектор 1-го зонального отдела Управления процессуального контроля за следственными органами Следственного комитета Российской Федерации А.И. Косинов проинформировал нас о следующем: «Ваше обращение от 23.10.2013 о нарушении бывшим следователем МВД России Карповым П.А. законодательства о государственной гражданской службе и по другим вопросам направлено по подведомственности в Генеральную прокуратуру Российской Федерации, поскольку в соответствии с Законом «О прокуратуре Российской Федерации» от 17.01.1992 № 2202-1 надзор за соблюдением федерального законодательства осуществляется прокурором. Кроме того, для решения вопроса о возбуждении уголовного дела по признакам уклонения от уплаты налогов, налоговым органом должно быть принято решение о привлечении конкретного лица к ответственности за совершение налогового правонарушения. Надзор за действием налоговых органов также осуществляется прокурором».

В общем, не приставайте к нам больше с этим Карповым! Можно предположить, что ответит прокуратура (как отвечала уже неоднократно): возбуждение уголовного дела не входит в компетенцию прокуроров — идите в СК или МВД (буду рада, если ошибусь). Про налоговую, которая считается потерпевшей в деле о краже 5,4 млрд рублей из бюджета, из-за которого погиб Сергей Магнитский, — и говорить не приходится.

Таким образом, как представляется, СК ответ мог сформулировать и проще: «неприкасаемых» трогать не будем. Что лишний раз подтверждает наши догадки: поход бывшего следователя Карпова в Лондон — поступок санкционированный.

Но как быть с тем, что для привлечения карповых и степановых к ответственности необходимо решение «налогового органа» (согласно ответа СК), а для привлечения к ответственности Магнитского и других сотрудников Hermitage — никакого такого решения было не нужно?

Ведь следственные органы в свое время запросто возбудили это уголовное дело, несмотря даже на то, что налоговые органы никаких нарушений в деятельности компании и ее фирм не находили.

*См. «Новую газету», № 81 и 82 за 2013 г. — «Павел Карпов: «Я зарабатывал на хобби, и мне помогал финансово один близкий друг» и «Щит Родины: приключения следователя Павла Карпова в Лондоне».

Комментарий участника событий

Эту странность мы попросили прокомментировать Ивана ЧЕРКАСОВА, руководителя компании «Камея», с преследования которого и началось «дело Магнитского». Кстати, он до сих пор под следствием.

— В романе Сидни Шелдона «Если наступит завтра» молодая авантюристка устраивает сеанс одновременной игры в шахматы с двумя гроссмейстерами. Она разводит их по разным каютам и одному предлагает играть белыми фигурами, а другому — черными. Сама же ходит из каюты в каюту, просто повторяя сделанные ее оппонентами ходы. В итоге обе партии закончились вничью, так как силы гроссмейстеров оказались приблизительно равны, а авантюристка получила неплохие деньги.

После того как редакция «Новой газеты» ознакомила меня с этим ответом Следственного комитета на ее обращение дать правовую оценку заявлениям Павла Карпова в Лондонском суде, я понял, какую возможность я упустил в организации своей собственной защиты.

Пять лет я отбиваюсь от уголовного дела, по которому обвинение мне предъявил не кто иной, как Павел Карпов. Причем сделал он это не просто при отсутствии решения налогового органа, а имея на руках многочисленные акты налоговых проверок, в которых «русским по белому» было написано: в моих действиях нет признаков налогового преступления. С тех пор мои адвокаты обивают пороги кабинетов полицейских начальников и всех судов, включая Конституционный, пытаясь безуспешно доказать: уголовное преследование за совершение налогового преступления без решения налогового органа о том, что имела место неуплата налогов, — незаконно.

И вот наконец свершилось! В ответе, присланном в редакцию «Новой газеты», читаю: «Кроме того, для решения вопроса о возбуждении уголовного дела по признакам уклонения от уплаты налогов, налоговым органом должно быть принято решение о привлечении конкретного лица к ответственности за совершение налогового правонарушения». Так ведь это же точная цитата из моих жалоб, которые я направляю на протяжении 5 лет.

Одна незадача: я же все время получал какие-то ответы на свои жалобы. Вот, например, заместитель начальника Следственной части Главного управления МВД РФ по Центральному округу полковник И.В. Яковлев пишет мне: «Наличие в деле актов налоговых проверок в отношении ООО «Камея» по своей сути не может однозначно указывать на отсутствие в действиях Черкасова И.С. признаков состава преступления». Но это так еще мягко и не по-научному. А вот следователь М.Ю. Шуполовский, к которому перекочевало дело от Карпова,  «срезал» меня в академическом стиле: «Акты налоговых проверок являются ненормативными правовыми актами государственного органа и не имеют преюдициальной силы, предусмотренной ст. 90 УПК РФ».

Как же так? Если экс-следователь Павел Карпов — то для решения вопроса о возбуждении уголовного дела «нужно решение налоговых органов», а как Иван Черкасов —  то решения эти «не имеют преюдициального значения». Ерунда какая-то получается. И вот я подумал: а нельзя ли посадить сотрудников Следственного комитета Российской Федерации и сотрудников Следственного департамента МВД Российской Федерации в разные камеры, простите — каюты, и я буду просто помогать им обмениваться письмами друг с другом за небольшое вознаграждение, покрывающее расходы на почтовые услуги?

Пусть тогда следователь Косинов поломает голову, что бы такое сказать следователю Шуполовскому на «отсутствие преюдициального значения», а Шуполовский объяснится на понятном им обоим языке с инспектором 1-го зонального отдела.

Все это было бы смешно, когда бы не было так серьезно. Никто уже не стесняется присутствия публики и занимается правовым эксгибиционизмом без всякого угрызения совести. То, что закон как дышло, в народе знают давно. Но то, что этим теперь можно гордиться, — сомнительное достижение нашего времени. Спешу дать поручение своим адвокатам переправить всю мою переписку со Следственным департаментом МВД в 1-й зональный отдел Следственного комитета.